Юлия Фирсанова - Папандокс [litres]

– Тоже не спится? – Голос диры Иргай раздался в полутьме так неожиданно, как вздох привидения из подвала, что Светка охнула.

– Д-да, а там… – Девушка совершенно растерялась, зашевелив пальцами. Если дира тут в коридоре, то кто же там, за дверью в соседнюю комнату, храпит так, что стены дрожат?

Правильно истолковав недоумение собеседницы и ее жесты, старая дира, тоже, кстати, щеголявшая в плотном лиловом халате с высоким воротом, хохотнула:

– Нет, не Бельташ, это собаки. Всегда зверей любила, со своим Бойцом тридцать лет не разлучались, как околел от старости, больше не стала собак заводить. На этих смотрю и как своего вижу: верные, умные, сильные. Чудо, а не псы. И не важно, они истинные гончие смерти или обычные собаки. Так же любят, когда им лоб чешут и пузо гладят. Бельташ на меня странно поглядывала, когда я сегодня с псами возиться начала, но не мешала. Наверное, подумала, совсем старуха из ума выжила. Сейчас сидит рыцарь смерти у окна, неподвижная как статуя. То ли размышляет, то ли спит, век не смыкая, а я не стала ее отвлекать и псов будить не стала. Им больше нашего на горных дорогах трудиться придется. Решила по коридору пройтись. Выходит, храпуны и тебя подняли?

– Не знаю. Возможно, я просто пить захотела, – пожала плечами Света, после трогательной речи ученой старушки расхотевшая жаловаться на псов. – Как думаете, дира, на кухне можно водички найти?

– Проверим эмпирически, – подмигнула дира Иргай девушке, предлагая свою компанию, и две полуночницы спустились по лестнице на первый этаж.

Створка двери в кухонный зал оказалась приоткрыта, и свет там, внутри, горел поярче. На большом разделочном столе с краю стояли масляная лампа и большой поднос. Пласты холодного мяса, сыра и хлеба лежали грудой. Прикладываясь к большому кувшину, с этой вершиной героически боролся Горат.

На шум, издаваемый визитершами, проводник вскинул голову, улыбнулся и отсалютовал кувшином:

– Диры, желаете присоединиться?

– Мне бы воды, – смутилась Света.

– Чем тебе трыш не хорош? Холодненький, жажду знатно утоляет! – удивился Горат, опровергая невысказанную мысль о ночном пьянстве. Трезвый обжора показался дамам компанией более привлекательной, чем закусывающий пьянчуга.

Дира Иргай по-хозяйски вытащила с ближайшей полки с посудой две пустые кружки, опустилась на табурет рядом, и не то велела, не то попросила:

– Наливай, дир. Трыш очень полезный напиток!

Свете не оставалось ничего другого, кроме как примоститься на табурет по левую сторону от проводника и похлебать разрекламированный компотик, которым вчера отпаивали старушку. По вкусу он отдаленно напоминал разведенный морс из северных ягод. Сделав пару-тройку глотков, девушка спохватилась и поинтересовалась, поведя головой:

– Ничего, что мы тут хозяйничаем?

– Старый Шамтий обычно говорит: лучше поутру ему заплатить за съеденное, чем ночью будить и требовать прокорма. За побудку он втрое со злости возьмет! – хохотнул Горат. – Повариху Елай лучше ночью вообще не трогать. Она, кажется, и спит с любимыми сковородами, а удар тяжелый! Как жахнет спросонок, свое имя забудешь. Я как-то обознался дверью, до сих пор вспоминать больно. – Проводник скорчил болезненную гримасу и многозначительно тронул свою бедовую головушку.

Светка тихо заулыбалась, представляя и ворчливого трактирщика, и пока еще незнакомую могучую повариху. Беседовать так с почти незнакомым мужчиной – за один-то день разве человека узнать можно? – оказалось неожиданно приятно. Что-то в повадках проводника напоминало Дэна, пообтесавшегося и несколько потрепанного жизнью, но не утратившего задора и интереса ко всему новому.

– Раз уж ты такой знаток здешних запасов, посоветуешь что-то к завтраку, как проводник неопытным горнолазам? – спросила ученая дира.

Горат поскреб щеку и на полном серьезе действительно посоветовал:

– Пару горячих кружек трыша поутру выпейте, диры. Для головы и сердца тем, кто на хребет собрался, хорошо. Мужчины-то и так выдюжат, крепкие, а вам поберечься надобно. Само собой, поесть хорошенько требуется: не жирно, но сытно, мяса обязательно, лучше с яйцами.

– Спасибо, юноша, – приняла к сведению дельный совет старая дама, а Света стала о другом расспрашивать:

– Скажи, а на хребте очень холодно?

– Нынче-то нет, почти лето. Оно и в горах чувствуется! Свитер, теплая куртка, плотные штаны и ботинки высокие или сапоги сразу надевай. Как чуть повыше заберемся, шапку – вот и весь секрет. Главное, горло и уши открытыми не оставлять. С непривычки здешние ветра так удружить могут, камнепад спасением покажется. Н-да, и что вам, диры, дома не сиделось? Пусть бы мужчины шли. Неужто без вас никак не обойтись?

Крик души проводника, которому совсем не хотелось брать на себя ответственность за молоденькую девицу и старушку, тяжким вздохом загулял по темной кухне.

– Никак, – подтвердила Света.

Травить душу очередной душераздирающей исповедью: «Я домой хочу, а без ваших Восьмерых, чтоб им икалось три вечности кряду, никогда туда не попаду» не хотелось. Во-первых, вряд ли все ее мотивы важны едва знакомому мужчине, во-вторых, большинство попыток поведать о Земле и вещах, с ней связанных, оборачивалось для жителей Вархета сильной головной болью. Наверное, срабатывал какой-то механизм защиты мира от чужаков. Это так Дениска предположил, а вызывать богов в осознанном сновидении и спрашивать, верна ли версия, парочка жрецов не спешила.

– Раз надо – значит надо, – смирился Горат с вескими причинами женско-жреческого упрямства и с вопросами больше не полез.

Пытаться переубедить упершуюся женщину – затея бесполезная: хочет или боги требуют – пусть идет, а ему за «вредность» надбавку к оговоренной оплате сделали. Потому проводник соорудил себе еще один большой бутерброд и энергично заработал челюстями. Прожевав же, удивленно отметил:

– Давно так жрать не хотелось, чтоб ночью живот сводило.

– Это, наверное, мы с Денисом виноваты, – мигом сообразила Света, машинально водя пальчиком по выпуклому боку простой глиняной кружки. – Лечили головную боль и могли переборщить, очистили грудь от осевшего в ней дыма. Привычка, снижающая аппетит, исчезла. Плюс еще на выздоровление часть ваших сил ушла, теперь восполняется.

– Хм… – скривил рот в задумчивой улыбке мужчина. – С одной стороны, есть поменьше оно и дешевле выходит, с другой – на курево-то я немало тратил. Баш на баш выходит.

Светка могла бы припомнить институтские лекции о последствиях курения и толкнуть речь, но вовремя опомнилась. Насчет вредоносности здешней курительной смеси для организма ей ничего известно не было. Запах от трубки проводника, конечно, шел мерзейший, но табак ничуть не напоминал. Потому девушка пила трыш и помалкивала, внимательно слушая рассказ Гората о хребте Раздела. Горы проводник любил, и истории у него выходили на удивление красивыми.