Вячеслав Коротин - Вторая попытка Колчака

Эсминцы Девятой флотилии рванулись в контратаку. Их молодые командиры прекрасно понимали, что это жест отчаяния, но «чёрное братство» никогда не боялось выйти в самую самоубийственную атаку.

С русских дредноутов сразу заметили выскакивающие из разрывов кильватера немцев, и великолепные стодвадцатки «Севастополей» немедленно отреагировали заградительным огнём. Ну и Колчак отреагировал…

– Выходим из-под кормы «Полтавы»! Разворот сто восемьдесят градусов!

– Не успеем, Александр Васильевич! – занервничал Беренс.

– Другого выхода нет. А пока им линкоры устроят кровавую баню. Добьём, что останется…

– Можем не успеть – у них курсовые аппараты, могут стрелять торпедами вперёд.

– А есть варианты? – зло парировал Александр. – Будем выскакивать перед таранами дредноутов?

Но дредноуты и так пока справлялись: их снаряды противоминной артиллерии вырубали немецкие эсминцы один за другим на самых дальних подступах, а «Ростоку», который попытался лидировать атаку, было двенадцатидюймово сказано: «Даже не суйся!» И он побрёл поближе к берегу зализывать раны.

Броненосцы адмирала Мауве умирали вместе с ним, ко всему вдобавок флагманский «Дойчланд» проехал пузом по минной банке, которую недавно поставили русские эсминцы. Хватило. Ещё тринадцать тысяч тонн железа легло на дно Балтийского моря. «Поммерн» и «Шлезиен» тоже доживали свои последние минуты, понятно было, что дальше морского дна им отсюда не уйти, а контр-адмиралу фон Дельвиг цу Лихтенфельсу на «Брауншвейге» оставалось только надеяться, что из Либавы подоспеют дредноуты прикрытия.

Да, с юга показались далёкие дымки, с «Кольберга» подтвердили, что это идёт Энгельгардт, со своими линкорами, но было поздно. Русские, добив корабли Мауве, всеми силами навалились на оставшиеся три броненосца немцев…

Когда подошли дредноуты Первой эскадры, они смогли разглядеть на горизонте только дымы уходящего флота русских и полуживой «Эльзас». С броненосца сняли остатки экипажа и добили торпедой.

Константинович. И этих «позенов» причесали бы, если бы снаряды оставались…

Командующий флотом лично вывел из Гельсингфорса главную ударную силу Балтийского, да что там «Балтийского» – Российского флота. Под свою личную ответственность. И опять выиграл. Победителей не судят!

– А Колчак никак не успокоится! – рассмеялся командир дредноута, обратив внимание командующего на Первый и Второй дивизионы эсминцев. – Не навоевался?

– Правильно делает Александр Васильевич – никакого «золотого моста» отступающему противнику! – удовлетворённо кивнул Эссен. – Пусть топит этих «минорезов» настолько, насколько сумеет.

«Новики», которым здесь больше нечего было делать, устремились в погоню за уходящими тральщиками. Шанса уйти у тех практически не было.

– Ну что, Михаил Андреевич, – обратился Колчак к Беренсу, – начнём с концевого. Давайте приказ первой!

– В чём же здесь доблесть? Сейчас будем уничтожать заведомо слабые корабли…

– Доблесть полководца и флотоводца в том, Михаил Андреевич, – сухо парировал Колчак, – чтобы в данном конкретном месте быть сильнее противника и уничтожить его. Так что давайте уничтожать. Нужно сделать так, чтобы эти тральщики к Ирбенам больше не вернулись… Когда японцы избивали «Варяга» целой эскадрой, когда топили «Дмитрия Донского» впятером, ни у кого не шевельнулась мысль «нечестно!».

А ещё Колчаку вспомнилось из «прошлой войны», как немецкие дредноуты «Позен» и «Нассау» не погнушались вдвоём угробить своими десятками одиннадцатидюймовых, шестидюймовых и более мелких орудий маленькую русскую канонерскую лодку «Сивуч», имеющую только две стодвадцатки, каковую и разнесли в клочья.

– Это боевые корабли врага, Михаил Андреевич, – сурово продолжал начмин, – и пока они не спустили флаги, их должно уничтожать. Покойный Степан Осипович нам завещал: «Встретишь слабейшего противника – атакуй! Встретишь равного – атакуй! Встретишь превосходящего по силам – всё равно атакуй!» У нас противник слабейший – атакуем! И никаких сантиментов!

– Да всё я понимаю, Александр Васильевич, – пожал плечами Беренс, – просто как-то… Ладно, согласен: баковая – пристрелку по концевому тральщику!

Немедленно грохнула носовая пушка «Новика», а потом за ней подали голос и «Победитель» с «Забиякой». Возле борта «Т-46» стали вырастать всплески от падения снарядов, а потом, в конце концов, вломило в машинное. Кораблик запарил и остановился. Флаг не был спущен и русские эсминцы, проходя мимо, расстреляли его до полной «несовместимостью с жизнью». А потом стали «стричь хвост» остальной партии траления. Тральщики один за другим загорались и тонули, но надо заметить к чести немецких моряков, что флага ни один из них не спустил. Когда тонул уже пятый из «пахарей моря», «Новики» отрезали от основных сил эскадры даже головного. Германская партия траления была обречена. Чтобы спасти хотя бы людей оставшиеся четыре тральщика под огнём русских эсминцев дружно развернулись к берегу, чтобы выброситься на него – здесь можно было хотя бы надеяться на помощь своих войск.

Но «Новик», «Победитель», «Забияка» и «Гром» совсем не собирались, во-первых, оставлять немцам возможность вернуть в строй корабли, выбросившиеся на пока ещё свой берег, а во-вторых, продолжить воевать против России спасавшимся немецким морякам. Своим огнём «новики» совершенно растерзали германские корабли, ни о каком их отводе на ремонт мечтать уже не приходилось.

– Пусть спускают флаги, и мы станем милосердными, как священники, – зло бросил Колчак. – Но от них этого не дождёшься – достойные противники. Поэтому огня не прекращать.

Немецкие миноносцы и крейсера даже не попытались развернуться на помощь своим уничтожаемым собратьям, ибо Эссен ещё имел запас времени до огневого контакта с дредноутами контр-адмирала Энгельтарта и чётко обозначил присутствие своих многоствольных двенадцати дюймов. Только суньтесь!

Да и германским линкорам, в случае чего, было бы что противопоставить: оставалось в среднем по двадцать снарядов главного калибра на ствол – вполне достаточно для первого контакта и боя на отходе.

Никогда «Верховный», великий князь Николай Николаевич, не был так зол! Чёртов флот опять победил!

Но теперь и на юго-западном рвануло «Брусиловским прорывом».

Сначала загрохотало по всему фронту – снарядов русские не жалели, благо, что союзники поставляли их через турецкие проливы бесперебойно, так что австро-венгерские позиции и укрепления просто затопило морем огня. Артподготовка длилась от восьми часов на участке Одиннадцатой армии генерала Сахарова до сорока пяти часов у Щербачёва. Потом армии Щербачёва, Сахарова, Каледина, Юденича и Лечицкого пошли ставить Австрию на колени. Российские войска рванули в направлениях Луцка, Ковеля, Язловца, на Буковине. Русская пехота дружно пошла в атаку, размётывая своими штыками всех пытавшихся сопротивляться, благо что артиллерия обеспечила ей как проходы среди колючей проволоки, так и состояние полного морального коллапса у противника. Чехи, хорваты, словенцы и прочие славяне сдавались полками. Венгры сопротивлялись упорно, но тоже, в конце концов, сдавались. Кавалерийские корпуса графа Келлера, Гилленшмидта и дивизия Маннергейма энергично преследовали, вырубая всех, кто не бросал оружие и не поднимал руки. Таких, впрочем, было совсем немного.