Михаил Ланцов - Хмурый Император. Том 3. Западная война

— Путь до той звезды, что светит в небе ярче остальных, смертью нам грозит, но дело того стоит! Один — Бог войны — услышит в небе звон клинков стальных! Буря, лютый шторм нас только раззадорят! У! У-у-у! У-у-у! У-у-у! Норманны! У! У-у-у! У-у-у! У-у-у! Норманны!

— Тебе плохо? — Со смесью ужаса и участия в глазах произнесла супруга. — Что ты такое говоришь?

— Ты знаешь. Мне кажется я слишком увлекся. Все хочу сделать правильно, выверено, умно. Выиграть разумно, малыми силами. Сберечь каждую жизнь, каждую копейку. Я, кажется, забыл изначальный смысл слова «Император».

— Ничего подобного! Твоя взвешенность многими очень высоко цениться. Люди любят тебя за то, что ты решаешь их проблемы.

— А кто решит мои? — Слишком резко и жестко произнес он, вставая.

Клеопатра промолчала, чуть побледнев. Она НИКОГДА не видела супруга таким. Он казалась диким… каким-то безумным… его взгляд пугал… его вид пугал… от чего она сделала несколько шагов назад. Неуверенно, но сделала.

— Ты же знаешь, что про меня болтают. Что не Император, а наседка, клушка, что все квохчет вокруг своих цыпляток. Я о них беспокоюсь, а они — наседка. Дрянь… — Процедил он, вкладывая в каждый звук столько эмоций… столько страсти… — Меня называют хитрым византийцем, а сами погрязли в интригах как дворняга в блохах. Врут. Врут. Хитрят. Предают. Твари! А в газетах что пишут? О кровожадном русском медведе, который разевает свою пасть на Европу. И поливают помоями… непрерывно поливают помоями… Как же мне это все надоело! Вот тут уже, — провел он ладонью по горлу.

— Милый?

— Они хотят увидеть кровожадного русского медведя? Увидят. Хотят иметь дело с хитрым византийцем? Не вопрос. Они все получат. Все. Что заказывали. Все они… все… и эти, и эти… — Прорычал Николай и, быстрым шагом направился к выходу. Супруга отшатнулась. В глазах Императора пылали какие-то совершенно жуткие… чудовищные эмоции… страсти… а он него самого стало даже как-то иначе пахнуть… или не от него? Клеопатра даже чихнула от этих навязчивых запахов жженого мяса, дешевого сладкого вина и гари, подмешанных в ладан.

Через час по всей Российской Империи была объявлена полная, тотальная мобилизация. Всех и каждого, кто обязан службой поднимали. Также начинали вербовку по союзным странам, начав наемных охочих в добровольческие батальоны. А в Мадрид ушла короткая телеграмма:

« Будьте готовы. Николай »

— Ваше Императорское Вели… чество… — произнес Великий князь Михаил Николаевич, когда утром зашел по вызову к Императору. Он его не узнавал. ТАКОЙ взгляд.

— Через три дня я выезжаю в войска.

— Но… Ваше Императорское Величество, вы же не полководец.

— Там хватает полководцев. Боюсь, что мы все забыли, что Император — это, прежде всего, главнокомандующий. И я действительно не полководец. Поэтому не вмешиваюсь в работу ни Главного штаба, ни Ставки. Но я — Император. И я должен быть с солдатами.

— Вас могут убить!

— Не переживайте. В штыковые я солдат водить не стану. Но и сидеть здесь, в глубоком тылу, когда решается судьба планеты, больше не намерен.

— Я… я понимаю… — не хотя произнес старый мужчина, всем своим видом давая понять, что не разделяет и не принимает такого решения…

— Что происходит? — Вильгельм II ворвался на заседание Генерального штаба в самом раздраженном виде.

— Ваше…

— Молчать! — Рявкнул он. Прошел вперед, взял левой рукой за грудки начальника Генерального штаба и притянул к себе. — Вы клялись мне, что русские не будут проводить полную мобилизацию. Что сведения из верных источников! Что Николай хочет играть, как и в Русско-Японскую! Малой кровью. Красиво. Правильно. ЧТО ПРОИЗОШЛО?!

— Не могу знать, — нервно сглотнув, ответил его собеседник. — Наша разведка докладывает, что он сам не свой вот уже которые сутки.

— Почему?

— Никто не знает. Он словно обезумел. Ему пугаются даже приближенные.

— Вы же понимаете, что просто так ничего не бывает?

— Вы позволите?

— Ну попробуйте, — отпуская мундир и отступая на шаг назад, произнес Вильгельм.

— Вот это — вчерашняя шведская газета.

— Император Николаус дал интервью шведскому журналисту. В нем он объясняет свой поступок.

— И что в нем?

— Я не смею…

— Говори уж, раз начал.

Начальник Генерального штаба Германии взял лист с машинописным переводом. Нервно чихнул. И начал читать:

« Я устал. Я годами работал над тем, чтобы преодолеть идеологические противоречия России с остальной Европой. Но эти чванливые свиньи продолжали показывать свою варварскую природу, свое отвратительное воспитание. Я вел хорошую войну, то есть, старался соблюдать законы и обычаи войны. Что здесь, в Европе, что там, в Маньчжурии, где бедной Японией просто воспользовались европейские игроки. Эти светские гуманисты, несущие на себе «бремя белого человека», самым циничным образом отправили на убой сотни тысяч человек, чтобы выгадать себе немного денег. На голод же и мучения тем самым они обрекли миллионы людей. Зато как говорили! Лицемерные мрази! Когда же дошло до войны, то оказалось, что их хваленая армия не стоит и выеденного яйца. И что же? Вместо того, чтобы сделать выводы, провести работу над ошибками и устранить недостатки, они принялись поливать помоями и победителей, и побежденных. Они навыдумывали себе каких-то сказок и живут в них, напрочь игнорируя реальность. И то, что адмирал Того, природный японец, разбил Германский флот, славный отличной выучкой, тому самый что ни на есть верный пример и доказательство. А как они его поносили! Как оскорбляли! На деле же что вышло? Что они сами — обычные обезьяны, только что слезшие с елок да осин. Тупые и невоспитанные варвары. Врущие… врущие… врущие… непрерывно врущие… Как они меня уже достали! Просто достали. Я устал за эти десятилетия выслушивать потоки лжи о России. Я устал за эти десятилетия терпеть с их стороны постоянное пренебрежение. Словно они соль земли. Сами дикари-дикарями, только что в дорогих костюмах, а туда же. Я хотел вести эту войну правильно. По законам и обычаям. Как в старые-добрые времена. Но что я слышу? В Вене и Берлине призывают не церемониться с русскими военнопленными, называя их неполноценными людьми… скотами. А Франция — молчит. Хотя нет. Во Франции тоже много чего пишут того, что заставляет усомниться в их союзных намерениях. Впрочем, это уже не важно. В Вене и Берлине говорят о «кровожадном русском медведе»? Хорошо. Они его увидят. Все что заказывали. Все увидят. Я просто устал видеть этот гнилой оскал мерзавца, который распускает о тебе, твоей державе и твоем народе всякие скабрезные мерзости. Не понимают по-хорошему? Не вопрос. Объясним на понятном для них языке… »