Игорь Вереснев - Хроники Максима Волгина

– Огница, вы где? – закричал. И эхо разлетелось вокруг.

– Макс-Макс-Макс-Макс…

Эхо металось по утонувшим во мраке бесконечным коридорам и залам. Эхо разбивалось о стены, множилось. Эхо заманивало в ловушки.

Он сделал неуверенный шаг, второй, снова налетел на кресло. Но было ли это то самое кресло, с тем самым мертвецом? Он не знал.

– Огница?!

– Макс? – тотчас отозвалось откуда-то сверху.

– Макс?! – задребезжал древний пульт.

– Макс?!!! – завибрировал пол под ногами.

Максим втянул голову в плечи. Двинулся прямо и через десяток шагов уперся в стену. Быстро, забыв даже о боли в лодыжке, пошел вдоль нее. Но стена начала закругляться, возвращать назад к мертвому пульту, словно издевалась над незадачливым разведчиком. Он поспешил в другую сторону. Тот же результат! Он блуждал в темноте, натыкаясь на кресла-ложементы, на шкафы-колонны, на треклятый пульт. Но выхода нигде не было! Каждая попытка найти его заканчивалась гладкой на ощупь, но, несомненно, твердой стеной.

– Макс! – доносился время от времени голос Огницы.

Казалось, что с каждым разом он звучит все дальше и дальше. Максим пытался прогнать наваждение и не мог. В конце концов остановился, облокотился на стену, медленно сполз по ней на пол. Нужно передохнуть, успокоиться, собраться с мыслями. Если он зашел в этот лабиринт, то и выход должен быть.

Рассуждение было правильным, логичным. Но одновременно имелся в нем какой-то изъян. Максим ощущал, что он есть, но уловить не мог. Эх, если бы не темнота вокруг!

Неподалеку вновь зашуршало. Он мгновенно напрягся. Вглядываться было бесполезно, поэтому попробовал вслушиваться. Но и вслушивание не помогло, звук не повторялся. Осторожно, не вставая с четверенек, Максим двинулся в сторону, откуда тот донесся.

Справа мигнул огонек. Галлюцинация?! Он зажмурился, моргнул. Не помогло, огонек не исчезал. Ущипнул себя за руку – этот метод и подавно не действовал. Он крепче сжал кинжал, привстал… И саданулся макушкой о потолок.

Ударился несильно, просто не ожидал, что свод будет так низко. Максим быстро провел руками вокруг себя. Это было невероятно, невозможно! Он сидел у круглого отверстия, в точности такого, сквозь которое они забрались в каморку. И огонек светился в дальнем конце коридора. Подумал было, что видит отблески спирали. Но нет, этот свет был белым, ровным. И он приближался! По коридору кто-то шел, освещая фонарем дорогу.

Холодный озноб пробежал по спине. Максим перехватил кинжал, приготовился к прыжку. Свет приближался и уже освещал стены и пол коридора. Однако тот, кто его держал, предусмотрительно оставался в тени. Сейчас он поравняется с дырой…

Максим вскочил, замахнулся кинжалом. Световое пятно тут же дернулось назад. И голос Шура произнес:

– Макс, это я.

Сфинкс опустил фонарь, позволяя убедиться, что это в самом деле он. Максим ошарашенно замер. Понадобилось сглотнуть, облизнуть губы, прежде чем удалось выговорить:

– Как ты сюда попал?

– Я запомнил дорогу и вернулся. Светильники нашел. Мы расстались с тобой в ста шагах отсюда. Что-то случилось?

– Нет. Там…

Он обернулся, чтобы показать на дыру в стене коридора. Но дыры не было! Даже намека на дыру не было. Максим таращился на стену и молчал, слов подходящих подобрать не мог. Как рассказать о том, чего не видел, а скорее, нафантазировал?

Шур, не дождавшись продолжения начатой фразы, спросил:

– Я вижу, ты не хромаешь. Нога больше не болит?

– Нога?

Максим не сразу сообразил, о чем идет речь. Он и думать забыл о том злосчастном гвыховском голыше, только теперь вспомнилось. Наклонился, осмотрел голень. На месте недавней опухоли темнел едва заметный синяк. Не синяк, а так – «желтяк». Осторожно ткнул в него пальцем. Боли не было.

– Странно, – произнес наблюдавший за его манипуляциями сфинкс. И добавил не в тему: – Я был не прав, когда сказал, что здесь сотни лет никто не ходил.

– Кого-то увидел? – встрепенулся Максим.

Шур удивленно взглянул на него.

– Нет, наоборот. Здесь не сотни, а тысячи лет никого не было. Многие тысячи. Или десятки тысяч.

– Что? – Максим не поверил своим ушам. – Но Инженер ведь проходил здесь несколько лет… ну, десятков лет назад! Он должен был оставить следы! Как иначе он смог бы нарисовать карту?

Сфинкс не ответил. Поднял светильник повыше и пошел по коридору.

Фонарь – похожий на толстый карандаш – создавал вокруг себя световую полусферу радиусом метра три. Тьма за ее пределами оставалась непроглядно-густой, но внутри было светло как днем. Через сто шагов, как Шур и обещал, свет выхватил из темноты ровный круг на стене туннеля. По ту сторону отверстия зашуршали, заворочались, чье-то бледное лицо, щурясь на свет, показалось в нем.

– Макс?!

Огница радостно взвизгнула, попыталась сунуться в коридор, но Шур ее опередил. Подтолкнул Максима вперед и следом сам протиснулся в их укрытие. В свете фонаря можно было разглядеть хотя бы часть помещения. Огница и Гундарин сидели под стенкой у самого выхода, тесно прижавшись друг к другу, разве что не обнявшись. Девушка сжимала обеими руками станнер, коротышка притискивал к пузу две сумки: свою и Максима.

– Наконец-то! – Огница укоризненно посмотрела на юношу. – Я тебя звала-звала. Почему ты не отвечал?

– Во-во, – поддакнул Гундарин. – Рады, что видите в этой темени, да? А нас, значит, можно бросать на погибель? Друзья называются. Где вы так долго шлялись?

– Долго? – удивился сфинкс. – Меня не было немногим более часа.

– Будет врать-то! – возмутился коротышка. – Не забывай, у меня в голове пониматель. Четыре часа вас не было. Я так проголодался со страху, что если б не рыжая, всю кашу бы слопал.

Шур задумчиво посмотрел на него. Потом перевел глаза на Максима.

– Макс, по твоим ощущениям, сколько времени прошло?

Максим с удивлением понял, что не знает, сколько он слонялся в темноте. Может быть, час. А может быть… сто часов?! Если судить по синяку на ноге, то скорее второе, чем первое. Но проголодаться он не успел…

– Кстати, у вас есть приборы связи, – продолжал сфинкс. – Почему вы ими не воспользовались?

Максим уставился на запястье. В самом деле! Как он мог забыть о «подарке» Рен-Рендука? Отправившись на поиски Земли, они с Огницей так и не сняли браслеты-говорители. А ведь эти вещицы могли быть не только вредными, но и полезными. Не орать нужно было, вслушиваясь в эхо, а включить прибор, запеленговать маячок и… в очередной раз наткнуться на преграду?

Он взял у Шура световую палочку, пошел вдоль стены. Сделал три шага вдоль – и стена начала закругляться, все сильнее, сильнее. Пока не вернулась к ведущей в коридор дыре. Никакого прохода, двери, не было. Для верности Максим простучал едва ли не каждый дециметр. Каморка, в которой они укрылись от гвыхов, была именно каморкой. Так что же получается: «центр управления» – это бред, галлюцинация?