Вячеслав Коротин - Вторая попытка Колчака

– Вот этому и посвятим ближайшие наши годы, за это и выпьем! – поднял фужер с коньяком вице-адмирал.

– За рождающийся Северный флот! – чокнулся с Колчаком начальник штаба.

Долгий день длиной в полгода, как ни странно, не всегда хорошо. И для моряков тоже. Северо-Атлантическое течение лениво подпихивало под корму идущую на восток эскадру, добавляя ей приблизительно пол-узла скорости. Двигаться приходилось всё аккуратнее, ибо чем дальше на север, тем больше разница между «магнитным» и «географическим» полюсами. А стрелки компасов указывали на «северный магнитный». И даже ночь отсутствует, чтобы по звёздам ориентироваться. Так что у штурманов проблем сильно прибавилось. А ведь ходить флоту в этих широтах предстояло теперь всегда. Колчак знал о работах по созданию гирокомпаса немцем Аншютцем-Кемпфе и американцем Саппери, этот прибор показывал «норд» в любых широтах точно, но в России его ещё не запустили в производство. В мире, кстати, тоже. Изобретение просто оказалось не особо востребованным. Во всяком случае, в массовом масштабе – не было флотов, регулярно ходящих за полярным кругом. А вот теперь Российскому флоту эти самые гирокомпасы оказались необходимы. И командующий первого из флотов Заполярья мысленно поставил «галочку» на предмет очередного заказа Морскому министерству.

Вместе с Титовым Колчак сейчас находился на мостике «Громобоя», но командир крейсера, поглядывая на задумавшегося адмирала, не смел первым начинать разговор.

– Дым по курсу! – прервал молчание крик сигнальщика.

Все, кто находился на мостике, дружно поднесли бинокли к глазам. На горизонте действительно показался дымок. Ещё через десять минут распознали посыльное судно «Бакан» – старожила флотилии Северного океана, который вышел встретить своих новых товарищей. Теперь можно было не беспокоиться – этот доведёт.

– Ну вот и пришли, господа! – весело посмотрел на офицеров крейсера Колчак – Здравствуй, Арктика!

Конец

Гюйс – сленговое название большого матросского темно-синего форменного воротника с тремя белыми полосами. По преданию, эти самые белые полосы символизируют победы русского флота при Гангуте, Чесме и Синопе.

Институт строго оберегал младенческую непорочность своих воспитанниц. Она считалась основой высокой нравственности. В стремлении оставить институток в неведении относительно греховных страстей и пороков воспитатели доходили до форменных курьезов: иногда седьмую заповедь даже заклеивали бумажкой, чтобы воспитанницы вообще не знали, о чем здесь идет речь. Варлам Шаламов писал и об особых изданиях классиков для институток, в которых «было больше многоточий, чем текста»: «Выброшенные места были собраны в особый последний том издания, который ученицы могли купить лишь по окончании института. Вот этот-то последний том и представлял собой для институток предмет особого вожделения. Так девицы увлекались художественной литературой, зная «назубок» последний том классика.

Мнение автора – он был заготовлен заранее, как и вся эта провокация.

Турки очень не любят, когда Стамбул называют Константинополем.

Ныне – эстонский порт Палдиски.

Хортон Макс Кеннеди – командир английской подводной лодки «Е-9» и всех английских подводных сил на Балтийском море во время Первой мировой войны.

Полностью: сэр Кристофер Джордж Фрэнсиа Морис Кредцок.

Стэнли Харбор, Порт-Стенли – английский административный центр Фолклендских островов.

«Буфетом» в то время называлось нечто вроде современного «шведского стола», но, кроме холодных закусок, там присутствовали и горячие.

Александр Васильевич Суворов.

Надо сказать, что со взятыми в плен в вельботе, спасшем из воды пятнадцать германских моряков, русскими матросами Тихоном Сивцовым, Мироном Онищенко и Степаном Пономарёвым немцы поступили по-рыцарски – не отправили в лагерь для военнопленных, а передали представителям Красного Креста.

Германские эсминцы и миноносцы как предназначенные, в основном, для атак противника в тёмное время суток красились в чёрный цвет, поэтому служащие на них моряки негласно именовали себя «чёрным братством».

У контр-адмирала в русском флоте на погонах был один орёл, у вице-адмирала – два, у полного адмирала – три.

«Николяшка» – любимая закуска императора под коньяк: ломтики лимона, посыпанные смесью сахара со свежемолотым кофе.

При награждении любым орденом в Российской империи кавалер был обязан внести в Капитул Ордена определённую сумму В частности, награждаемый орденом Александра Невского – четыреста рублей плюс сто пятьдесят за мечи к нему Исключением являлся орден Святого Георгия – его кавалеры не только не платили денег в Капитул – им полагалась ежегодная пенсия. За третью степень – двести рублей.

Автору прекрасно известно, что «Горлицкий прорыв» произошел весной 1915 года, но ведь ситуация изменилась…

Стрелка (флешетта) – стальной стержень размером чуть больше карандаша, заострённый с одной стороны и с пропилами в виде оперения с другой. Такие стрелы, сброшенные с бреющего полёта аэропланов, разгонялись ускорением свободного падения так, что пробивали всадника вместе с конём.

Вильгельм родился с левой рукой более короткой, чем правая.

Немецкий аналог русского выражения «кот наплакал».

Дети, кухня, кирха (храм).

Напомню, что независимость Польши гарантировал Николай Николаевич в своём воззвании в начале войны. Он и стал королём независимой Польши, в которой, однако, кроме польских, оставались и российские гарнизоны. Ненадолго, правда, стал – поляки уже почувствовали вкус свободы и вежливо попросили удалиться свежеиспечённого «короля».

Щенснович Эдуард Николаевич – командир броненосца «Ретвизан», так же, как «Цесаревич», получившего минную пробоину во время атаки японцами внешнего рейда Порт-Артура в первую же ночь Русско-японской войны.

Б а р к Пётр Львович – министр финансов Российской империи того времени.

Колчак во время своих полярных походов назвал остров и мыс именем своей невесты – Софьи Фёдоровны Омировой, дожидавшейся его в столице. Мыс Софии сохранил своё название до нашего времени.