Елена Чалова - Нити

— Какая температура? — будто врач, строго поинтересовалась Валентина.

— Тридцать восемь и пять, — честно признался Гоша.

— Это днём… а вечером ещё выше будет, — сделала напрашивающийся вывод Валя.

— Сейчас собью лекарствами, не поднимется выше, — оптимистично ответил Мажор.

Они какое-то время потоптались на месте.

— Ну, ты заходи, если что, — наконец, выдавила из себя Валька, — один всё-таки тут. Мало ли чего…

Гоша благодарно кивнул. Эта забота ему показалась крайне приятной.

Мажор Жора пошёл домой и Валентина тоже.

«Мажор мажором, а болезнь никого не щадит. Вон как сразу весь лоск сошёл!», — думала девушка, идя домой, и ругала себя за такие мысли, но всё равно по-доброму продолжала смаковать его сегодняшнюю неидеальность.

***

На следующий день Валентина благополучно ушла на работу и вернулась только вечером, поскольку заезжала по пути к подруге.

Свет в соседском доме не горел, и окна были открыты так же, как и вчера. В Вале зарождалось беспокойство, которому она не отдавала отчёта.

— Пойти, узнать что ли, как там этот мажор… — со вздохом озвучила она мысли семье во время ужина.

— Ха! Да что ему станется! — махнул рукой папа. — Молодой здоровый парень! Мы в его годы и в дождь, и в снег по улице раздетые бегали и ничем не болели. А этот в такую погоду простуду где-то подхватил… — разглагольствовал мужчина, бахвалясь.

Валин папа — Иван, был из деревенских. Всю жизнь тут прожил. А мама — Антонина, была родом из провинциального городка, который располагался в пяти километрах от деревни. Так они и познакомились в своё время: Тоня приехала к бабушке на каникулы, и её заприметил высокий, ловкий, коренастый мальчишка. Их многолетняя дружба со временем переросла в нечто большее.

Семья Вали жила в хорошем двухэтажном доме, со всеми удобствами. Конечно, он не шёл ни в какое сравнение с домом Мажора Жоры, но всё же, в целом, жизнь девушки не была по-деревенски не обустроенной, и каких-либо тягот, будь то растапливание печки или хождение за водой на колодец, у неё не наблюдалось.

Выросшая в деревне, Валька трепетно любила деревенскую жизнь с её рассветами и закатами, с запахами серо-зелёного сена, с песнями птиц под ярко-голубым куполом неба, с завихрениями вьюг и хрустом искристого снега под ногами, с осенними цветными листопадами и липкими, душистыми грибами в корзинке, с пьянящими ароматами черёмухи и сирени, с мохнатыми шапками рыжих одуванчиков…

Иван всё продолжал разговор на тему хилой современной молодёжи, а Антонина кивнула дочери, тем самым намекая, что поддерживает её решение.

Вскоре Валентина, пройдя через беззвучные ворота, стояла на пороге дома Гоши. Она осторожно повернула ручку двери и та оказалась не заперта. Девушка на цыпочках вошла внутрь и осмотрелась. Её встретили тишина и полумрак. Но света от закатного неба ещё вполне хватало, чтобы спокойно ориентироваться в помещении.

Осмотрев все комнаты на первом этаже, Валя с опаской поднялась по лестнице. Открывая поочерёдно двери, она, наконец, нашла хозяина дома: он мирно спал на широкой кровати, укутавшись в светлый плед «под леопарда». Из распахнутого окна лились вечерние звуки, и тянуло остывшим, чуть посвежевшим воздухом.

Валя довольно улыбнулась и хотела уже развернуться и уйти, но прислушалась к его дыханию, которое так отчётливо слышалось в тишине.

«Как тяжело дышит!» — подумала Валентина и решила подойти ближе.

Девушка осторожно присела с краю.

— Эй! Гош! — не громко проговорила она, пытаясь разбудить парня, но тот продолжал спать.

Валька не знала, что ей предпринять: пытаться будить дальше или оставить больного человека в покое.

Гоша спал лицом к стене, сдвинувшись на край широченной кровати, и Валя видела только его затылок и татуированное плечо, с которого небрежно съехал плед. Вот за это плечо Валентина и решила его потормошить.

— Ого! — проговорила Валька, дотронувшись до парня, — жар-то какой!

На этот раз Гоша отреагировал и перевернулся на спину. Он какое-то время молча смотрел на девушку, не понимая, снится ему это или происходит на самом деле.

— Температуру мерил? — сходу спросила Валя, нахмурившись. Не нравилось ей, когда кто-то так наплевательски относился к здоровью.

— Мерил… давно… — хрипло ответил Мажор.

— Под сорок точно! — возмутилась Валя. — Тебе в больницу надо!

Парень виновато посмотрел и замотал головой.

— Надо! — не терпела возражений Валентина. — Я скорую вызову.

Гоша присел на кровати и потёр лицо руками.

— Сейчас увезут, не пойми куда… — пробубнил он.

— Ах, вот оно что, — недовольно проговорила Валька, — не царские условия, значит. Да, у нас тут не столичная клиника, конечно. Но если выбирать между жизнью и районной больницей — выбор вроде как очевиден. Или ты так не думаешь?

Гоша немного опешил от воинственного настроя соседки, но не мог не признать, что её слова близки к истине: температура не спадала, и одному Богу было известно, чем это могло закончиться. Но так просто сдаваться тоже не хотел.

Парень обессилено лёг: даже сидеть было тяжело в таком состоянии.

— Дурень! Мажор! — бубнила Валька. — Помрёшь в нашей деревне, и не спохватятся тебя твои друзья и родственнички, — Валя бубнила уже по инерции, чувствуя нарастающую тревогу.

Девушка решительно встала и обвела взглядом комнату, а потом о чём-то ненадолго задумалась.

— Пойду к Лиде, — выдала она так, будто Гоша обязан знать, кто такая эта Лида.

Парень решил отмолчаться, чтобы в очередной раз не оказаться «столичным мажором», который дальше своего носа ничего не видит и с соседями не общается.

— Она — медик. Вся деревня к ней ходит, в случае чего. Может, хоть укол сделает, — сжалилась и поделилась планами Валентина. Гоша одобрительно кивнул.

Валя неслась на всех парах к ярко-жёлтому дому Лиды. На полпути девушка поймала себя на мысли, что слишком сильно нервничает. И с чего бы это? Словно она, как в кино или книжке, спасает красивого парня, попавшего в беду, оказавшегося на грани жизни и смерти и теперь только на неё одна надежда. Валька даже выдавила смешок, осознав, каким глупым со стороны кажется её порыв. Как мы склонны возвышать и идеализировать свои поступки, если они похожи на сюжеты фильмов и хоть немного отличаются от повседневной жизни.

Девушка замедлила шаг, отдышалась и уже более невозмутимая пришла к Лидии.

Как Валя и рассчитывала, Лида заочно отчитала парня за нерасторопность и безответственное отношение к здоровью, но помочь не отказалась. Лидия была добрым человеком по своей природе, да и образ «самого лучшего доктора», который за ней закрепился в деревне, хоть и тешил самолюбие, но и накладывал определённую ответственность.