Юлия Фирсанова - Папандокс [litres]

– Ок. – Парень перехватил оружие труда и смерти поудобнее и стукнул рукоятью. При соприкосновении с камнем от него разом, как от точильного камня при вращении, посыпался ворох искр. Часть упала на шалашик, и тот задымился. – Вау! Магия? – удивился он, с сожалением возвращая нож Ригету.

Ему хотелось тоже иметь какую-нибудь железку для пущей солидности, да дядюшка колебался. Когда Дэн вчера неосторожно ляпнул про отсутствие опыта обращения с оружием, так дорогой родственник и вовсе передумал выдавать племяшу в постоянное пользование колюще-режущий инвентарь. Зажал даже маленький ножик. Перестраховывался, что ли? Зато в городе пообещал подобрать Деньесу что-нибудь подходящее с ножнами, да понадежнее.

– На Вархете подобные камни называют «плевком Крисата». Они частенько встречаются в горах, – проронил Ригет.

– Кто такие крисаты? Здешние верблюды, выдыхающие огонь? – полюбопытствовал землянин.

– Крисат – один из Восьми, бог магии, – стоически пояснил дядюшка, ничуть не возмутившись вопиющей безграмотностью племянничка. С другой стороны, какой смысл возмущаться, если сам не дал информации?

Восполняя пробел, дядюшка передал нож для тренировки Светлане и занялся экспресс-просвещением молодежи:

– Ввосьмером боги создавали и опекали наш мир: богиня жизни, целительница Алхой, бог смерти Зебат, воитель Ирнат, богиня искусств Элмай, бог торговли Сигет, богиня любви Илай, покровитель ремесел Трашп и бог магии Крисат. Равны они были по силе, соперничали, дружили, спорили и творили сообща. Вместе и встали стеной в час великой нужды, дабы заслонить Вархет от порождений хаоса.

– Красивые имена, но сразу не запомнишь, – оценила Света, добившаяся по примеру Дениски возгорания сухих веточек.

– Точно, если бы все рифмовались, было проще. Ирнат, Зебат, Сигет, Крисат – это еще нормально, и с дядей Ригетом тоже рифмуется, не забудешь, а остальные никак в размер и такт не попадают, – пожаловался Дениска, быстренько протараторив усвоенный материал. И, в очередной раз доказывая действием постулат о причудливости и избирательности памяти, а также ускоренном запоминании через творческую работу с материалом, принялся вдохновенно рифмоплетствовать, декламируя на всю поляну:

На секунду после озвучивания состряпанной на коленке божественной считалочки повисла тишина, вставший в позу Денис возмущенно нахмурился, дожидаясь хоть какой-нибудь реакции.

– Ух ты, – оторвавшись от обхаживания лошадей, простодушно удивился восхищенный Валт и звучно прихлопнул ладонями бока. – Ты, дир, не только жрец, а еще и поэт!

– Стихоплет он, – с легкой завистью буркнула Света и укорила: – Между прочим, в последней строфе рифма прихрамывает!

– Иначе вообще не звучит, – наморщил нос Дениска, не обидевшись на конструктивную критику.

– Да уж, в прозе не запоминается, а с твоей тараторкой, может, хоть что-то в голове осядет, – примирительно рассудила сестра.

– Время будет, запомните, – не стал делать проблему из ситуации поставленный на одну доску с богами дядюшка и в свою очередь не удержался между делом от небрежного вопроса насчет того, опасные ли животные верблюды?

– Еще бы, как плюнут – стоишь и обтекаешь. А если решишь покататься, да потом передумаешь, фиг слезешь, – на голубом глазу подтвердил Денис.

Света промолчала, хихикнув в ладошку над невинным розыгрышем.

Пока племянники упражнялись и просвещались, Валт и Бельташ полностью приготовили повозку к езде по лесным дорогам.

Часовня, о которой вчера говорил дядюшка, показалась из-за поворота. Поначалу Дэн принял ее за трактир и хотел было вслух засомневаться в доходности предприятия, но Ригет опередил его:

– Часовня Зебата.

– Странно, – первая отреагировала Бельташ, сведя на переносице идеальные дуги пшеничных бровей. – Я совсем не чувствую силы своего господина. Нет… крохотный огонек есть, более присущий малой вещи, а не храму или жрецам.

Деревянная постройка в два невысоких этажа, размером с обычную крестьянскую избу, с широким крыльцом и огородиком слева совершенно не выглядела религиозным сооружением и с точки зрения землян. Обычные потемневшие от времени бревна, правда, плиты перед крыльцом каменные, да еще на двери и на столбе рядом с крыльцом висят круглые металлические диски с вездесущим филином. Последнее как раз вполне объяснимо. Если лицо повелителя мертвых сокрыто даже от жрецов, как его изображать-то? Выходили из положения методом замещения: не сам Зебат, а его птица-помощник символизировала место поклонения богу.

Когда фургон затормозил перед крыльцом, на ступенях под внушительно-зловещий скрип распахнувшейся двери показалась высокая фигура с посохом, закутанная в черный плащ. За ее спиной открылся убогонький вид на внутреннее убранство часовни. Попаданцы успели углядеть три статуи: типа с посохом, кутающегося в плащ, скелета собаки и восседающего на ней филина, а перед ними низкий постамент, то есть, наверное, стол с супницей. Хотя вряд ли кто-то стал ставить супницу на почетное место в часовне. Методом исключения Света идентифицировала предметы как алтарь и алтарную чашу.

Стоило путникам покинуть фургон, как фигура торжественно-звонким тенором провозгласила: «Восемь с вами, путники!» – и весьма резво побежала с крыльца. Излишняя поспешность, длинный плащ и неосмотрительность сыграли с обитателем часовни злую шутку, он запнулся о ступень и полетел рыбкой прямо под ноги Денису.

Айтишник не удержался от шпильки:

– Да ладно, падать предо мной ниц необязательно, хватило бы и обычного: «Здравствуй, о великий господин».

Впрочем, слышала тихую шутку Дэна лишь Светка и, возможно, Бельташ. Зато, схохмив, парень тут же принялся помогать упавшему бедолаге. По счастью, тот не расшибся. При падении капюшон слетел, являя огненно-рыжую голову молодого мужчины. Веснушчатая лопоухая мордаха с чуть косящими глазами буквально светилась от радости и жажды общения.

– Вы решили поклониться Зебату?! – продолжил с того места, где его прервал злой рок порога, рыжик.

– Он не видит, – скорбно качнула головой Бельташ, разочарованная в возможности призвать мертвых гончих в путевом храме своего бога. – Он не жрец, и это место не истинный храм Зебата. Малая толика его спящей силы есть лишь в вещи, скрытой под плащом.

– Восемь с тобой, – выпалил Денис приветствие по местной моде и, отряхнув запыленного парня в плаще, пока чистюля Света не погнала его, а заодно и самого брата мыться с «Даместосом», осведомился: – Ты жрец Зебата?