Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон. Выбор алианы

– Это лучше, чем если у нас ее совсем отберут, – подала голос супруга Гильдаса Флена.

– Файларсские ослицы, знаете ли, на дороге не валяются, ваша утонченность, – хозяйственно поддакнула госпожа метелка. То есть Венэк.

Да что с ними всеми такое?!

Если прежде в черных печальных глазах несчастного животного мне виделись мольба и надежда, то теперь в них читался немой упрек. Адресованный мне. За то, что вот так просто недолго думая обрекла его на смерть.

Но я ведь хотела как лучше. Думала, сработает, и Зорька, или как там ее, вернется к своему законному хозяину. А вон оно как вышло.

Скальде молчал, не спешил приходить мне на помощь, и, больше чем уверена, ему было абсолютно пофиг, что станет с маленькой бедной ослицей. Старейшины переглядывались и отвечали на взгляды друг друга молчаливыми кивками. Кажется, мое решение их удовлетворило.

Спустя несколько мгновений, на протяжении которых я переваривала услышанное, эррол Корсен распорядился:

– Отведите ослицу к мяснику.

Крестьяне принялись расшаркиваться, благодарить за то, что уделили им внимание. Подобострастно пятились к выходу, ничуть не расстроенные моим вердиктом. Одна Зорька была расстроена… Еще бы! В последний раз посмотрев на меня своими грустными, блестящими, словно от слез, глазами, обреченно поцокала к выходу.

– Поздравляю, эсселин Сольвер. С первым испытанием вы все же справились. И почти успешно, – подавшись ко мне, шепнул Герхильд.

В голосе Ледяного звучала откровенная издевка. Ведь знает же, как сильно люблю животных.

– Постойте!

Я сорвалась с места. Сама не заметила, как сбежала по ступеням трона и оказалась возле крестьян-живодеров.

– Я у вас ее… выкупаю!

Флен и Венэк снова переглянулись, точно два заговорщика, и одновременно покачали головами.

– При всем нашем глубочайшем уважении, ваша утонченность, файларрские ослы не продаются.

Ага, только разрубаются.

Ушлые типы явно решили поторговаться.

– Вот! – выдернула из ушей изумрудные сережки-грозди и сунула их в прытко подставленную ладонь фленовской супружницы. Другой матроне достались от меня перстень с до безобразия крупным бриллиантом и серебряный браслет, инкрустированный все теми же прозрачными камнями.

– Файларсская ослица стоит дороже, – заикнулся было Венэк, надеясь выжать из липовой императрицы еще пару-тройку украшений.

– Не наглей, – осадила зарвавшегося мужика, пригрозив ласково: – Иначе ведь могу приказать пустить на фарш тебя.

Не уверена, в курсе ли они, что такое фарш, но предупреждением однозначно прониклись. Стали еще усерднее кланяться и пятиться, стремясь как можно скорее добраться к выходу.

Ослицу увел лакей, прежде получив от меня наказ о ней позаботиться. Я вернулась на свое рабочее место, хоть ноги к Герхильду не несли.

Скрепя сердце устроилась с ним рядом и услышала насмешливое:

– Эсселин Сольвер, вам мало кьерда?

– А вам мало сострадания. Точнее, его у вас не наблюдается даже в зачаточном состоянии, – огрызнулась и замерла под прицелом множества взглядов, морально настраиваясь на следующее испытание.

Главное, чтобы без животных.

– Мне зверинца в Ледяном Логе не надо.

– Отпустите меня, и не будет никакого зверинца.

Взгляд тальдена заледенел. Он весь стал похож на айсберг. Его любимое амплуа. А я чувствовала себя «Титаником», готовым в любой момент потерпеть крушение.

– Мы это с вами уже обсуждали. Не отпущу, – сказал как отрезал.

Безжалостно разрубил тонкую нить моей надежды.

– Ну тогда привыкайте встречаться с Зорькой в коридорах замка.

Переговорив со старейшинами, эррол Корсен снова взял слово. Только теперь голос мага звучал уже не так твердо, слышались в нем взволнованные нотки.

– И последнее на сегодня испытание, – запнулся, чтобы спустя мгновение объявить громогласно: – Приведите заключенных!

В зале как будто стало меньше воздуха, а тот, что остался, уже почти искрился от напряжения. Скальде больше не сидел в вальяжно-непринужденной позе. Резко выпрямился, хищно подался вперед, вперившись взглядом в стражников, ведущих… нет, волокущих под руки двух мужчин.

Того, что тащили первым, и мужчиной-то можно было назвать с большой натяжкой. Еще совсем мальчик. Худой как щепка, изможденный. В изношенной одежде, в истоптанных, видавших виды сапогах. Второй…

Вторым был Крейн. Я усмехнулась тихонько, мысленно поминая старейшин незлым тихим словом. Какие же они все-таки предсказуемые. Мало им показалось вчерашней сцены, захотели продолжения трагикомедии.

А Герхильд… Покосилась на Ледяного, который сейчас вполне мог сойти за Огненного. В глазах мага полыхали костерки пламени, на скулах резко обозначились желваки. Удивляюсь, как еще дым из ушей и ноздрей не повалил, и как он им здесь все не закоптил. Или не превратил стройный ряд своих советников в ровную полосочку пепла.

– Эррол Корсен, что это значит?

Кадык на тощей шее мага нервно дернулся. Старейшина интуитивно попятился. Я бы на его месте поступила так же. На смену одному советнику пришел другой: седобородый старец, имени которого я не знала. Но часто видела его восседавшим по правую руку от Герхильда во время вечерних трапез.

Старик поклонился. Без лишнего раболепия, коим страдали все без исключения придворные и некоторые из императорских советников.

– Ваше великолепие, это я настоял на том, чтобы именно эсселин Сольвер судила заключенных.

– Я не разрешал.

Голос дракона звучал глухо, тихо и тем не менее, уверена, достиг каждого закутка зала. Придворные, алианы, стражники – все вздрогнули как по команде. И я в том числе; от стаи мурашек, проползших по спине.

– Если эсселин Сольвер станет императрицей…

Не стану, не парьтесь.

– Если она ею станет, то в будущем должна будет принимать сложные решения и при этом оставаться беспристрастной. Ситуация с герцогом непростая, я бы даже сказал – трагичная и неприятная. Но в то же время это отличная возможность выявить у ее утонченности наличие либо же отсутствие необходимых для правительницы качеств.

Во загнул. И конечно же, все исключительно ради выявления этих самых качеств, и никакая это не попытка окончательно втоптать в грязь многострадальную репутацию Фьярры.

– Уведите их, – бросил Герхильд, будто и не услышал распинавшегося перед ним старейшину.

– Вы не должны ее ограждать от принятия сложных решений, – прытко парировал пожилой маг. Бесстрашно встретил лед в стальных глазах, устоял под напором глухой ярости тальдена. – Если желаете однажды увидеть ее рядом с собой на троне.

Как же мне все это осточертело. Не хочу, чтобы он за меня заступался. Не хочу чувствовать себя ему обязанной. Не хочу становиться яблоком раздора между ним и магами. И меня уже тошнит от постоянного ревнивого шипения Керис, от того, что дуется Майлона, ноет Рианнон, упрекая в том, что его несравненность снова выделяет меня среди других невест.