Владимир Проценко - Успеть на войну [СИ]

— Товарищ политрук, сигнал, — рядом лежащий Спиридонов тронул меня за руку.

— Где?

— Вон, правее смотрите.

Глянув туда, куда указывал лейтенант, успел заметить синий кружок фонарика, мигнувший последний раз.

— Сигнал саперам, все вперед.

Перевалившись через бруствер, я тихо спустился в глубокий окоп, обшитый с двух сторон досками, при этом чуть не наложил в штаны, когда сзади меня кто-то придержал, чтобы я не упал и быстрым шепотом попытался сделать мне доклад.

— Товарищ политрук, все в порядке, часовые сняты, блиндажи блокированы, но надо торопиться, мы не знаем когда они будут менять часовых и наблюдателей.

— Иванищев, ты? Напугал меня, черт, — так же шепотом начал я. — Не делай так больше, а то у меня с собой запасных штанов нет. Зови давай Спиридонова и помогите саперам.

Дождавшись, когда подойдут командиры групп, я решил подкорректировать план, так как мы вышли немого правее ДОТа.

— Значит так, ты, — я ткнул пальцем в Иванищева, — остаешься со своими здесь, постарайся первым огня не открывать, действуйте ножами или штыками. После открытия огня уничтожай тех, кто в блиндажах и землянках, потом проверишь, чтоб живых не было – пленные нам не нужны, а раненые могут нам в спину стрельнуть. Спиридонов, ты начинаешь первый, занимаешь окопы слева от ДОТа, я с саперами занимаемся ДОТом. Все, мужики, начали.

Группа Спиридонова шла первой, мы за ними, по пути пару раз пришлось переступать через трупы часовых и наблюдателей, встретили двух бойцов из группы Иванищева, караулящих вход в блиндаж. Один из них держал в руках по здоровенному тесаку, это если кто решит вдруг выйти из блиндажа, убрать его, не поднимая шума, второй держал в руках по гранате, готовый забросить их в блиндаж по сигналу.

Вот мы подобрались к ДОТу, не встретив ни одного живого финна, я сразу послал двух саперов минировать боковые амбразуры закрытые тяжелыми стальными заслонками, фронтальные пока подождут нам сейчас главное – себя обезопасить, а потом можно заняться и фронтальными. Сам же с двумя бойцами направился ближе к ДОТу. В конце траншеи виднелась закрытая железная дверь. Подошли, прислушались. Внутри тихо, спят. Показав жестом на вещмешок одного из бойцов, дождавшись когда он его развяжет и достанет подготовленный заряд – скрепленные между собой несколько двухсотграммовых толовых шашек и примотанный к нему штык вместо деревянного колышка, земля-то мерзлая. Сам воткнул его возле двери, налегая всем телом, чтобы штык глубже вошел в промерзшую землю. Второй заряд установил рядом, ну теперь осталось только ждать.

Стрельба началась, как всегда, неожиданно, хотя мы к ней готовились, ждали. Оттуда, куда ушла группа Спиридонова, сначала раздались крики, хорошо слышимые в тихую морозную ночь, затем прозвучал винтовочный выстрел и сразу же в ответ закашлял наш автомат. Все, началось. Сзади, где осталась группа Иванищева, загрохотали приглушенные гранатные взрывы, чиркнув теркой по капсюлю-воспламенителю, я бросился со всех ног к ближайшему окопному повороту, чтобы укрыться от взрыва и ударной волны, мои уже были там. Заскочив за угол чуть не перелетел через голову присевшего бойца, державшего в руках по гранате, но меня вовремя притормозил второй боец, уперев в мою грудь свои руки.

— Пригнитесь, товарищ политрук, сейчас… — он хотел еще что-то, когда за моей спиной прозвучал сдвоенный взрыв и через пару секунд еще один, но немного в стороне, — боковые амбразуры взорвали.

