Андрей Кощиенко - Айдол-ян. Книга 4. Часть 3. [С илл.]

[*.*] — Агдан умная, она не станет такого делать.

[*.*] — Когда она вдруг стала умной?

[*.*] — Она всегда такой была.

[*.*] — Умные люди не делают таких глупостей, как она.

[*.*] — Это каких же?

[*.*] — Умные люди, хотя бы уважают общепринятые нормы поведения.

[*.*] — В стране полно людей, которые это делают. Но в Billborde только её произведения. И номинирована на «Греми» из всей нации только она.

[*.*] — И что теперь? Не обращать внимания на то, как она попирает устои общества?

[*.*] — Ничего она не попирает. Она просто имеет своё мнение и не боится высказывать его вслух.

[*.*] — Мы вернулись к тому, с чего начали. Умные люди держат своё мнение при себе. Агдан — дура.

[*.*] — Агдан умная и смелая. Я её за это уважаю. Все молчали про сунын. А она взяла и сказала вслух, что она о нём думает. Итог? Ни одного самоубийства в этом году. А умные люди сидели и держали своё мнение при себе. То, что она сделала, ещё не оценили до конца. Люди ещё не поняли.

[*.*] — Поняли, поняли и уже оценили! Правительство огласило список награждённых в этом году. Агдан в нём нигде нет! Кх-кх-кх…

[*.*] — Правда?

[*.*] — Правда! Любой может в этом убедиться.

[*.*] — Мне жаль, что правительство у нас такое глупое.

[*.*] — А Агдан, значит, не жаль, потому, что она умная?

[*.*] — Мир никогда уже не будет таким, каким он был до этого выпускного экзамена.

[*.*] — От ты пафосная… пафос из тебя прямо прёт. Ты случаем — не мудан?

— Значит, ты умная? — прервав чтение, задумчиво вслух произносит ЮЧжин и делает вывод. — И поэтому, нравишься ЧжуВону больше моей красоты?

— Ладно, посмотрим, сколько у тебя ума. — обдумав произнесённую фразу, обещает она.

Время действия: девятое августа

Место действия: агентство «FAN Entertainment»

Сижу и уже секунд пять слушаю, как БоРам лихо идёт «по соседям». Офигеваю, но останавливать её и поправлять не спешу. Может, она сама одумается?

(«пойти по соседям» — музыкальный сленг, означающий исполнение соседних нот вместо нужных. прим. автора.)

— БоРам, БоРам! Всё, хватит, остановись! — наконец машу я ей рукой и, добившись мне нужного, спрашиваю. — Ты, что, забыла всё уже, что ли?

— Что я забыла? — не понимает та, озадаченно смотря на меня.

Я вздыхаю.

Приехали… На колу висит мочало, начинаем всё сначала…

— Мало, что не в той тональности, так ты ещё по нотам врёшь. — объясняю я суть своих претензий.

Рядом со мной стоит СонЁн и неодобрительно смотрит на БоРам. Та задумывается, припоминая.

— Да вроде нормально, — говорит она.

— Ладно, будем вспоминать, — не спорю я.

Сегодня я с самого раннего утра покинул больницу и целенаправленно устремившись, прибыл в агентство. Хоть «минимум неделя лежания», положенная после сотрясения мозга совсем не прошла, но лежать дальше нет совершенно никакой возможности. Нужно и песню готовить и дать возможность корди военную форму подгонять, в которой я буду принимать присягу, плюс ещё и для спасения дяди тоже нужно поработать. «Накидать» хотя бы в первом варианте мелодию. Возможно, что при её наличии «утрамбовка в размер» корейских слов пойдёт веселее. А то они никак «переводиться» с русского не хотят. Вчера весь вечер безрезультатно ломал свою больную голову над этой «шарадой». Чувствую, придётся пойти по пути переводчиков, ломавших голову над этой задачей до меня — заменить процентов девяносто слов, оставив одну мелодию. Да, я слышал этот вариант. Да, он мне не понравился. Но сделать лучше у меня не получается. Попробую помучиться ещё немного, если снова «не пойдёт», плюну и пойду проторенным путём. Не стану пытаться выпрыгнуть из шкуры, поскольку не вижу причин, чтоб это делать. Корейцам и такой вариант у нас нравился. Ну и бог с ними, как говорится! У меня и без этого головной боли достаточно.

— Так, онни, всё ясно. — говорю я БоРам. — Будем вспоминать. Но, не сейчас. Сейчас главное — это песня для военных, которую будем исполнять вместе всей группой.

— Я понимаю. — отвечает БоРам. — Просто я хотела, чтобы ты меня послушала. Что бы вспомнить.

— Вспомнили, проблемы поняли. — отвечаю я ей. — Сейчас у нас главная — СонЁн. Всё сейчас зависит от неё.

СонЁн смотрит на меня, я смотрю на неё.

— Сонбе? — вопросительно произношу я и делаю рукой приглашающий жест в направлении микрофонной стойки.

Она смотрит на меня и повернувшись, идёт туда, куда я ей указал.

— Сложно так, — бросает она на ходу. — Сразу…

— Я думаю, что вы справитесь, сонбе. — ободряю я её.

(примерно час спустя, там же)

Повернувшись, смотрю на ЮСона, ожидая, что он скажет. Только что прослушали вариант, исполненный СонЁн. То, что она неправильно произносит слова — плевать. Сейчас главное получить одобрение руководств. Править будем потом. Руководство, прихватив себе в качестве усиления КиХо и продюсера группы, думает.

— Как я понимаю, это совсем «сырой вариант»? — перестав смотреть на СонЁн, спрашивает «новдиректор», поворачиваясь ко мне.

— Можно сказать, самый первый, который можно показать слушателям, господин ЮСон. — отвечаю я.

Тот кивает.

— Как я понял, ты хочешь, чтобы СонЁн исполняла всё от начала и до конца? Так? — уточняет он.

— Да, — подтверждаю я. — Она главная солистка. У неё — получается.

— А ты где будешь? — спрашивает он у меня.

— В смысле? — в первый момент не понимаю я, но, догадавшись, что он имеет в виду, объясняю. — Буду вместе со всеми исполнять общую часть. Припев.

— Песня твоя. — указывает на имеющийся факт ЮСон. — И мобилизуют в армию тебя. Нужно, чтобы ты была главной солисткой.

— Это невозможно! — сразу ухожу я в «отказ». — У меня нет такого голоса как у СонЁн-сонбе и я вообще петь не умею!

ЮСон неодобрительно цокает зубом и, подняв руку, шевелит в воздухе пальцами.

— Вот эта вот, начальная часть, — говорит он. — Когда СонЁн говорит совсем тихо. В ней петь не нужно. Почему бы тебе не взять её на себя?

— Да? — удивляюсь я этой идее. — А зачем?

— Нужны твои глаза. — объясняет ЮСон. — Видео будет начинаться с тебя. Первые кадры — твои глаза. Ты наговариваешь вступление, потом к тебе присоединяется СонЁн, потом вся группа. Ты — центровая. Тогда это будет смотреться настоящим взрывом. Конечно, для этого придётся ещё много поработать над музыкой, а СонЁн, да и всей остальной группе, придётся научиться правильному произношению, чтобы люди за границей не ржали с вас как лошади.

Я киваю, признавая справедливость прозвучавшей критики, одновременно думая над поступившим предложением.

— В принципе… — обдумав, говорю я, — в принципе … наверное, можно попробовать.

— Пробуй, — говорит мне директор, указывая, совсем как я недавно делал для СонЁн в сторону микрофона.