Игорь Вереснев - Хроники Максима Волгина

Пурпурный жакет Рен-Рендука был разодран в нескольких местах и перемазан сажей. Но лицо казалось таким же лоснящимся и самодовольным, как в их последнюю встречу. И усики воинственно топорщились. Подумалось, что получить разряд станнера было бы приятней, чем встретить этого гада.

Тиун подошел к Максиму:

– В Добрию тебе теперь не выбраться. Даже на ранце, который ты притащил, не выбраться.

– Я принес не только ранец. – Максим встал, поднял с пола откатившийся в сторону яйцевидный прибор. – Знаете, что это?

Лицо у Рен-Рендука вытянулась от изумления. Он знал.

– Да это же огнебой… Где ты его взял? – Он подался было вперед, но передумал, досадливо махнул рукой: – Бесполезно. Пониматель не скажет, как пользоваться таким оружием. Оно предназначено для криссов.

– Подумаешь, «не скажет»! Добрийцы стреляют из станнеров без всяких понимателей. А эта штука ничем не сложнее. Я видел, как зеленый ей управлял.

– Покажи, – потребовал Рен-Рендук.

Отворить проем в окне, развернуть в его сторону огнебой было делом нескольких секунд. Максим коснулся пальцами выемок на ободе оружия, в точности как это делал зеленокожий. Прибор завибрировал, зажужжал едва слышно. С острой его оконечности сорвалось ярко-белое колечко, превратилось в шар, который понесся в окно, разрастаясь, темнея, из белого становясь огненножелтым, оранжевым. Глухо ухнуло, в стене по ту сторону долины появилась новая дыра.

Тиун шумно перевел дыхание. Подскочил к Максиму, протянул руки:

– Дай, дай Рен-Рендуку попробовать!

– Не давай этому предателю! – крикнула очухавшаяся после удара об пол Огница.

Но поздно, тиун буквально вырвал оружие. Бережно прижал к себе добычу, погладил обод. И, проворно развернувшись, бахнул в окно. Его шар получился куда больше и мощнее, чем у Максима. По дальней террасе долбануло так, что две колонны надломились и рухнули. А тиун вдруг захохотал:

– Предатель? Нет, девочка, Рен-Рендук не предатель. Рен-Рендук никогда не предавал того, кому служит. А служит он исключительно себе самому!

Продолжая хохотать, он выскочил в коридор. Максим и Огница бросились следом. Черт его знает, что на уме у этого психа!

Рен-Рендук мчался сквозь анфиладу комнат, орал так, что слышно было во всем здании:

– К двери! Все к двери! Уходим в Добрию! У меня огнебой! Прорвемся!

Его услышали. Из комнат – впереди, позади – начали выскакивать стражники. Они тоже кричали: радостно, недоверчиво, испуганно – слов было не разобрать. И бежали за тиуном.

Так, всей толпой, они и вылетели наружу, в парк, превращенный в пепелище, к устланной серой трухой каменной площадке. А кто-то и прямо к спиралям рванул. Вспыхнула, развернулась радуга, словно семицветным языком слизнула храбрецов. И тут Рен-Рендук ударил в ответ. Огненные шары понеслись к кромке террасы, к основанию радуги. Заухало, посыпался камнепад. Радуга разом погасла, в небо потянулся новый столб жирного черного дыма. Путь в Добрию был свободен.

Стражники прыгали в лазоревую спираль один за другим. Все, сколько их уцелело, не разбирая званий, офицеры и рядовые, раненые и здоровые. А Рен-Рендук стоял, крепко уперев ноги в каменные плиты, задрав подбородок, и лупил огненными шарами во все, что могло послужить укрытием для криссов. Сейчас он почему-то был похож не на подлого гада и фашиста, а на… героя? Даже смешной наряд и отвисший животик не мешали этому.

Максим и Огница встали за его спиной. Вертели головой, высматривая любое движение, любой отблеск, готовые предупредить. Их никто не просил помогать. Но они не могли так запросто взять и уйти. Когда последний из стражников исчез в спирали, Рен-Рендук молча развернулся, зажал огнебой под мышку и рванул к двери. В двух шагах от нее оглянулся на опешивших от такого пренебрежения Максима и Огницу, осклабился:

– Не отставайте, детишки! Рен-Рендуку вы еще нужны…

Первые из вернувшихся в Добрию успели поведать о герое-спасителе, и стоило тиуну вывалиться из двери, как навстречу ему двинулись не только советники и командиры дружин, но и кое-кто из князей вышел из шатров. Однако Рен-Рендук миссию свою законченной пока не считал. Так же громогласно, как в Задвери, гаркнул:

– Прочь отсюда! Бегом из оврага!

От него попятились, испуганные и голосом, и грозным видом. А особенно невиданным оружием, которое Рен-Рендук прижимал к животу. Не дожидаясь, пока толпа отхлынет на безопасное расстояние, он вскарабкался вверх по противоположному от двери склону, обернулся, навел огнебой и бахнул. Гравий, куски засохшей глины взлетели в воздух, превратились в грязно-бурую непроглядную тучу, посыпались на головы разбегающихся людей. Тиун выстрелил снова, кромсая нависающий над дверью склон.

А когда туча развеялась, посветлела, никакой двери не было. Спирали похоронила под собой гора глины и щебня.

Рен-Рендук обессиленно уронил огнебой. Вытер рукавом пот и грязь с лица.

– Все. Теперь пучеглазым дорога сюда заказана.

Он улыбнулся, нашел в толпе Максима, подмигнул ему. Потом обвел взглядом остальных. И Максим оглянулся.

На героя больше никто не смотрел. Взгляды были прикованы к тому месту, где минуту назад светилась дверь. И на лицах вовсе не было радости и облегчения. Ужас, оторопь, тоска – вот что там было! Максим понял. Только что эти люди потеряли Задверь. Потеряли халяву, которой пользовались многие поколения. Пусть их жизнь была не такой комфортной, как у обитателей Вирии, но тоже вполне сытой и благоустроенной. А теперь все это кончилось. И Добрия превратилась в то, чем она и была по большому счету, – первобытную страну, едва-едва вступившую в железный век…

Несчастье, свалившееся на Добрию, было так велико, что даже Совет не собирался. Князья были обескуражены не меньше, чем их подданные. Они не знали, что предпринять, и поспешили быстрее разъехаться по своим уделам. До бывших пленников никому не было дела: Максима и Шура такой поворот вполне устраивал, Гуню – частично. Обретенная свобода означала, что опять нужно самому заботиться о пропитании. А пропитание стало неимоверно дорогим. На Добрию надвигался голод, уходить отсюда следовало как можно скорее. К тому же Максим уже знал, через какую дверь начинать свой путь. Очень долгий и далекий путь к Земле.

После войны в Задвери все изменилось. Приключения в Вирии, в Отстойнике, в Добрии были пугающими, опасными. Но это были приключения! Как в компьютерной игре: нужно найти дверь, чтобы перейти на следующий уровень, замочить врагов, увернуться от опасности. Но когда игра закончится, ты окажешься дома, в своей комнате, рядом с любимым компьютером. Кот Филька будет тереться об ноги, мурлыкать, требуя, чтобы взяли на руки, на кухне будет звенеть посудой мама, а из динамиков звучать тихая мелодия «Високосного года». И можно будет улыбнуться, вспоминая недавние страхи и опасности.