Алексей Анонимов - Гронтхейм

— «Я лишь надеюсь, что в этот раз ничего не случится», — понадеялся я на везение, которым меня судьба не особо-то и баловала, и последовал за издевательски хихикающей Алисой.

Собирали цветы мы долго. Намного дольше того, что на самом деле требовалось. Вот уже час мы бродили по роще, а Алиса все никак не хотела возвращаться домой. Она искала изюминку для своей коллекции.

Так прямо и заявила:

— Пока не найдем что-нибудь восхитительное, не уйдем. Кристина у меня горькими слезами плакать будет, вот увидишь. Хи-хи-хи.

В результате поисков “чего-нибудь восхитительного”, мы забрели глубоко в лес. У меня от этого места мороз по коже пошел, а Алисе хоть бы хны, не перестает улыбаться.

И вот, наконец, мы нашли то, что так упорно искали — странную кувшинку в самом центре небольшого болота. А изюминка ее заключалась в том, что один из листков выбивался из общей композиции своим донельзя необычным цветом — он, казалось, переливался всеми цветами радуги одновременно.

— Красотища-то какая…, - протянула Алиса и выразила явное намерение лезть за диковинкой прямо в болото.

Я попытался достучаться до нее, говорил, что опасно лезть в болото, но мне не удалось ее переубедить. Кувшинка ее будто приворожила, тянула к себе как магнит. Да и палка, которую она использовала как глубокомер, показала, что болото не такое глубокое. Так чего бояться?

В груди что-то кольнуло. Не знаю как, но я понял, что до добра это не доведет. Но вместо того, чтобы попытаться силой отогнать ее от болота, я разулся и полез следом за ней. Знал ведь, что Алису бесполезно отговаривать. Потому и промолчал.

— «Если что случится, я буду рядом и помогу», — говорил я себе, ради нее переборов необъяснимый страх в душе.

Болото и впрямь оказалось неглубоким. Метров через двадцать, жижа болотная даже не доставала мне до колен. А вот дальше, когда Алиса находилась в трех-четырех метрах от заветной кувшинки, случилось нечто ужасное. Она неожиданно с головой ушла на дно. Хотя, казалось бы, какое дно? Такой резкий переход с двадцати сантиметров до полутора и более метров практически невозможен.

Я испугался так, как не пугался никогда в жизни.

— Алиса! — закричал я и, не думая о последствиях, опустился на корточки и погрузил руку в жижу, пытаясь вызволить подругу из смертельной ловушки.

Мне повезло, я успел схватить ее за запястье. Сил у ребенка немного, но и Алиса весила, дай бог килограмм тридцать. Пускай медленно, но я вытягивал ее на поверхность, заливаясь горькими слезами. И лишь надеялся, что успею вытащить до того, как она задохнется.

Из книг я узнал, как правильно делать искусственное дыхание. Но одно дело знать, и совсем другое — уметь. Теория далека от практики. Да и вдруг что забуду? Память-то в стрессовых ситуациях работает с сбоями.

— «Ну же, быстрей, еще быстрее», — подгонял я себя, скрипя зубами и безмолвно крича.

И в какой-то момент, я ее вытянул. Не знаю, сколько прошло времени. Иными словами, сколько она пробыла под водой. Был ли шанс ее спасти или нет, я из последних сил выволок Алису на берег и, очистив дыхательные пути, приступил к искусственному дыханию.

Кажется, в процессе я сломал ей ребро. Но меня это мало заботило. Спасение жизни — вот, что меня волновало прежде всего. Чудом или же все-таки я сделал все правильно, в какой-то момент она откашляла воду, вздохнула полной грудью и захрипела. Все еще плача как малое дитя, которым по факту и являюсь, я обнял ее, что есть сил, да так и застыл.

— Оно…, - прохрипела она, но я не обратил это внимания.

Казалось бы, все кончено — Алиса жива, я жив, оба в целости и безопасности. Что может случиться? Случилось, да еще что! Нечто из ряда вон выходящее. Толи лиана, толи еще что, не понять даже, живая или нет, она незаметно подкралась к нам и как змея обвилась вокруг лодыжки Алисы. Та даже ничего не почувствовала, а я и не глядел в тот момент по сторонам.

— А-а-а! — закричала Алиса, когда болотная лиана потащила ее обратно в болото, вырвав из моих цепких объятий. Я бы тоже закричал после того, что ей пришлось пережить.

Все еще крича и плача, она звала меня. Она тянула ко мне свои руки, и я на корячках пополз за ней. Лиана тянула ее обратно так быстро, что я не поспевал за ними. Секунда и вот она вновь под водой, а я еще ой как далеко.

Когда я добрался до места, где она уже во второй раз за сегодня пошла ко дну, то вновь запустил туда руки и попытался нащупать хоть что-то. Ладонь, та дурацкая панамка, что не утонула в злосчастном болоте. Хоть что-нибудь, за что можно ухватиться.

— Не может этого быть, — впал я в отчаяние и сделал то, что сделал бы на моем месте любой (здравомыслящий или нет — это уже вопрос десятый) — нырнул за ней.

Плавание — не мой конек. Да и задерживать дыхание, я могу всего ничего. Секунд двадцать и мне уже срочно нужно восполнить дефицит кислорода, не то задохнусь. Но в этот раз, я себя переплюнул. Я пробыл под водой больше минуты. Но так и не достал до дна, а также не нашел Алису.

Удушение заставило меня всплыть на поверхность. Я молил о помощи, но бог меня не услышал. Второй нырок не оправдал ожиданий, третий также не принес ничего кроме отчаяния, а четвертому не суждено было совершиться. Больше трех минут под водой даже взрослый не выдержит, что уж говорить про ребенка.

— Она… она… она что, умерла? — никак не мог смириться я со свершившимся фактом.

И тут мне на глаза попалась кувшинка. Та самая, из-за которой все и случилось. Во мне вспыхнула безудержная, какая-то животная ярость. Я доплыл до треклятого цветка, выдернул его с корнем и стал рвать на куски.

Я рвал и рвал до тех пор, пока от радужного цветка ничего не осталось. И в тот момент, случилось третье и последнее за всю мою недолгую земную жизнь событие, что раз и навсегда изменило судьбу человека, которого Энгельс будет помнить еще очень и очень долго как одного из пропавших без вести в Ведьминой роще ребенка.

Вода забурлила и как пред Моисеем расступилась. Дна я там так и не увидал. Зато где-то внизу, в темноте, с бешеной скоростью вращался вихрь необузданной чистой энергии. Как черная дыра, только красная, она тянула в себя все вокруг меня. Листочки, веточки, мимо даже пронеслась птица и камнем рухнула вниз.

Меня, кстати, притяжение также не обошло стороной. Противиться не было сил, да и бесполезно это. Как пыль в пылесос, меня засосал этот вихрь.

Я падал в полной темноте, ведь болотная жижа сомкнулась за мной, наглухо запечатав бездонную яму. А красный вихрь с каждой секундой свободного полета становился все ближе и ближе. Он увеличивался в размерах, пока не поглотил все вокруг. Последнее, что я помню — это боль. Невидимая сила мотала меня из стороны в сторону, разрывала на части, и вновь склеивала на место как кусочки мозаики.