Владимир Кунин - Технарь

– Да уж, на такой подвиг я, наверное, не способен, – покачал я головой. – Хотя не знаю всей информации о проблемах сияющих, так что всё может быть. А как деградация способствует маскировке?

– Самое демаскирующее – это рост, – ответила она.

– Так это у тебя нормальный рост сияющих? – очень удивившись, спросил я.

– Средний, если быть точнее, – ответила она. – А у тебя средний рост людей, живущих в тёмных областях.

– Понятно. В принципе я готов стать разведчиком и помогать сияющим, – заявил я. – Я ведь как раз и занимаюсь тем, что брожу и наблюдаю за окружающими в тёмных областях. Только у меня проблема с установкой нейросети. Возможно, повреждён мозг, при замерах показывает всего четыре единицы интеллекта.

– Установка ментосети не требует привязки к нейросвязям мозга и устанавливается прямо в ментальное поле человека. Прими горизонтальное положение во избежание повреждений, так как разум при установке временно отключается.

– Хорошо, – согласился я и, улёгшись на пол, тут же вырубился, а когда очнулся, не заметив изменений в организме и разуме, спросил: – Ничего не получилось?

– Ментосеть ещё не развернулась в рабочее состояние, – сказала женщина. – Как только это произойдёт, будет произведено полное сканирование организма с анализом повреждений.

– И что дальше? – поинтересовался я.

– Ты уйдёшь, а я останусь ждать следующего разведчика, которого судьба приведёт в это место, – ответила она.

– Так это совесть или судьба меня сюда привела?

– Они взаимосвязаны, – стала объяснять она. – Совесть является чувством справедливости, и в зависимости от её чистоты ты совершаешь или не можешь совершить определённые действия. А в зависимости от твоих поступков формируется судьба. При отсутствии совести от ошибок в поступках ничего не остановит, если только страх перед правилами, установленными в социуме. Главное отличие сияющих от остальных людей – наличие совести.

– Я не всё понял, но хрен с ним. Хочу предупредить, что, вероятно, скоро на этой планете будет много исследователей с большими возможностями, – сообщил я. – Они могут наткнуться на эту базу и попытаться взломать к ней доступ или узнать что-либо о технологиях, её составляющих. Джоре уже нет, и ничто не помешает им это сделать.

– Информация принята к сведению, – ответила она и распорядилась: – Запуск протокола эвакуации в одно из запасных местоположений.

– Мне уже пора? – спросил я.

– Активация переноса произойдёт после того, как ты покинешь базу, – сказала она.

– Тогда я поспрашиваю тебя, пока есть такая возможность, – воспрял я. – Расскажи вкратце о расах сияющих.

– Существует четыре расы сияющих, – начала она. – Генетическая предрасположенность расы росен: дипломатия, торговля, управление. Цвет радужной оболочки глаз – карий. Даарийцы имеют серый цвет глаз и являются воинами. Хаарийцы – зелёный цвет глаз, являются учёными и жрецами. Святорусы – небесный цвет глаз, являются мастерами, ремесленниками. Более подробную информацию получишь с помощью ментосети, когда чистота твоей совести поднимется до 95 процентов.

– А джоре тогда кто такие? – спросил я.

– Джоре являлись нашими союзниками в тёмных областях галактики, благодаря чему и была здесь построена данная база поддержки разведчиков.

– Что за поле на входе? – продолжил я спрашивать. – И почему оно пропустило только меня?

– Частота поля настроена на проверку чистоты совести, – пояснила она. – Твои 78 процентов позволили пройти его. Генетическая чистота в 97 процентов позволила пройти второй этап проверки, чего не смог предыдущий претендент. Последняя проверка на знание языка была тобой пройдена с ходу. Дополнительная проверка, на интеллект, психологическую устойчивость и знание традиционных игр, не влияла на доступ. Она была добавлена для статистики.

– Всё, уже мозги пухнут, пойду я, – отмахнулся я после небольших раздумий. – Удачи тебе в эвакуации.

– Во славу Рода! – воскликнула торжественно женщина и открыла мне дверь.

– Во славу, – тихо ответил я, выходя за порог, охреневая: «А не к нацистам ли я каким попал в секту? Да нет, не может быть. Тут ведь совесть лежит в основе, а она не даст совершить плохой поступок», – успокаивал я себя мысленно.

Как только я прошёл через поле, оно, мигнув, пропало. Тут подбежали Лич с остальными, обрадовавшись, что я наконец соизволил выйти. И, заметив, что поле пропало, громко поблагодарив меня за отключение защиты, побежали толпой смотреть, что там за поворотом. Через несколько минут они вышли с недоумённым видом.

– И чего ты там делал целых семь часов? – спросил меня Крис.

– Меня не было семь часов? – удивился я. – Видимо, был в отключке.

– и кто это, интересно, тебя выключил? – прищурился Риго.

– Не знаю, я имени не успел спросить. Вошёл, гляжу: пустая комната, потом вырубился, а потом вышел сюда, – решил я рассказать очень урезанную версию. – Я думал, времени прошло совсем немного.

– А куда тогда делась дверь и пульт доступа? – стал недоумевать Лич – Ты же подтвердил, что они были, перед тем как идти туда.

– Не знаю, – удивился я, пробежавшись до поворота и убедившись, что база исчезла. – А может, это всё мне приснилось, когда я пересёк поле? Хрен его знает, как оно на мозги действует.

– Может быть, может быть… – задумчиво протянул Крис. – Не хочешь проверить там всё потщательнее на артефакты?

– Да нет там ничего, я всё там обшарил, – ответил я. – Лучше покажу другое место. Там точно что-то есть.

И мы направились к месту второй аномалии.

Подойдя вплотную к стене, я попробовал точнее разобраться в своих чувствах. Мне чудились страх и радость одновременно. Поэтому я объяснил, что там опасность и, возможно, артефакты.

Моз достал из своего рюкзака кувалду и стал долбить по стене, а остальные приготовились стрелять в то, что может показаться из дыры. Я стоял сбоку, немного в стороне от возможной опасности. Мысленно распределил орихалк вокруг лица и тела, на большее его не хватало.

Вдруг раздался сильный удар изнутри, аж стена потрескалась. Все резко рванули прочь от этого места с криками «дроид!». А я с испугу неуклюже растянулся рядом с расширяющейся дырой в стене. Со звуками автоматических выстрелов из неё вылезало нечто, что я рассмотреть не смог, так как лежал лицом вниз. Но очень скоро почувствовал, что это нечто очень тяжёлое, так как оно наступило мне на кисть руки. Я инстинктивно сначала «мигнул», а затем, поняв, что боль от этого не уменьшилась, просто убрал это нечто в складку.

– Гад. Козёл. Тварь позорная, – выругался я не столько от боли, сколько от отходняка.

– Где он? – спросил меня подбежавший в крови Лич. – Куда делся?