Алексей Романенко - Зеркало юности. Стихотворения

Во тьме заблудшим глупым мотыльком!

Во тьме заблудшим глупым мотыльком,

Как бы меня не предостерегали,

Как не страшили боли и печали,

Метался я, любым огнём влеком.

По пустоте немой распространён,

Я сам был пустотою. Я – Ничто!

Я – Небытьё и всё во мне пусто!

Дыханье утра, чей закат решён!

Разграбленный и осквернённый храм,

Отшельником заброшенный ашрам!

О, кто же я? Где мой очаг и дом?

Вселенная Тоски! Я твой изгой!

К тебе взываю! Дай же мне покой

В забытом всеми мире! Но каком…

В забытом всеми мире – но каком? —

Я, беспокойным призраком блуждая,

Пути все исходив, дошёл до края

И сам себе казаться начал сном.

Осколком мысли в вихре урагана

Кружился я, вертелся, как волчок,

Летел, бежал, пока не сбил в кровь ног,

Не растворился в мареве тумана.

Да, я был одинок – до чёрной боли,

Как мёртвый воин на забытом поле,

Пронзённый фейерверками картечи,

Лежал, томился, становился сном.

В убитом мозге мысль плыла тайком:

«О, кто же крылья жжёные излечит?»

О, кто же крылья жжёные излечит,

Ожог души бессмертной исцелит,

Освободит от хватки мшистых плит,

Чтоб вновь я мог парить, как вольный кречет?

Но нет! Молчанье, холод, тишина.

Я осыпаюсь листьями тоски.

Отчаянье порвёт меня в куски!

Как доля одинокого страшна!

Последний раз взлететь – и в небытьё!

Но силы нет. Смеётся вороньё.

Зачем жесток так мир и почему?

Сырой тоской он душит отщепенца,

И от отчаянья куда бы деться?

Не нужен падший ангел никому!

Не нужен падший ангел никому!

Зачем же я восстал? Зачем был против?

Толпа признала факт, что я юродив!

Уйду! Уйду от них! Сбегу во тьму!

Убили, растоптали, растерзали,

И оторвали чёрных два крыла,

И сами обратили к лику зла,

И предрекли мне боли и печали.

Вы девять подарили мне кругов,

Определив себя в разряд врагов!

А я… Всегда я ведал – что к чему.

Закованный во льдах на дне Коцит,

Я чуял – об одном душа болит:

Мне в этой тьме не выжить одному!

Мне в этой тьме не выжить одному!

Я умираю. Больно. Одиноко.

Судьба моя, зачем ты так жестока!

За что же мне проклятье? Не пойму.

Меня, как будто демоны ночи,

Терзают мысли непроизносимо.

Рассвета луч всегда пробьётся мимо,

А я от солнца потерял ключи.

Который год уж бесконечна ночь,

Мне одному её не превозмочь!

О, как я цепь отчаянья порву?

Не выстоять мне в битве одному!

Но чем же мне разрушить эту тьму?

Да! Чистым светом! Грёзой наяву!

Да! Чистым светом! Грёзой наяву!

Легка, как лепестки небесной розы,

Парящие меж облаками грёзы,

Что непокорны даже волшебству!

Овеянная нимбом красоты

Предвечно-гармоничной и чудесной,

Изящна, грациозна и прелестна,

И выше, и прекрасней, чем мечты.

Неповторимо каждое движенье,

Легко и тонко взгляда мановенье.

Во всей Вселенной ты одна такая:

Исполненная тайн очарованья,

Прозрачно-лёгком звёздном одеяньи,

Божественным величием сверкая!

Божественным величием сверкая

(В сравнении с тобою небеса —

Ничто, лишь пыль, что застит очеса,

Тебя от взгляда пылкого скрывая!),

Предвечнее вселенской чистоты,

Улыбкой нежной освятив Трёхмирье,

Разлившейся космическою ширью,

Божественно-непостижима ты!

И пред тобою, восхищённый, я —

Лишь прах, гонимый ветром небытья.

Но всё ж, на эту пропасть не взирая,

Спустилась ты на брошенную Землю,

Отчаянным моим молитвам внемля!

Ты снизошла ко мне, моя святая.

Ты снизошла ко мне, моя святая!

Разрушила оковы вечной тьмы,

Объявшей душу, как налёт сурьмы…

Прекрасна ты, во благо разрушая!

Прекрасна ты во всём великолепьи

Созданья света в сумрачной глуши.

Тебя лишь лицезреть своей души

Невидным взором! Стынуть в благолепьи!

Закрыв глаза, молчать в благоговеньи!

О, в этом мире ты – моё спасенье!

Спасибо, что ты – есть! Ты – наяву!

О, без тебя угасла б моя жизнь!

С Тобою сердце вновь стремится ввысь!

Моя богиня! Лишь тобой живу!

Моя богиня! Лишь тобой живу!

Богиня поэтического счастья!

Богиня вдохновенья! В твоей власти

Моя душа! В златую бечеву

Судьбы две наши вдруг переплелись!

Богиня вечной юности любви,

В потоке моих грёз-стихов плыви!

Веди меня в засветовую высь!

Моя богиня! Только лишь моя!

В тебя влюблён! В тебя лишь верю я!

С тобой я буду, святая из святых!

Поверь, мы будем вместе: ты и я!

Во все века, и после бытия,

В порыве чувств, в выси небес распятых!

В порыве чувств, в выси небес распятых,

Исторгнутых в глубинах естества,

Так лёгок на поступки и слова,

В мечтах чужих, потрёпанных, измятых,

Я мчался на обманчивые свечи

Во тьме заблудшим глупым мотыльком.

В забытом всеми мире (Но каком?),

О, кто же крылья жжёные излечит?

Не нужен падший ангел никому!

Мне в этой тьме не выжить одному!

Да! Чистым светом, грёзой наяву,

Божественным величием сверкая,

Ты снизошла ко мне, моя святая,

Моя богиня! Лишь тобой живу!

Я и ты – мы две кометы,

Вихри света в пустоте.

Белым пламенем одеты

Наши звёздные кареты.

Сквозь вселенскую метель,

Через тьму извечных высей,

Через мёртвых солнц гряду,

Через плоть прожитых жизней

Мы пронзаем силой мыслей

Стены в огненном бреду.

Траектория полёта;

Альфа и Омега Тьмы;

Смех надрывный Азатота;

Космоса трясутся своды.

Крутим ось Вселенной мы.

«Земля! Земля! Я Феб!»

Не слышат, сдохла связь,

Струной оборвалась.

Я за стеною неб,

Изгнанник жизнеземья,

Закованный в металл.

Пора кричать «Аврал!»

И поздно ждать спасенья.

А?! Вырубился свет.

Чёрт… Холодно, темно!

Еды уж нет давно,

Да и надежды нет.

Лишь радиоэфир,

Срываясь кое-где,

Мне сообщил: «…в воде…

Топить… решили… «Мир»».

Они с ума сошли?

А я? А как же я?

А что им жизнь моя?

Проклятие Земли!

Какие-то толчки.

Смотрю в иллюмокно:

Как в космосе темно,

Как звёзды далеки!

О, я лечу к Земле!

Меня забыли здесь.

Я встречу свою смерть

В горящем корабле.

Мой мир горит. О, горе!

Я в ад попал живьём.

И с «Миром» мы вдвоём —

Два трупа – рухнем в море!

Схватит липкое безделье

За просохшую гортань,