Константин Филиппов - Сноходец [СИ]

Я помню тот день, как если бы он был вчера. Пасмурное небо было затянуто тучами, из которых моросил мелкий дождик. Услышав, что жалобные крики птицы чуточку стихли, я заглянул в ее гнездо. Уж не знаю почему, но, снеся одно единственное яйцо, птица сразу же околела. Завернув его в одежду, я бросился бежать к полубожественному тотему. В тот раз я впервые молился полубогам, причем делал это крайне искренне. Я не помню дословно, что им говорил, вроде бы, что какой бы ни была мать, ее птенец должен увидеть свет и пожить хоть немного, что хоть природа и против изменения существующих в ней видов, пусть сделает исключение для этого детеныша, и закончил все это просьбой дать мне понимание, какую температуру нужно поддерживать, прежде чем птенец вылупится из яйца.

Полубоги ответили, но вот чего я никак не предполагал, так это того, что мне придется таскать это яйцо с собой целых полгода. Шесть месяцев я не расставался с ним нигде, постоянно сохраняя необходимую температуру. Я научился спать урывками по 10–15 минут, просыпаясь в холодном поту из-за опасения, что оно станет холодным. Шесть месяцев мучений, чтобы наконец-то из яйца вылупился Кокоша.

К тому времени в роду хватало одомашненных зверей с равнин. Родичи пили их молоко всю зиму и решили продлить удовольствие, тем более, что средства это позволяли, так что птенец был обеспечен калорийной и питательной жидкостью. Я не заключал с ним контракт, но и без этого он ходил за мной как привязанный, вот и сейчас сидит неподалеку и косится одним глазом, проверяя, не собираюсь ли я куда-нибудь пойти. Глупая птица. Мы же на судне! Ляг и расслабься! Но нет же, сидит и бдит.

— Учитель, долго еще плыть? — спросила Джи-джи, и я помотал головой в ответ:

— Нет, скоро будем на месте.

Мои ученики… теперь слушаются только меня, на остальных смотрят, задрав нос, и даже родители им не указ. Но стоит мне только появиться рядом, как они сразу же превращаются в кротких и милых овечек. Детки смогли настолько хорошо натренировать защитную пленку вокруг своих тел, что, если бы не осенившая когда-то мою голову идея, я бы тоже не смог время от времени выписывать им воспитательных люлей.

Мы плыли все вместе, чтобы на большом турнире показать себя и посмотреть на других. При этом если с ними все было в порядке, выглядели на свой возраст, то я в глазах окружающих перерос свои десять лет года на 3–4. Я был выше, сильнее и крупнее всех своих сверстников. В роду иногда проходили соревнования, но меня на них уже не звали, даже 16-17-летние не могли со мной управиться, если выяснять отношения голыми руками, при этом я еще и огонь не использовал.

Огонь… У меня с ним сложились довольно сложные и запутанные отношения. Одно время казалось, что я стою на грани между жизнью и смертью, казалось, что вот-вот он захватит тело и сожжет меня, но судьбе было угодно дать мне второй шанс. В родовом гнезде обосновалась миссия из Храма, и одна из жриц помогла мне. Когда я не знал, что мне делать, она выслушала меня и научила дыхательным и медитативным техникам. Сказать, что я выполнял их остервенело, значит, ничего не сказать. Это был мой единственный, ладно, третий или четвертый, шанс на жизнь, и я не хотел его профукать. Несколько месяцев понадобилось мне для того, чтобы понять, что угроза стала чуть слабее. Теперь для меня огонь — это затаившийся зверь, который только и ждет, когда я совершу ошибку, но у меня пока не было настроения делать ему такой подарок.

Мы уже довольно долго находились в плавании, и скоро должны показаться городские стены. Наши отношения с этим городом-государством и его жителями начались со скандала прям-таки эпических масштабов, но сейчас все было более чем хорошо. Из-за нашей рыбы они готовы были смириться с моими заскоками и даже выделили на пристани персональное место для наших кораблей. Их кстати, три, кораблей этих. После того как глава соседей узнал, что торговля горючим камнем полностью находится в наших руках, мне кажется, он был готов заложить душу, лишь бы вернуться в прошлое и прийти с дарами на церемонию посвящения профессии. Приволок бы пару телег всевозможного добра, чтобы меня не благословляли на путь торговца. Хе-хе.

Да, торговля горючим камнем дала весьма неожиданный результат. После того как родичи обменяли на него одомашненных зверей, они повезли камень на старое торжище, куда когда-то многие собирались. Но после неожиданно пронесшегося урагана, прошедшегося по рядам с товаром и захватившего его вместе с повозками, фургонами, зверями, тщательно перемешавшего, а затем раскидавшего все это по окрестностям, у людей отбило всякое желание торговать на этом месте. Родичи расчистили место, выкопали котлован под хранение горючего камня и открыли торговлю. Заезжали к нам многие. Сначала, услышав цены, смеялись, крутили пальцем у виска и уезжали, чтобы вернуться спустя какое-то время и начать торговаться.

Холодная зима заставила всех прочувствовать, какого это, когда холодно, а заготовленные дрова закончились. К тому же не все жили в местах, где полно деревьев. Некоторые топились заранее заготовленными и связанными в охапку ветками кустарников. Но все равно, что бы они ни кидали в печку, горючий камень по количеству выделяемого тепла занимал первое место. Препирательства могли бы идти еще долго, но тут на старом торжище приземлился воздушный корабль с имперцами. Они летели на новое торжище и по пути решили полюбопытствовать, чем мы торгуем. Надо сказать, что наш товар произвел на них впечатление. Восхищенно покрутив головами, они заплатили втрое больше того, что мы запрашивали с жителей Вольных земель, и купили 1/10 всего запаса.

После этого все призывы о снижении цены разом заглохли и просто исчезли. Теперь на горючий камень была новая цена, мы были монополистами, и все вроде как шло хорошо, но не всем подъем нашего благосостояния пришелся по вкусу. Далеко не всем. Было несколько попыток напасть на караван, была попытка штурма родового гнезда, но мы справились и отбили все их атаки, не без потерь, но отбились, и даже совершили парочку устрашающих рейдов, развесив головы врагов на кольях, для вразумления. Сейчас, вроде бы, все затихло, но все равно было некое опасение в моей душе, что, пока я буду на турнире, кто-нибудь нет-нет да захочет попробовать мой род на прочность. Оттого я и хмурился. Но, деваться-то было некуда. Я уже ничему не мог научить этих монстров, и следовало сбагрить их какой-нибудь секте, пусть теперь у них болит голова, чем занять этих вундеркиндов.

К тому же если раньше наш дом был шумным и оживленным местом, то сейчас в нем стало очень тихо и одиноко. Сестры нашли себе кавалеров и связали с ними судьбу в один день возле полубожественного тотема. Дикарка Рыша живет с Масшей, перебралась в его дом два года назад и уже родила ему двоих детей. Ее брат стал еще более молчаливым и нелюдимым. Я же… можно даже сказать, что ухаживал за девчонкой из племени, добывающего горючий уголь. За Янжи. Уже подарил ей несколько браслетов и колец. Вначале это было лишь потому, что она стояла и смотрела на меня как кумира миллионов подростков, вот и вручил завалявшуюся в сумке безделушку, потом это стало… традицией что ли. Даже я сам не мог понять, какие у нас отношения. Мне казалось, что это детская дружба, но она явно нацелилась на что-то большее.