— Вперед! — выдохнул я из себя непонятно кому, так как рядом со мною уже никого не было. Оглянулся, а мои ребята уже подбегали к сорванным взрывом металлическим дверям ДОТа, держа в руках гранаты.

Когда я подбежал они уже были внутри, нырнув в дверной проем, я оказался в тамбуре, где с одной стороны оказался тупик с амбразурой, дававшей осажденным безнаказанно простреливать этот тамбур, а с другой вход в боевое отделение, возле которого и примостились мои бойцы, готовя к броску гранаты. Как в руках у меня оказалась граната, я не помню, но забежал в ДОТ я уже с ней, поэтому не долго думая, катнул ее за угол, следом один из бойцов катнул другую. Два взрыва прогрохотали почти синхронно в замкнутом помещении, почти оглушив нас, кричали ли финны, не знаю, у меня заложило в ушах, я выскочил вслед за своим бойцом из-за укрытия, готовый стрелять во все, что шевельнется, следом за мной двигался второй боец, прикрывая мне спину. Стрелять ни в кого не пришлось, две гранаты Ф-1 в закрытом помещении превратили доблестных финских солдат в кровавый фарш с элементами униформы. Кошмар и ужас. Осторожно переступая через еще парящие лужи натекшей крови и борясь с рвотными спазмами, я пробираться к пулеметам для того, чтобы осмотреть их на пригодность, ну и чтобы скрыть от своих свое жалкое состояние. Выстрела из пистолета я не услышал, меня что-то дернуло, повалило на коробки с пулеметными лентами. Падая, я больно ударился плечом об пулеметный станок и услышал короткую автоматную очередь, а затем какой-то приглушенный взрыв гранаты.

— Товарищ политрук, вы живы? — один из моих бойцов кинулся ко мне на помощь.

Я прислушался к себе, вроде все в порядке.

— Жив и наверное здоров, только не понял, что это было, наверное поскользнулся? Ну-ка помоги подняться.

— Да не поскользнулись вы, по вам финн стрельнул из пистолета, высунулся из какого-то люка и стрельнул. Мишка его из автомата срезал, а потом гранату в тот люк закинул, щас проверяет есть еще кто там или нет. А вы пока полежите, а я вас осмотрю, — говоря все это, он умудрился всего меня ощупать на предмет лишних дырок и наконец вытащил у меня из-за пояса ракетницу с деформированным стволом. — Во, куда пуля попала, чуть-чуть в сторону и хана, — показывая мне смятый ствол ракетницы восторженно тарахтел он.

— Ладно, видишь у меня все в порядке, — я неуклюже попытался встать с коробок, на которых лежал, но у меня ничего не получилось, тогда я протянул ему свою руку. — А теперь помоги мне встать, и пойдем, глянем куда это твой Мишка бросал гранату.

Пока поднимался, Мишка сам пришел.

— Товарищ политрук, вы как?

— Нормально, Миша, докладывай.

— Значит так, там есть люк, он ведет на нижний ярус, внизу две комнаты, одна заставлена кроватями в два яруса, во второй боеприпасы и небольшая каморка с сухим пайком. Живых нет, все здесь легли, кроме одного, того который стрелял. Все, — и протянул мне финский пистолет L-35 Lahti.

— Нет, Миша, оставь себе, это твой трофей и спасибо.

— А спасибо за что?

— За меня, за то, что не дал ему второй раз выстрелить. Ладно, это все лирика, ты, — я пальцем указал на второго моего бойца, — как звать?

— Костя, ой, красноармеец Макаров.

— Вот что, красноармеец Костя, ракетницу мою видишь, испортили, — я покрутил в руках изуродованную ракетницу и отбросил ее в сторону. — Я не смогу подать нашим сигнал, что дот уничтожен, а они естественно не придут нам на помощь. Твоя задача вернутся к нашим живым и здоровым, и передать, что мы их очень сильно ждем, что будем держаться сколько сможем. Все, иди, Костя, иди, вернее ползи той дорогой, которой мы пришли, саперы там дорогу проверили – мин нет.