Игорь Вереснев - Хроники Максима Волгина

– Ага, ладно, – неуверенно пробормотал Максим. – А твоя рана… Как ты это сделал?

Сфинкс обнажил зубы в улыбке. Затем проворно вскочил на ноги, будто это не он два часа назад с трудом доковылял сюда.

– Рана зажила, не беспокойся.

– Но… – переспрашивать второй раз Максим не решился. У друга была тайна, болтать о которой тот не хотел. Что ж, его право.

Как ни странно, Гундарин и Огница в этом происшествии ничего особенного не углядели. Девушка пожала плечами, буркнула вполголоса:

– Заживает, как на саблезубом. Сразу видно, чей он родич…

А коротышка так и вообще заявил пренебрежительно:

– Подумаешь, невидаль – царапину себе вылечил. Вот у нас в Од’доме ведуны руку или ногу заново отращивать умеют!

Идти по весеннему лесу было приятнее, чем по зимней тундре. Под лучами яркого солнца земля стремительно подсыхала, уже не чавкала липкой рыжей грязью. И воздух становился теплее, не заставлял стучать зубами от холода. С каждой сотней пройденных шагов лес менялся, делался гуще, деревья – выше, листики на них – больше. Трава под ногами постепенно превращалась в сплошной зеленый ковер, вначале едва достающий до щиколоток, потом – до лодыжек, а на полянках – чуть ли не до колен. Словно шли они не на северо-восток, а на юг. Хотя в этих странных мирах с неподвижным солнцем, разве разберешь, что есть юг, а что – север?

В лесу обитали не только плотоядные грибы и кроты-гиганты. В траве и кронах деревьев шуршало, попискивало, покрякивало. Этот мир уже не казался мертвым и угрюмым. И зловещим он тоже не казался. Конечно, Максим держал станнер под рукой. Но воздух, наполненный весенней свежестью и ароматом молодой листвы, пьянил, кружил голову. Не верилось, что здесь их могут подстерегать настоящие опасности. И Гундарину не верилось, и Огнице. Пожалуй, один Шур сохранял настороженность. Именно он первым заметил движущуюся с севера тучу.

– А вот это мне совсем не нравится.

– Да уж… – Гундарин удрученно почесал макушку. – Опять эти ваши белые мухи прилетят, этот ваш снег. Только-только согрелся, и на тебе. Мож, она мимо пройдет?

Он с надеждой посмотрел на Шура, на Максима. Даже на Огницу.

– Может, и пройдет, – задумчиво произнес Шур. – Но это странная туча.

И впрямь, туча была необычной. Редкие облачка медленно плыли на северо-восток, туда же, куда шли путешественники. Туча двигалась куда быстрее. И почти им навстречу! Максиму стало не по себе. Наверное, он в лице переменился, потому что и Огница заметила его беспокойство. Встревоженно спросила:

– Макс, что случилось?

Он не ответил, только плечом дернул. Пока что ничего не случилось. Но эта туча – она очень напоминала… Но откуда им здесь взяться?! Наверняка Шур думал о том же самом. Зато коротышка пока ни о чем не догадывался, только настороженно вертел головой.

– Так и чего? Убегать от нее будем, да?

– Убежать не получится, – возразил сфинкс. – Лучше сделаем наоборот. Проскочим под ней, как можно быстрее.

Идея была не плоха. Но проскочить у них не получилось. Чем ближе подползала туча, тем ниже она опускалась. Уже и Гундарин, и Огница поняли, что она странная. И лесные обитатели это почувствовали – замолкли, притаились. А затем у Максима дыхание перехватило от увиденного – листики на деревьях блекли, сворачивались, прижимались к ветвям. Лишь трава под ногами оставалась зеленой. Но было в этой яркой зелени ощущение обреченности…

Туча внезапно расслоилась, точно пролилась на лес черным дождем. Но это был не дождь и не снег.

– Мухи! – заверещал коротышка, наконец догадавшийся, что происходит. – Мусорные мухи!

Развернулся, рванул прочь.

– Стой, ты куда?! Назад!

Шур кинулся за ним. А у Максима ноги сделались ватными. Он стоял и смотрел на планирующих сверху, сквозь ставшие прозрачными кроны деревьев, существ.

Нет, это были не мусорные мошки криссов. Существа походили то ли на бабочек, то ли на маленьких птичек с полупрозрачными, как листики слюды, крылышками. Вот одна из них задела ветку и мгновенно приклеилась к ней, вторая…

Огница тоже не убегала. Она не понимала, что происходит, стояла, задрав голову, рассматривала невиданных зверушек, чуть ли рот не открыла. Потом протянула руку навстречу «листику»… И вскрикнула от боли, отдернула руку, зажала ладонь пальцами. Сквозь них сочилась кровь.

Онемение в ногах прошло в тот же миг.

– Пригнись! На землю! – заорал Максим. И полоснул длинным лучом над головой присевшей девушки.

С полдесятка бабочек осыпалось на землю. Повезло, это были не роботы, живые существа. Но на этом везение и закончилось. Ухо Максима обожгло. Он вскрикнул, схватился за него – болью полоснуло по пальцам. Крылышки бабочек были острыми, как лезвия бритв.

– Макс, убегайте! Быстро! – донесся из леса голос Шура.

Да, бежать – это единственное спасение сейчас. Живые лезвия парили со всех сторон, некоторые уже опустились на траву, выкашивали ее, словно крохотные газонокосилки. И листики с веток они тоже соскабливали. И жрали, жрали, жрали…

Максим схватил Огницу за руку, потянул. Это оказалась именно та, раненая, ладонь, и девушка зашипела от боли. Обращать внимание на такие мелочи времени не оставалось. Максим саданул лучом впереди себя, пробивая проход в смертоносном облаке, метнулся в него, стараясь не думать, что будет, если крылышко пропорет подошву тапка.

Бабочки были повсюду – в воздухе, на ветвях, в траве. Они осыпались слюдяным мусором под выстрелами станнера, но тут же на их место устремлялись новые. И нужно было бежать не останавливаясь, не оглядываясь по сторонам, не обращая внимания на рвущие одежду сучья. Бежать и тянуть за собой Огницу – если та отстанет хоть на пару шагов, проход сомкнется, лезвия ее исполосуют.

Сколько продолжалась эта гонка, Максим не знал. Часы в голове будто заклинило от перенапряжения. Он даже не заметил, что лес вокруг снова начинал зеленеть, хоть и зияли в траве и листве проплешины…

– Макс, стой! Там… – заорала вдруг Огница, дернула назад, пытаясь остановить. Но не остановила, лишь ладонь выдернула из его пальцев.

– Что?..

Он быстро обернулся… и в ту же секунду земля исчезла из-под ног. Не успев испугаться, со всей силы ударился грудью, аж дух вышибло и в глазах потемнело…

– Макс, ты живой?

Максим помотал головой, стараясь отогнать морок. Он лежал на дне ямы, метра три глубиной и около двух в поперечнике. Огница осторожно заглядывала через край.

– Живой, – ответил не очень уверенно.

Сел, пошевелил руками и ногами. Кажется, ничего сломано не было, только в груди болело. Оставалось надеяться, что просто ушибся, а не ребра треснули.

– Я тебе кричала, что яма впереди, а ты не услышал. Как теперь оттуда вылезешь?