Андрей Величко - Фагоцит. Покой нам только снится [litres]

– Ну, он вроде как сам выздоровел…

– Сам он уже полгода как помер бы, там все было очень серьезно.

– Если это правда, то можешь при мне хоть всю партию матом крыть, я никому ни полслова.

– И зря. Мне-то ничего не будет, а к тебе начнут относиться с подозрением. И вообще, вон на том блоке светодиод мигает красным, а должен зеленым. Держи тестер и каждые пять секунд транслируй показания, а я полез туда.

Нештатная работа блока считывания магнитной памяти (да, тут была и такая, на трех с лишним тысячах ферритовых колечек, перевитых проводами) стала последним, что мне пришлось исправлять. А потом от меня требовалось только по очереди тестировать блоки и убеждаться, что все прекрасно работает. В процессе чего я сначала насвистывал, а то как-то незаметно начал напевать:

– Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе…

– Что это ты поешь, никогда такого не слышал? – удивился Юрий.

– Да вот, пытаюсь между делом песенку сочинить, – опомнился я. – Пока застрял на первой строчке. Может, подскажешь рифму?

– Как там у тебя – Земля в иллюминаторе? Ну, например, летим к такой-то матери.

– Отличная рифма, но, по-моему, ее лучше использовать немного иначе. Скажем, «как сын грустит о матери».

В общем, к концу условного дня мы с Юрием смогли сочинить песню до конца. Одному-то мне заниматься таким бесстыжим плагиатом было бы неудобно, а в соавторстве с первым космонавтом – оно вроде как и ничего.

Я даже не подозревал, что встречать нас соберется столько народа, но быстро сообразил – они же сбежались на Гагарина. Уже начиная от Лумумбария, то есть Университета дружбы народов, встречающие стояли вдоль Ленинского проспекта сплошной стеной и не в один ряд.

Юрий, получивший за полет генерал-майора, был в парадном мундире, а я, как и положено сотруднику органов, – в штатском. Мне, кстати, звания не подкинули, я как был, так и оставался майором.

С Верой мы сразу после посадки договорились по телефону, что встречать меня она не поедет, а я, естественно, сразу по окончании торжественных мероприятий еду домой. Пережили три недели разлуки, как-нибудь переживем и еще несколько часов. Хотя, конечно, так надолго мы не расставались с момента возвращения Скворцова из армии.

Юрий ехал на месте рядом с водителем, причем, естественно, стоя, и почти всю дорогу с рукой у козырька. А я – сзади. Так нас разместили для того, чтобы не очень бросалась в глаза разница в росте – мои метр восемьдесят пять против его метра шестидесяти пяти.

– Зря, – улыбнулся Юрий, когда ему об этом сообщили, – пусть бы народ порадовался, до чего дошла наша советская наука. Уже таких здоровенных лбов в космос запускаем и, главное, ухитряемся их еще и вернуть оттуда.

Полет для него все-таки не прошел бесследно – сразу после посадки он и ходил неуверенно, и вид имел довольно бледный, то есть кровь отливала от головы. Но быстро пришел в себя, а я вообще благодаря неусыпным трудам Антонова чувствовал себя почти нормально. Единственное, сила земной тяжести поначалу показалась мне несколько чрезмерной, как будто я вернулся не на родную планету, а на какой-нибудь Сатурн.

– Да, твой аутотренинг – это вещь, – с долей зависти сказал Гагарин, когда мы только выбрались из «Союза». – Научишь?

– Попробую, но вообще-то тебе уже поздновато, начинать надо в детстве. Я вон жену, тогда еще невесту, начал учить с четырнадцати лет, и все равно оказалось поздно, она вроде научилась, но немного не тому.

Ну да, я ее учил управлять организмом, а она в конце концов научилась как-то прозревать будущее. Еще бы только понять, какое именно из возможных, и станет совсем хорошо. Как говорится, ученица превзошла учителя.

– Так вы что, с детства знакомы?

– Ага, с пятьдесят восьмого года были соседями по коммуналке. А в шестьдесят четвертом договорились пожениться, как только Вере позволит возраст.

– Да, с женами нам обоим здорово повезло, не так уж часто такое бывает.

На банкете в Колонном зале Леонид Ильич меня подколол:

– Вот так-то, Витенька, сам все насчет наград Брежнева в том мире иронизировал, а у тебя тут теперь золотых звезд аж в два раза больше, чем у меня.

– Вот за это вас и уважаю, – кивнул я, а сам подумал, что действительно эту тенденцию надо как-то преодолевать, а то на пиджаке скоро свободного места не останется. Хорошо хоть звезды разные, а то ведь дважды Героям положен бюст на родине, еще небось позировать бы заставили. Но все-таки здесь, как и на пути от Внукова, основное внимание было приковано не ко мне, а к Гагарину. Его, вон, опять какая-то кинозвезда поймала и целует. Неужели Гурченко?

– Она самая, – подтвердил Антонов, – но ты ему не завидуй. Вот я, например, абсолютно не завидую.

В общем, все не так плохо, решил я и приналег на форель, запивая ее «Боржоми». Эта минералка была одним из немногих продуктов, которые почти не отличались в двадцатом и двадцать первом веках, и поэтому навевала светлые воспоминания о будущем.

– А форель тебе, значит, ничего не навевает? – счел нужным высказаться мой духовный брат. – Совсем зажрался в своем социализме, буржуй.

Домой я попал только довольно поздно вечером.

– Рассказывай, как там, в космосе! – потребовала жена. Предварительно, конечно, тщательно рас-целовав.

– Вер, ну дай ты Вите хоть поесть-то, он там на этих тюбиках даже немного отощал! – попыталась защитить меня теща.

– Теть Нин, да я прямо с банкета, обожравшись. Больше, даже если через силу, все равно не влезет. Так что садитесь все, кому интересно, и слушайте. Итак, космос – это провода, блоки и отвратительное качество бортсети, из-за которых у меня чуть ли не четверть схем регулярно сбоила. А больше я там толком ничего и не видел. Даже на Москву сверху посмотреть не вышло, не говоря уж о Троицком. В общем, на Луне было куда интереснее.

– Ну как же, – усомнился дядя Миша, – мы же сами видели по телевизору, как ты с Гагариным в шахматы играл.

– Это и на Земле получилось бы неплохо, да и вообще я все время проигрывал. Зато в подкидного он у меня не смог выиграть ни разу, это ему не фигурки по доске двигать. Правда, по ящику наши карточные матчи не показывали.

– Ну вот, а ты говорил, что в космосе неинтересно, – подытожил тесть. – У нас в гараже-то забить козла хорошо если раз в неделю выходит.

– Надо тебя почаще запускать в космос, – шепнула мне Вера, когда мы с ней уже ближе к утру решили, что, пожалуй, надо хоть немного поспать. – Вон как способности-то повысились.

– Если серьезно, то туда не помешает запустить тебя, – вздохнул я. – Но об этом мы поговорим немного погодя.

– Вить, что-то случилось?

– Еще нет, но может случиться.

Наутро ко мне подкатился дядя Миша. Он, что удивительно, поначалу даже как-то мялся, что на него было совсем непохоже, а потом, видимо, решив, что свои же люди, прямо спросил: