Владимир Проценко - Успеть на войну [СИ]

Ну вот я и пенсионер. Сегодня получил свое пенсионное удостоверение и все, не надо теперь утром спешить на работу, толкаться в транспорте, стоять на разводе слушая нудные инструкции от отцов-командиров и гадать, кого сегодня тебе дадут на посты, нормальных прапорщиков и сержантов или опять питекантропов и бабуинов в форме, за которыми нужен глаз да глаз. Но чувствую, что этого дурдома мне первое время будет не хватать

Я вышел на кухню, закурил свои дешевые сигареты, открыл форточку, сделал глубокую затяжку и стал смотреть на приближающуюся грозу. Так, что у меня в позитиве, первое – пенсия, я никому не подчиняюсь и ни от кого не завишу, второе – что я умею, а умею я проводить досмотры, полные и неполные обыски, владею приемами рукопашного боя. Заточенного на задержание и удержание, потому что нас, работников СИЗО, учили только этому – задержать и удержать до прибытия оперативной группы, могу одеть правильно наручники, вскрывать сейфовые замки (научили бандиты, когда я несколько раз забывал ключи от сейфов дома), в СИЗО каких только умельцев не сидит. Да, есть еще одно умение, сослуживцы называют это мое умение "Чуйка", с большой буквы. Я сам внятно это объяснить затрудняюсь, возьмем пример – прибыл в наше СИЗО этап заключенных, построили их, пересчитали, приступили к обыску, что-то нашли, что-то не нашли, опять построили, потом старший группы обыска просит меня (просили последние три года) пройтись вдоль строя. И вот я иду, не спеша, вглядываясь в лица, примечая мимику лица, выражение глаз, нетерпение или показное равнодушие, в общем, они сами начинают себя выдавать. Вывожу со строя, как правило, трех-четырех человек и провожу повторный обыск после которого на обыскном столе остаются, к примеру, колода карт, малявы, [1] Малява – письмо из одной колонии, камеры в другую деньги, наркотики, золото, как правило в виде коронок, воровские прогоны [2] Прогон – письмо вора в колонию. и т. д. и т. п. Спрятанные уж очень ухищренным способом, например, лейкопластырем крепится к голой подошве ноги или между булок привязывается к гениталиям, одним словом – голь на выдумки хитра. Вот такая вот чуйка появилась у меня во время службы в СИЗО на должности старшего по корпусу (примерно равняется должности старшего надзирателя, этакого Косоротова) в звании старшего прапорщика. Поехали дальше, еще я отлично стреляю с макарки из тридцати возможных выбиваю двадцать восемь – двадцать девять с калашникова из пятидесяти возможных сорок семь – сорок восемь и все, нет не все, как же я забыл о аккордеоне, ведь я на нем могу играть, например, в переходах метро или на остановках и меня будет ждать почтенная публика, оглушительный успех, бутылка водки и вытрезвитель, тьфу. Да, чуть не забыл, могу копать, могу не копать. А теперь вопрос на засыпку – что из всего этого мне пригодится в повседневной жизни на гражданке. Вот такие пироги с котятами. Однако, гроза разгулялась не на шутку, гром и молнии по ощущениям грохочут и сверкают прямо над головой, надо пойти отключить компьютер и телевизор, а то получится как в прошлом году во время грозы сгорела сетевая плата. Потушив окурок, я только потянулся к форточке чтобы прикрыть ее, так как капли дождя стали попадать на кухню, когда в форточку влетел шарик белого цвета диаметром с СД-диск. Охренеть. Ну ведь знал же, что нельзя делать резких движений, но все равно резко отдернул руку, шар, повторяя ее движение, полетел ко мне, я для того чтобы защититься, рефлекторно вытянул другую руку. Боль, темнота.

Я не видел туннеля, не видел света, я ничего не видел, я только чувствовал и чувствовал только нарастающую боль всего тела, лица, головы. Потом послышался, какой-то бубнеж, как ни прислушивался, разобрать его пока не мог. А потом включили четкий звук.

— Ну, что скажете, доктор?

— У него серьезная черепно-мозговая травма, возможно трещина в черепной коробке, однозначно надо срочно госпитализировать, иначе…

— А может он симулирует, как считаете, Аристарх Евгеньевич.

— Это исключено.

— Жалко, повезло гаденышу, унесите его.

Меня подняли, положили на носилки и понесли. Пока несли, я пытался пошевелиться, открыть глаза, кричать, все было тщетно я чувствовал свое тело, но не мог им управлять и тут у меня началась паника жуткая, страшная но, слава богу, непродолжительная, так как мое сознание вовремя отключилось.

Сколько продолжалось беспамятство, не знаю, но очнулся я от запаха, знакомого такого запаха. Пахло тюрьмой, это специфический запах потных людей, баланды, табака, туалета, сырых вещей и еще чего-то необъяснимого, что присуще только подобным заведениям, и еще я через неплотно закрытые глаза увидел узкую размытую полоску света, будто смотришь, сильно сощурившись, как я обрадовался, что снова вижу, несколько минут меня переполняли эмоции. Проклятая молния. Пробую пошевелиться и случается чудо, мне удалось пошевелить пальцами на ногах и мизинцем на правой руке, меня опять захлестнули эмоции, бешено заколотилось сердце, значит, я не парализован это, наверное, из-за травмы головы, как там доктор говорил, что возможно у меня трещина в черепе. Только вот кто-то называл меня гаденышем и говорил, что мне повезло, ну и запах тюрьмы. Где же я, все-таки, нахожусь – непонятно. Больниц с такими запахами не бывает, кроме тюремной больницы, а в тюрьме мне вроде находится незачем. Разговаривать я не могу, пытался – губы склеены и ужасно болят, во рту вместо языка какой-то комок боли – наверное прикусил, когда меня шандарахнуло молнией. Я прислушался, в палате тишина, наверное я нахожусь в реанимации, только не слышно работы медицинских приборов, которые устанавливаются в таких палатах. Где-то за стенами палаты слышны шаги и голоса, то приближающиеся, то удаляющиеся. А вот это уже плохо, слышу как в дверь вставляется ключ, проворачивается два раза, дверь открывается. В больницах двери в палатах НЕ ЗАПИРАЮТСЯ и там нет раздаточного окна, в народе – "кормушка", только в тюремных. Что же я такое натворил после удара шаровой молнии. Зашедший подходит ко мне, наклоняется, и я чувствую, как от него исходит ТЮРЕМНЫЙ запах… Значит, все-таки тюрьма.

— Эх, парень, как же ж тебя отделали и не посмотрели, что мальчишка. Ну, ты давай выкарабкивайся назло им всем. На вот, попей.

И мне в губы уперся край кружки и сквозь опухшие губы полилась восхитительная, холодная, такая мокрая вода, ХОРОШОООО. Человек что-то еще говорил, а я медленно погружался в сон.

Проснулся я от того, что мне пытались залить в рот какую-то гадость.

— Пей, парень, пей, тебе сил набраться надо, а то приходил уже твой следователь, интересовался тобой.