Евгений Красницкий - Отрок. Богам – божье, людям – людское

Да, и вера тоже! Нет, он не уверовал ни в богов славянских, ни в богов, принесенных варягами, ни в бога христиан, но понял: даже если богов не существует, они все равно правят этим миром, потому что вера управляет поведением людей, живущих в этом мире. Не подчиняясь законам, диктуемым верой, не выжить, а потому, если не способен уверовать, то пойми! Не веру пойми – её понять невозможно, на то она и вера – людей пойми, и тогда, может быть, и для тебя самого там, за гранью реальности, станет не так пусто и холодно.

И, казалось бы, с простым выражением: «Делай, что должен, и будь что будет» – тоже, как выяснилось, не все так просто. Во-первых, надо еще правильно понять свой долг, а во-вторых, суметь его исполнить! Неумехи, пусть даже правильно все понимающие, ничего не могут, а без понимания не помогут никакие умения. За два года жизнь продемонстрировала это Мишке Лисовину неоднократно.

И управление ЗДЕСЬ иное. Да, управленческие технологии действуют и ЗДЕСЬ, слегка иначе, но действуют, однако возможности управленца и спрос с него – принципиально иные! Управленец ЗДЕСЬ может карать вплоть до смерти (что и в ХХ веке возможно), но и сам он, если не справится, запросто может ответить головой (а вот это ТАМ редкость). Ответственность объекта и субъекта управления одинакова – вплоть до высшей меры, и даже высший уровень управления ЗДЕСЬ от этого не застрахован. Не в силу несовершенства законодательства или неразвитости общественных отношений (хотя и эти обстоятельства, разумеется, наличествуют), а еще и потому, что управлять приходится настоящими МУЖЧИНАМИ и настоящими ЖЕНЩИНАМИ, которых еще много и которые пока не дают захлестнуть себя теплой, мутной и вонючей волне субпассионариев.

Вот и получается, что ЗДЕСЬ просто не может существовать часть 1 статьи 108 УК РФ! ЗДЕСЬ платят головой не только за покушение на жизнь, но и за покушение на честь! Хамы и подлецы сто раз задумаются, прежде чем сотворить мерзость, потому что покойнику не помогут ни связи, ни деньги, ни адвокаты, ни «общественное мнение», а если смолчал и стерпел – с тобой будут так же поступать и впредь!

Да! Надо было с головой окунуться в реалии XII века, чтобы еще раз убедиться: тогда – в 1999 году – он был прав, он поступил, как МУЖЧИНА, и вторую жизнь он имеет право рассматривать, как награду за поступок, который ТАМ рассматривается как преступление, а ЗДЕСЬ – как норма. Значит, ЗДЕСЬ ему и жить, ЗДЕСЬ управлять людьми, понимая и принимая здешнюю меру ответственности и… не бояться «бабочки Брэдбери», потому что незачем жалеть мир, утративший свет души!

Если умеешь и понимаешь, то делай, и будет то, что сделал ты! Если есть хоть малый шанс сделать так, чтобы Русь осталась «светло светлой и красно украшенной», на это не жаль потратить остаток жизни! А если для этого понадобится, чтобы в Степи русским именем «детей своих пугали в колыбели, а литва из болота на свет не показывалась, а венгры каменные города укрепляли железными воротами… а немцы радовались, что они далеко за синим морем», значит, надо сделать так! И тогда, может быть, не будет написано «Слово о погибели Русской земли», а европейские монархи по-прежнему будут наперебой свататься к русским принцессам, и не подадут русские князья дурного примера потомкам, покупая у чужеземцев ярлыки на княжение, и не придется царю-реформатору рубить бороды да заставлять носить иноземное платье, и не войдет в моду у интеллигенции называть собственный народ варварским, и не будут то и дело захлестывать Русь волны Смутных времен, и не будет… много чего еще не будет.

А что будет? А вот то, фундамент чему сможет заложить нынешний четырнадцатилетний мальчишка, стоящий на корме отходящей от берега ладьи! В меру своего умения и понимания, с верой в правоту своего дела и своего долга, в силу любви к своей стране и своему народу! И пусть корчатся причинно-следственные связи, горят огнем еще не написанные архивы, сгинут, не свершившись, исторические события! Четырнадцатилетний мальчишка – русский и мужского пола, в этом его правда и сила!

«М-да, досточтимый сэр Майкл, удобная штука этот ретроградный анализ – сам для себя человек всегда найдет оправдание любым своим поступкам, и, что особенно приятно, это является свидетельством психического здоровья! Ну, что ж,

В XII век, мсье, в XII век!»

Лекарка Настена возвращалась домой, привычно изображая всем своим видом – выражением лица, походкой и осанкой – сложный комплекс уверенности, мудрости и сосредоточенности, присущий обладательнице тайного знания. Лекарка лечит не только лекарствами и наговорами, но и верой больного в ее способность победить недуг, а вера эта слагается из множества мелочей, в том числе и из внешнего вида.

Проходя мимо колодца, она вежливо, но с достоинством ответила на приветствия прервавших разговор женщин, не замедляя шага, сумела задержаться взглядом на всех четырех лицах поочередно, словно запоминая, кто и как с ней поздоровался, и делая какие-то, ей одной известные, выводы об их здоровье и настроении. Нельзя упускать ни одного случая напомнить о том, что лекарка всех знает, обо всех помнит и видит такое, что сокрыто от глаз простых смертных. И это тоже давно стало привычкой и исполнялось само собой – не отвлекая от мыслей, не изменяя настроения.

А настроение было отменным. Как-то так уж удачно сложился день: в нескольких домах хозяева похвастались намечающимся богатым урожаем, жар у холопки ратника Григория из десятка Фомы оказался обычной простудой, и не очень сильной, младший сын обозника Леонтия бросил, наконец, костыли – сломанная нога срослась, как надо, сотник Корней разговаривал ласково, интересовался: все ли хорошо, не надо ли чем помочь? И то сказать: почему бы ему ни быть ласковым, если Настена с уверенностью подтвердила, что у ключницы Листвяны, по всем признакам, ожидается мальчик? Сама Листвяна зазвала отобедать и развлекала Настену приличной к случаю беседой, не изводя расспросами на медицинские и ведовские темы, как это делало подавляющее большинство баб, которым удавалось втянуть лекарку в разговор, и, хотя была Листвяна бабой с двойным, если не с тройным, дном, обычного раздражения она у Настены сегодня не вызывала.

Обозный старшина Бурей, узрев лекарку, прервал процесс любимого времяпрепровождения – наблюдения за жизнью села поверх забора, вылез на улицу и с радостным оскалом, способным напугать до икоты даже взрослого мужика, поинтересовался: усердно ли работают холопы, посланные им к Настене для починки крыши. То, что при этом, будучи на восемь лет старше лекарки, Бурей величает ее матушкой, уже никого не удивляло – привыкли, а то, что на жуткой роже обозного старшины имеет место приветливое выражение, могла разобрать только сама Настена.