Александр Решетников - В львиной шкуре. Продолжение-2 [СИ]

— Не совсем так, — задумался Гладков, размешивая ложечкой сахар, — Меня, скорее всего, можно назвать врачом по детским болезням… Знаете ли, пришлось одно время заниматься в основном только этим…

— По детским? — удивился Андреа.

— Совершенно верно. Детский организм очень сильно отличается от организма взрослого человека. Так же многие детские болезни совсем не характерны для взрослых. А что касается ядов… Я с ними столкнуться только по одной причине — в наших землях проживают ядовитые змеи… Чтобы научиться спасать людей после их укусов, пришлось очень серьёзно исследовать эту область. И опять же, объектом нападения змей оказываются в основном дети. В силу своего возраста они слишком легкомысленны и невнимательны…

— Да, да, вы правы… Дети — они такие. Но всё же, вы разбираетесь во многих ядах?

— Приходится, — развёл руками Гладков. — Работа у меня такая, спасать людей от смерти…

— Скажите, а существуют яды, против которых нет противоядий?

— Думаю, что это яды моментального действия, — делая глоток кофе, ответил Илья Тимофеевич. — Врач просто физически не успевает спасти человека, отравленного таким средством… Во всех остальных случаях опытный доктор вполне способен распознать признаки отравления и вовремя его нейтрализовать.

— А вы мне можете рассказать о быстродействующих ядах?

— Могу. Но для этого вам придётся выполнить два обязательных условия…

— Каких? — тут же заинтересовался итальянец.

— Во-первых: принести клятву верности моему императору…

— А во-вторых?

— А во-вторых: отучиться десять лет на доктора…

— Десять лет?! О, Mamma Mia, сеньор делла Ровере не сможет столько ждать…

— Кто это, сеньор делла Ровере? — заинтересовался Гладков.

— Это кардинал Джулиано делла Ровере, — ответил Андреа, поняв, что проговорился. — Только мне велели не хвастать в вашей стране тем, что я католик…

— Это при общении с простыми людьми лучше этого не делать. Я же являюсь членом правительства своей страны и прекрасно понимаю, кто есть кто. Тем более все мы веруем в Господа нашего Иисуса Христа. Главное, чтобы ваши действия не угрожали спокойствию моей державы. А в остальном, можете говорить совершенно открыто. К тому же, если у святых отцов существует тайна исповеди, то у работников моей профессии существует врачебная тайна. Доктор никогда не расскажет посторонним людям доверенные ему откровения. Тем более я из императорской семьи! Надеюсь, моё слово — это не пустой звук?

— Что вы, что вы, дон Илья! Даже в мыслях не было думать плохо о вас.

— Тогда рассказывайте…

— Хорошо. Но начну я издалека…

— Пожалуйста, мне сегодня торопиться некуда.

— Так вот, кардинал Джулиано делла Ровере является моим покровителем. Так же, как вам, наверное, известно он при Его Святейшестве выполняет обязанности по налаживанию отношений с другими державами… У вас есть такая должность?

— Да. Называется она министр иностранных дел. Только эта должность временно свободна. Вот и приходится другим членам правительства совмещать некоторые обязанности…

— Как, например, дону Руслану?

— Совершенно верно. Но я слушаю вас, продолжайте…

— Да, да, конечно. Так вот, когда я поглядел в вашем театре спектакль "Ромео и Джульетта", то был просто поражён! В нём очень правдоподобно отражена жизнь, которая происходит и у нас в Риме. Многие знатные семьи враждуют друг с другом десятилетиями… Только, к сожалению, никакая любовь двух молодых сердец не в силах их помирить… Семья кардинал Джулиано делла Ровере уже долгие годы соперничает с семьёй Борджиа. Но если кардинал стремится как-то договориться, то они — нет! И самый непримиримый противник в этом вопросе — Родриго Борджиа. Он ради власти готов плюнуть на свою страну… Только если я правильно понял слова дона Руслана, Южная Империя желает видеть Италию единой?

— Совершенно верно. Наш император считает, что если Италия объединится под властью Римского Папы, то это позволит навести порядок в Средиземном море. И не только. Насколько мне известно, в Германии и Англии развелось слишком много еретиков. Они плюют на христианскую веру и выдумывают для себя что-то новое… Если так будет продолжаться дальше, то эти отступники найдут себе нового Мессию или того хуже, перейдут в ислам…

— Неужто, правда?! — изумился Андреа.

— К сожалению, да. Но эти вопросы вам лучше обсудить с нашим министром безопасности. А я всего лишь врач. Моя обязанность следить за тем, чтобы в Южной Империи люди были здоровыми…

— А вы можете передать ему мою просьбу о встрече?

— Хорошо, передам. Кстати, учиться не передумали?

— Я буду посещать ваши занятия. Столько нового и интересного мне ещё нигде не доводилось видеть… Даже то, как вы сварили этот душистый напиток… Так необычно…

— Хорошо. Только без опозданий. Я очень не люблю, когда на мои лекции опаздывают.

— Я постараюсь, — ответил Андреа и поднялся с места.

— Пообщался я, Павел Андреевич, с этим итальянцем, — докладывал императору министр безопасности.

— И что же выяснил?

— Выяснил, что все трое из семей родовитых, но к большим делам не допущенные. Вот и пытаются пристроить своих сыновей… Этот Андреа Норманни среди них самый смышлёный. Остальные двое сущие балбесы. Отправили их, как говорится, на авось — вдруг повезёт? Ещё адмирал наш застращал всех в Риме, типа католиков у нас чуть ли не живьём едят… Кто же захочет стОящими людьми рисковать?

— Понятно. Давай дальше…

— Нынешняя правая рука Римского Папы, кардинал Джулиано делла Ровере, является покровителем этого Андреа. Если у парня всё сложится удачно, то он может занять неплохое место подле кардинала.

— А у нас есть что-нибудь по этому делла Ровере?

— Известно лишь то, что через двадцать три года он станет Римским Папой и создаст швейцарскую гвардию, с помощью которой попытается объединить Италию. Известно, что Венеции от него хорошо достанется…

— Через двадцать три года?

— Ага.

— А чего мне Руслан говорил, что нынешний Папа выглядит слишком болезненно?

— Так и есть. Сикст IV через четыре года должен того, — сделал Бурков красноречивый жест рукой. — А потом ещё два Папы отметятся своими задницами на святом престоле прежде, чем его займёт Ровере. Но если первый с ним явно в одной упряжке, то второй — Борджиа, непримиримый противник.

— Борджиа… Борджиа, — Павел Андреевич задумчиво почесал подбородок. — А это не про него, случайно, был снят фильм, где он больше похож на Калигулу, чем на Римского Папу? Типа травил всех подряд, а в промежутках между этим делом трахал всё, что шевелится…

— Ага, про него, — улыбнулся Артём Николаевич.