Юля Майн - Моё имя - Анита

Уже в девять вечера Беатрис пожелала уйти в приготовленную для неё гостевую спальню, Владлена ушла следом за ней. Аскольд посидел ещё немного перед камином за чашкой крепкого чая с коньяком и также отправился наверх в свой кабинет на втором этаже. У одной из дверей гостевых спален его заинтересовали голоса Владлены и Беатрис:

— Ты не находишь, моя милая, — звучал голос Влади, — что игра уже не честная?

— Что ты имеешь в виду, — не понимала её Бетти.

— Ты уже обманула меня! А хотела якобы справедливости…

— Я тебя не понимаю.

Владлена саркастично рассмеялась.

— Ну, конечно, когда нужно, моя сестрёнка такая глупая!.. Ты же прекрасно знакома с Аскольдом!

— До тебя я с ним так виделась всего-то один раз. — Бетти была невозмутима. — И общение наше с ним было крайне сухим.

— Я тебе не верю. — Видимо, тяжело дыша, проговорила Владлена.

— Дело твоё.

Повисло молчание. Из-под двери протянуло табаком. Кто-то из них, видимо, закурил.

— Что будем делать? — спокойно спросила Беатрис.

— Делай что хочешь. — Нервно отозвалась ведьма.

— Да-а?? — Аскольд, стоящий за дверью, чуть ли не явственно почувствовал, как брови Бетти поползли вверх.

Молчание было ответом.

— Хм… как знаешь. Значит, к чёрту честность борьбы?…

Аскольд понял, что сейчас Бетти выйдет из комнаты. Он отбежал от двери до ближайшего углубления в коридоре, откуда поспешно телепортировался прямо в свою спальню, не без основания полагая, что и так всё скоро узнает.

И он понял, что не ошибся, когда спустя всего пару минут в дверь его спальни поскреблись.

— Да-да! Открыто! — крикнул Скелетто, сидя в кресле и делая вид, что читает роман одного известного лысегорского писателя XVIII века.

Аскольд почти не удивился, увидев в дверях Беатрис в лёгком сиреневом халатике, открывающем простор для воображения. Герцог был готов к длинной проповеди ещё одной, вот уже третьей, сестры Курт о её тяжёлом детстве, сложных отношениях с близкими, несчастной первой любви и т. д. и т. п. Он вобрал в себя побольше воздуха и с выражение лица, с которым обычно произносят фразу «дитя моё», спросил:

— Бетти, что вас привело ко мне?

— Это долгая история, Аскольд, и началась она в один прекрасный день, когда поссорились две сестры Курт. Одна из них очень обиделась, а другая, Владлена, — она широко улыбнулась, — принесла ей горячий чай и бутерброды. Это был тот день, когда младшенькая Курт стала другой. Прошло ещё совсем немного времени, и она стала светлой наследницей, но даже не королевы, а своего рода духовного наставника белых магов, своего серого кардинала. Белая преисподняя нравилась ей, но однажды, во время бала, её похитили. Бомптириус Славный. Бомпти, — она усмехнулась. — А на большее ему не хватило духу, и запуганная наследница и Бомптириус решили бежать в разные стороны, как бегут крысы с тонущего корабля…

Аскольд зачарованно смотрел на Беатрис и понимал, что это не просто история Мари, а нечто большее. Что Беатрис — не Беатрис вовсе.

— … Мария Амалия умерла, зато появилась никому неизвестная Анита Демен, подруга молодого герцога Скелетто. И вот однажды ей вдруг взбрело в голову снова пройтись по белой преисподней. И кого же она увидела там почти у последнего блок-поста перед тёмной преисподней? Да, она увидела там Жюли, свою фрейлину, которая пострадала из-за неё. Что-то прежнее проснулось в ней — и вот она уже звонит своему другу и просит помочь. Тот потом с сарказмом замечает, что у него не клоповник…

Герцог встал со своего места. Как он мог быть так туп?

— … Но… жизнь в преисподней скучна, и Нати Гробулль тоскливо, и она решает отравить новую пассию герцога Скелетто. Владлена спасает в последний момент свою сестру тем, что приносит её к Аскольду Скелетто, известному во всей преисподней не только чернокнижнику, но и алхимику. И вот Аскольд узнаёт, что его подруга — светлая наследница. И несмотря ни на что, он помогает ей, — по лицу Бетти пробежала мимолётная улыбка. — Да, помогает, но вот Анита идёт к Натали и предлагает ей некую сделку… И вот умирает Анита, зато появляется Беатрис Розерфи.

— Анита, как ты провернула это? Я не могу поверить…

Перед ним стояла Анита, его Анита. Её короткие тёмные волосы шевелились из-за сквозняка. Он не мог выдавить из себя ни слова, только полными ужаса и любви смотрел на своего тёмного ангела.

— Я же метаморф, Аскольд, ты же знал. И я могу стать не только другим человеком, но и другим существом, другим предметом. Мне пришла в голову эта мысль, когда я между делом меняла на себе одежду, меняла себя как только могла… Я боялась, что ты не поверишь, что начнёшь искать меня. Мне нужно было, чтобы все поверили, и ты, и Дюва, и Натали… Все.

Аскольд закусил губу. Радость боролась со смертельной обидой.

— Как ты могла так поступить со мной? Почему не рассказала?

— Как ты мог не поверить в меня?

— Извини, я… — он опустился перед ней на колени.

— Это ты прости меня, — она опустилась на колени следом. — Я причинила тебе непозволительно много боли. Я постараюсь никогда этого больше не делать. Мне слишком тяжело видеть твои страдания.

— Я растерялся. — Он сел на пол, уставился глазами в ковёр. — Я сначала не мог поверить, а потом Дюва сделала объявление, она смотрела прямо на меня, и говорила. А я был… я плохо соображал… Наверное, я помог тебе этим.

С этим было тяжело согласиться, но Анита кивнула.

— Никогда так больше не делай.

— Никогда. Простишь?

Он схватил её в охапку.

— Будь со мной, и прощу, наверное, всё что угодно.

Сидеть на полу в объятиях было ужасно хорошо, но этот вопрос следовало задать. Он никак не давал покоя:

— Аскольд, что ты будешь желать с Владленой?

— При чём тут Владлена? — севшим голосом спросил он, повернувшись лицом к девушке.

— Как это так «при чём»? Она любит тебя, это и ежу понятно… И я чувствую это! Да, я чувствую, она ненавидит меня.

— Но ведь она помогает тебе…

— Да, но… Тем более ты…

— Знаю! Любил! — Аскольд вскочил на ноги. — Но я любил, и не так, как тебя… когда-то… давно… не сейчас! Сейчас она просто…

— Ты понимаешь, что она не уйдёт, пока не поймёт, что всё? Она будет биться до последнего. Я-то её знаю.

— До встречи с тобой, — он снова присел рядом с ней на пол, — я действительно думал, что люблю её, даже хотел именно для неё купить то ожерелье… Но продавец оказался пленительней. Украшение оказалось в руках уже не у любимой, а у подруги… друга. Ты понимаешь, меня?

— Я стараюсь. — Она с лаской прикоснулась к голове Аскольда, запустила в его длинные тёмно-каштановые волосы пальцы; он с нежностью обнял её и с видимым облегчением вдохнул запах любимой, уткнувшись в её плечо. — Не провоцируй её, пожалуйста, она может быть очень жестокой.