Андрей Кощиенко - Айдол-ян. Книга 4. Часть 3. [С илл.]

МуРан, разрывает соединение и, собираясь положить телефон, внезапно задумывается, держа его в руке.

Время действия: двадцать восьмое августа

Место действия: общежитие группы «Корона»

Влетает КюРи с круглыми глазами и планшетом в руке.

— Срочно! — кричит она. — Нашу Агдан чуть не убили на границе!

Присутствующие замирают от новости. ДжиХён с недонесённой до губ чашкой кофе.

— Северяне устроили артналёт! — продолжает делиться новостями КюРи. — Агдан ранена во время перестрелки! Доставлена в один из военных госпиталей министерства обороны!

— А как мы тогда будем выступать в «Tokyo Dome»? — задаёт вопрос ДжиХён ставя чашку обратно на блюдце. — Сильное ранение? Она сможет выступать?

— Ничего неизвестно! — сообщает КюРи. — Только то, что ранена и в госпитале.

— Наверное, придётся ехать в госпиталь. — говорит ХёМин. — Узнавать, как у неё здоровье.

— Эх, жаль я не поехала с ЮнМи! — сожалея, говорит БоРам. — Мы бы с ней, да с морпехами из её части, до Пхеньяна бы уже дошли!

— Неприятная новость. — озабоченно качая головой произносит СонЁн. — Если ЮнМи сильно пострадала, это может повредить нашим планам. Нужно звонить менеджеру, узнавать, что нам делать.

— Да. — подумав, соглашается с ней КюРи. — Неприятная ситуация.

Время действия: двадцать восьмое августа, около восьми часов утра

Место действия: Сеул, военный госпиталь.

Лежу на больничной койке, никого не трогаю. В ушах — ватные тампоны с полезно действующим на организм лекарством, в животе — не менее полезно действующий на организм завтрак, в руках — планшет, выделенный госпиталем «на попользоваться» от щедрот министерства обороны. Вот, пользуюсь. Узнаю новости.

Вчера, моё выступление закончилось, можно сказать, на «эпической ноте» — северяне высыпали на голову тазик снарядов. Видно, категорически не понравилось. Как я прочитал в новостях, МИД КНДР успел распространить сообщение в котором заявил, что: «… лидер северной Кореи приказал своим фронтовым военным подразделениям перейти в «полувоенное состояние» после того, как огнём одного из воинских подразделений была уничтожена акустическая установка занимавшаяся на границе страны пропагандистской деятельностью. Лидер нации, товарищ Пак ЧенЫн заявил, что свободолюбивый северокорейский народ больше не потерпит издевательств. «Время снисходительного отношения к постоянным провокациям на границе закончилось». — сказал он. — «Раз наша миролюбивая политика воспринимается исключительно как наша слабость, значит, отныне доблестная северокорейская армия будет отвечать ударом на удар. У страны есть чем ответить агрессору, вплоть до ядерного оружия».

В общем, вчера, когда я практиковался в пикировке с ЧжуВоном, я как говорится — «словно в воду глядел». Довели соседей до того, что они натурально — «с катушек съехали». Плюс, наверное, ещё и ядрёна бомба, подняла у них в собственных глазах уровень своего величия. Всё вместе сложилось и они — «влупили»! И надо ж тому случиться, что под раздачей оказался именно мой концерт! Свезло, как говорится, как утопленнику…

С нашей стороны, как сообщают наши СМИ, в ответ тоже был нанесён «ответный удар, в результате которого огневые точки врага были подавлены». А с северной стороны, сообщают, что наш удар — «не достиг результата». В общем, концов не найти и по сделанным заявлениям каждая сторона победила другую, если не два, то уж три раза точно. По случаю победы, «прямо с утра», наши накатали жалобу в ООН с просьбой утихомирить «агрессора» и будут требовать созыва внеочередного совещания совета безопасности. Только непонятно, если победили — чего тогда жаловаться?

