Юлия Фирсанова - Папандокс [litres]

– У-у-у, просто зима, – разочаровался Дениска, как всякий житель средней полосы России привычный к зимним морозам. – Понятно, оденемся, значит. Вон из тех же шкур, на которых мы ночевали, классные шубы выйдут, штаны, варежки, сапоги обшить можно. Или где готовую одежду купим.

– Прав внучок-то, – скрипуче поддержал инициативу призрак. – Слыхал я как будто, что именно из шкур харгов куртки шили, да только шкурам особая выделка нужна, эти-то для другого покупались.

– С одеждой решим, – хмуро согласился Ригет. – Главное – хотя бы приблизительно знать, где искать подгорный храм. В каких летописях мог сохраниться след легенды?

Дядюшка замолчал, осененный какой-то мыслью, потом продолжил:

– Я попробую написать дире Иргай. Лучшего знатока истории Вархета не найти. Ее лекции в академии собирали весь поток, тогда как семинары и экзамены в ужас вгоняли.

– Правда твоя, Ригет, кому как не ей быть сведущей в летописях, – оживился Нерпат, подергивая короткую бороденку. – Помню, она в наши края приезжала, к старому храму пройти хотела, а не вышло из-за обвала. Она и к диру Итнату ходила, да ни с чем отбыла сердитая-я…

– Так, может, заманим ее сюда приглашением на экскурсию в откопанный храм? – моментально ввинтился в беседу Дениска, внося радостное предложение.

Ригет задумчиво хмыкнул, прикидывая степень увлеченности диры Иргай, ее почтенный возраст, скорость доставки корреспонденции от замка Кергот до академии самым усердным гонцом и прочее и прочее.

Видя озадаченность дядюшки, Дэн продолжил расспросы:

– Все сложно? Понятно дело, мыла у вашей исторички нет, но неужели никакого магического телефона или скоростной доставки до сих пор не придумали?

– Дира Иргай весьма чистоплотная особа, несмотря на почтенный возраст, и мылом пользуется регулярно, – вступился за бывшую преподавательницу дядюшка. – Но способ связаться с ней быстро у меня отсутствует.

– Парных медальонов слова в сокровищнице Керготов нет уже лет триста, – со вздохом сожаления о нерачительных предках, продавших реликвию, присовокупил дедушка-призрак.

– Стоит попробовать вызвать ворона Рата, – скромно вставила предложение Бельташ.

– Конечно! Наши юные друзья теперь посвященные жрецы Ирната! – воскликнул Нерпат, аж раскрасневшись от досады. Ему, а не служительнице другого бога следовало бы вспомнить о чернокрылом посланнике! Призрачный ворон в прежние времена быстро разносил вести не только между храмами Ирната, а и по всему Вархету. Каждый не пожалевший серебра мог отправить послание любому человеку, достаточно было лишь четко назвать его имя. Во всяком случае, так говорили легенды.

– То есть Ирнатова птичка – самый оперативный почтальон, – подвел итог рассказу Дэн.

– Как ее вызвать? – уточнила Света, пока братец не принялся экспериментировать и не поднял заодно с призывом ворона все окрестные кладбища.

Нерпат стыдливо промолчал. Как он мог дать инструкции, если слышал о птице лишь легенды? Несколько столетий не свистят крыла посланников Ирната. Увы, ушедшие за последний порог истинные жрецы воина не оставили и короткой записки о практической стороне пользования призрачным вороном. Все больше в их записях было горьких сожалений об ушедшем на битву боге, молитв и мечтаний о его триумфальном возвращении.

Все взгляды устремились к единственному источнику точных знаний о прошлом, его живой свидетельнице – рыцарю Бельташ. Та спокойно призналась:

– Я не знаю. Лишь видела, как жрецы Ирната простирали правую руку и звали: «Рат!»

– Бельташ, ты – клад! Я тебя снова и вообще всегда люблю! Так надо? – Балбес Дениска тут же, не вставая со стула, вытянул правую руку с ладонью, сжатой в кулак, и заорал так, что зазвенели стекла, имя птицы бога войны:

– Р-р-а-а-а-т!

По залу пронесся темный вихрь, и над предплечьем парня материализовался черный ворон. Тяжело шлепнувшись на руку молодого жреца, птичка рефлекторно вжала когти в плоть. Дэн завопил от боли и затряс рукой с калечащей ношей. Птица хрипло каркнула нечто насмешливое и, расправив крылья, взмыла вверх, растаяв туманной дымкой. В доказательство присутствия почтальона у Дэна на предплечье остался ошметок располосованного рукава и несколько кровавых порезов от острых когтей.

Подскочившая к брату Светка тут же принялась его лечить, изо всех сил мысленно призывая силу Алхой и желая Дэну здоровья; какой метод действует эффективнее, девушка не знала, потому старательно использовала оба варианта, с облегчением следя за действенностью жреческого умения. Оно работало получше перекиси водорода и земных заживляющих гелей.

Пока попаданцы «развлекались», Бельташ задумчиво добавила:

– Теперь понятно, почему жрецы вызывали Рата в плотной кожаной краге до плеча.

– Спасибо за своевременное предупреждение, – иронично выдохнул Дениска и заулыбался облегченно, когда под пальцами сестры стали затягиваться порезы. Рубашку, конечно, все равно придется выбросить. Но если выбирать между одеждой и собственным телом, парень однозначно голосовал за тело. Рубаху можно и новую купить или в замковых сундуках отыскать, запасной же руки туда точно никто положить не удосужился.

– Значит, ворона ты призвать можешь, – довольно установил Ригет, ничуть не встревоженный кровопролитным экспериментом. В пору юности дядюшка и не так калечился, а уж постранствовав с наемничьим отрядом по Вархету, вида крови из пары царапин не чурался. – В таком случае после завтрака я напишу письмо почтенной дире Иргай с приглашением осмотреть старинный храм в подземелье. Надеюсь, дира не изменила своей тяге к познанию, и через пару дней мы сможем приветствовать ее в стенах замка, чтобы расспросить про храм Восьми. Признаться честно, если она не поможет, я не знаю, к кому еще обращаться с вопросом.

– Понял, дядь, – кивнул Дениска, возвращаясь к завтраку. – Ты пиши, а я еще потренируюсь эту живую эсэмэску вызывать. Только надо какую-нибудь защиту разыскать. Может, сразу доспех примерить? Когти у птицы – чистый резак по металлу. Удивляюсь, как она мне руку до кости не пропахала.

– Считай это ритуалом кровной привязки, – посоветовала Бельташ с легкой улыбкой на устах. – Я когда-то слыхала, что призрачного ворона, отведавшего его крови, хозяин мог призывать как помощника в битве.

Светка искоса глянула на рыцаршу. Вроде простая и почти наивная по первому впечатлению, она вовсе не являлась такой. И приступы склероза, из-за которых Бельташ не сообщала своевременно нужные сведения, настигали ее с какой-то подозрительной регулярностью. Или вовсе не было никакого склероза, а были лишь голый, как кость скелета, каковым Бельташ и являлась, расчет и высшая целесообразность? Если так, то Светлане оставалось только посочувствовать брату. Она видела, с какой симпатией поглядывает на рыцаршу Дэн, да и сама почти привязалась к Бельташ, начала считать ее если не подругой, то старшей приятельницей, чье мнение и совет всегда уместны. Выходит, Бельташ поступала с ними, как Алхой? Не говорила всего ради того, чтобы получить больше, пусть и рисковала при этом жизнями или здоровьем попаданцев. Или она, в отличие от богини жизни, заранее взвешивает риски и считает их минимальными, не несущими угрозы?