Владимир Голубев - Форточка

— У нас денежный кризис, — просветила Иннокентия Петровича Светлана.

— У нас просто кризис, — уточнил Валера.

— Не погибнут. Восемьсот винтовок — страшная сила. Захватят озерный край, разживутся оружием. Плохо, что там больше половины уголовников. Около полутора тысяч старых уголовников в рабстве, и больше двух тысяч от первой партии гуляют по л.с.м. Царство ушкуйников будет создано раньше времени, — сказал Владимир Александрович.

— Царство ушкуйников без ушкуев? Ладно, жаба нас задушила деньги потратить, Скворцова давайте предупредим. Пусть он решает, — предложила свой вариант Светлана.

— У Василия с деньгами и товарами тоже плохо, — поправил Свету Валерий.

— Зато с ушкуями хорошо, — отпарировала она, — у нас встреча только через две недели. Еще десять дней Скворцову на дорогу. Десять тысяч человек за это время натворят там дел.

— Надо перехватить его раньше. И попробовать неделю продержать бывших узников в рамках приличий. С питанием нормально, мы завезли в Медвежью гору запас продуктов на три дня для двадцати тысяч человек, — поддержал идею Светланы Мышкин.

Двенадцатый век. День сорок шестой.

Утром Ольга, которая всегда просыпалась с рассветом, сидела на крыльце и пила слабый чай из душицы и зверобоя. По поселку шел пожилой мужчина, необычно и тепло одетый, без оружия. Бойцы из отряда Василия уважительно здоровались с ним, и показывали дорогу. Мужчина направлялся к Ольге.

— Здравствуй, красавица, Скворцов спит? — спросил ее незнакомец.

— Командир ее Ольгой зовет, господин штабс-капитан, — подсказал часовой.

— Буди Скворцова, утро давно, — приказал штабс-капитан часовому, и тот его послушал.

Ольге не понравился незнакомец, она не любила неожиданностей. Завтракать Василий уселся со штабс-капитаном, а Ольгу не пригласил за стол впервые. Она не подслушивала их разговор, нет. С крыльца ее никто не гнал, а то, что слух у нее хороший, так уши затыкать никто не заставлял.

— Бессовестные потомки хотят взвалить эту заботу на меня, — удивился Василий, — опять напортачили, а исправлять другие. Они ломают мне все планы. Я не буду возвращаться.

— Ты так не поступишь! — возмутился Мышкин.

— А сам? Здесь в поселке есть пара суденышек. Бери и вози, и вози, и вози – куда захочешь!

— Это нереально!

— А мне – реально!? Что они готовы дать мне для спасения этих людей? — начал сдавать позиции Скворцов.

— Для спасения местных людей от них, — уточнил Мышкин.

— Я хочу увидеть их предложения. Затем составить свой перечень.

— Много не заберешь, «лифт» захлопнется навсегда, — огорчил Василия штабс-капитан.

— Сколько смогу, заберу. Завтра встречаемся в Петрозаводске. Готовьте больше железа, а еще лучше стали. Годится любой металлолом, ломы, рессоры, из расчета пятьдесят килограмм на человека. Пятьсот тонн металла, — удешевил задачу Скворцов.

— У Коробова проблемы с деньгами. Но в Сызрани у «крестьян» тридцать тысяч винтовок и по двести патронов на ствол. Если ты согласен, мы перебросим сюда через неделю десять тысяч винтовок с патронами, — предложил Мышкин.

— Сам говорил, что из первой партии еще три тысячи, да моих почти тысяча без оружия. Всего четырнадцать тысяч получается. А патронов по триста штук на винтовку. Так будет честно. И не забудь про штыки, — смеясь, поправил Василий штабс-капитана.

— Спасибо, что согласился, — пожал Скворцову руку Мышкин, — для себя, почему ничего не спросил?

— Не хочу сюда ни жену, ни дочку тянуть. Трудное здесь время. Жестокое. А прощаться начнем, вдруг «лифт» закроется.

На крыльце Ольга весело болтала с комбатом. Изучала язык. Василий попрощался с Мышкиным.

— Может, с нами останешься? — предложил Скворцов напоследок.

— Стыдно сказать, у меня там любовь. Без особой надежды, но… — засмущался Иннокентий Петрович.

Скворцов помрачнел и надолго задумался.

— Зачем нам столько винтовок, командир, через месяц это просто железо, — поинтересовался комбат.

— Хорошее железо, сталь. Сабли будем делать. А винтовок дополнительно тысячи штук хватит за глаза. Вооружать всех подряд я не намерен. Присмотримся к новичкам. Может, к какому делу можно будет пристроить.

— Тогда патронов надолго хватит. Штабс-капитан не знает, что у нас с деньгами ситуация изменилась? — усмехнулся комбат.

— Не напоминай мне про него. Пустой оказался человек. Без стержня, — опять нахмурился Скворцов.

— А ты, юла, что тут крутишься? — повернулся Василий к Ольге.

— Ты дал мне второе имя? Я теперь Юла? — засмущалась Ольга.

— Ольга, иди, собери сюда командиров. Планы изменились, — попросил уже другим голосом Василий.

Ольга несолидно, чуть не подпрыгивая, побежала выполнять поручение.

— Рана заживает, как на собаке, крепкая девчонка, — одобрительно заметил комбат.

— Лекарства. Так, комбат, давай прикинем, что еще от потомков потребовать.

— Они сейчас деньги экономят. Лекарств не дадут. Чертежи парусников нужны. Я с нашими моряками разговаривал, эти местные суда никуда не годятся. Мы сюда шли против ветра неделю. Хорошо сейчас южный ветер, быстро доберемся до Медвежьей горы. А обратно? Если сможем построить хорошие парусники, потребуются карты.

— Попробовать можно, но в каждом деле столько секретов, тонкостей. Боюсь что, этот парусник мы будем строить всю жизнь. Увы, больше всего среди нас, умеющих стрелять, — опустил комбата на землю Скворцов.

Последовательность определил Скворцов. Сначала патроны, затем чертежи и карты, и, напоследок, винтовки.

«Лифт» захлопнулся, когда начали перегружать вторую тысячу винтовок.

— Можем продать Тройнину еще двенадцать тысяч винтовок. Миллион рублей в кармане, — обрадовался Никита.

— И дорога в 1894 год будет закрыта, — спародировал его голос, Валерий, — винтовки пригодятся нам в любом другом мире, оружие теперь брать негде.

— Китин говорил, что завтра прилетает Полина. Надо заранее все обсудить, выработать свою позицию, — опять перешел к обсуждению денежных дел Никита.

— Похоже, шкура неубитого медведя оказалась чересчур маленькой.

— Просто хомячок какой-то, — засмеялся Никита.

Скворцов сидел на крылечке, пил клюквенный морс, и просматривал стопочку книг по истории. Школьный курс, насколько он помнил, излагал этот период немного по-другому.

— Не хотел в политику лезть, так этот Коробов все равно сделал «подарок». Все бы ему завиральные свои идеи чужими руками осуществлять. Уже успел закладок налепить. Маньяк «добрых» дел, — ворчал Василий, потихоньку читая заметки на маленьких желтых л.с.очках.