А вот лично я, вчера стал жертвой этой победы. Сначала чуть не убили самым натуральным образом, а потом — чуть инвалидом не сделали. После того как закончился обстрел, ЧжуВон бесцеремонным образом, схватил меня за шкирку и рывком поставив на ноги, принялся осматривать меня, словно коня, выставленного на продажу, на наличие изъянов. Начал снизу, задирая голову, дошёл до верха. Вижу, что губы у него шевелятся, понимаю, что что-то у меня спрашивает, а я не слышу! В голове гул какой-то, а в ушах — словно ватой заткнули. Он на меня посмотрел, голову за подбородок мою повернул и в лице изменился. Сунул руку куда-то к шее, провёл у уха и показывает мне свои пальцы в чём-то красном. Я сначала не понял, подумал — краска. А потом до меня дошло — кровь! Моя кровь! Меня убили! И так мне плохо сразу стало. И в боку боль появилась страшная, и земля куда-то наклонилась резко.

Через пару секунд помутнение прошло, обнаруживаю, что ЧжуВон держит меня на руках и орёт: НОСИЛКИ! ОФИЦЕР РАНЕН! СРОЧНО НОСИЛКИ! Хоть уши у меня были заложены, но так орал прямо возле уха, что я услышал. Потом он меня уложил на носилки, двое солдат бегом понесли. ЧжуВон взялся бежать рядом, а я лежал, смотрел в тёмное небо и думал — «Ну пипец! Ничего не успел, а уже убили! В правом боку это точно осколок. Печени — кранты. А кровь на шее, это сонная артерия повреждена. Точно не донесут. Умру по дороге от потери крови. Обидно просто. Вот, за что?»

Но, меня, к удивлению, благополучно дотащили до какого-то грузовика, рядом с которым оказывали медицинскую помощь пострадавшим. Думал, что умираю, а меня начали спасать. Военврач осмотрел мне шею, потом начал у меня спрашивать. Тоже вижу, губы у него шевелятся, а звука нет! Вообще ничего не слышу. А он смотрит на меня и ждёт. Ну я ему ответил. Правда сейчас не могу объяснить себе сам, почему сделал это на немецком. « Нихт ферштейн !», я ему сказал. После этого, врач видно решил, что дело совсем плохо и попытался меня посадить в носилках. Помощники у него нашлись, помогли приподнять. И тут в боку у меня как полыхнуло! Я как заорал! Вспомнил, что у меня осколок и рассказал печальную весть про свою погибшую печень, хотя сам себя при этом толком не слышал и говорил словно в какую-то немую комнату. У военврача ТАКИЕ глаза после этого стали! Меня аккуратно откинули обратно, как до этого лежал, осмотрели правый бок, понажимали на него пальцем, я поорал в ответ на каждое нажатие, после чего, врач расстегнул на мне красивую маскировочную форму и принялся смотреть, чего там у меня. А там синячище такой на боку! Сине-красный, здоровый! Я его потом во всех подробностях разглядел уже в госпитале.

Оказалось, это не осколок, а — ГИТАРА. Она же у меня на шее висела, когда ЧжуВон меня со сцены сдёрнул и на землю плюхнул. Прямо на неё животом и плюхнул! Блин… а я думал — печени хана… Ничего с синяком делать не стали. Поняв, что ерунда, принялись за голову. Сонная артерия оказалась тоже не при делах, при делах оказались уши. Ничего не слышат, а из правого — кровь. Сунули мне в каждое ухо что-то мокрое и холодное, а потом, видно, чтобы засунутое не вывалилось, обмотали бинтом. Из-под челюсти, вокруг ушей. Вкатили на прощание укол в плечо и оттащили в сторону, освободив место для следующего. ЧжуВон, меня как увидел, после перевязки, так его просто перекосило от смеха, хотя обстановка явно была не смешная. Глядя на его гримасы, я представил, как я выгляжу с этой повязкой вокруг головы, тут же сел, невзирая на боль в боку и принялся сматывать с себя этот бинт дурацкий.