Евгений Красницкий - Отрок. Богам – божье, людям – людское

Однако мирными соседями ратнинских родоначальников назвать было нельзя. Хоть и не сохранила память подробностей, но… Стоял в те времена недалече от тех мест богатый торговый город Хотомель, а ныне на его месте доживает свое лишь малая небогатая весь. [13]Впрочем, дело не только в исчезнувшем городе – другим поселениям тоже досталось, и иначе быть не могло, потому что новоселам требовались скотина, утварь, холопские руки – все, что наживается годами или берется силой оружия. Многочисленные семьи надо было кормить, а к мечу руки были привычнее, чем к сохе, и Погорынье, поклонявшееся Велесу, не раз и не два припомнило сказание о том, как их божество под ударами молний Перуна обращается в змея и прячется за камнями по оврагам да буеракам – сумели ратнинцы напомнить, во славу своего небесного покровителя Громовержца.

«Ну, вот шило из мешка и вылезло! Бандюки они и есть бандюки, только одни осели на землю, а другие остановиться уже не смогли и пошли разбойничать дальше. Так и сгинули».

С тех далеких времен в Ратном сохранили прямой счет колен четыре рода: род Лисовинов, род Репьев (« не оттуда ли и детское прозвище Аристарха „Репейка?“» ), род Притечей ( «Выходит, что предок Луки Говоруна присоединился к основателям Ратного позже» [14]) и род Стужей ( «Да, не очень-то подходит добродушному характеру наставника Филимона» [15]).

Правил Владимир еще долго – поболее тридцати лет, но ратнинцев больше не беспокоили, то ли не до того было, то ли действительно дядька Добрыня наврал племяннику Владимиру о полном истреблении крамолы в Погорынье. Ратнинцы тоже старались о себе не напоминать. Старики, помнившие бегство из Киева, постепенно вымерли, те, кто был в то время детьми, вспоминали прошедшее, как страшный сон или сказку. Жизнь берет свое, и ратнинцы женились на дреговических девах и отдавали замуж своих дочерей в дреговические роды, а был ли у ратнинцев свой жрец – Перунов – никто уже и не упомнит. Может, и был.

Однако парней из дреговических селищ, состоявших в родстве с ратнинцами, в воинское обучение принимали, но только с условием поклонения Перуну, хотя класть требы Велесу тоже не запрещали.

Весть о смерти князя Владимира ратнинцы восприняли уже относительно спокойно, хотя и не без злорадства, а вот четырехлетнее княжение в Киеве Святополка I Владимировича побудило у них мысли о том, что начинают сбываться проклятия беглецов, призванные на голову Владимира, но ударившие по его потомству [16]. Погибли дети робичича: Борис, Глеб, а затем и сам Святополк, заклейменный прозвищем «Окаянный», злейшими врагами Киева стали внуки Владимира – потомки Изяслава Владимировича Полоцкого, не заладилось с великим княжением и у Ярослава Владимировича, прозванного впоследствии Мудрым.

Это для простых людей и объяснение простое: мол, Святополк Окаянный убил братьев, а Ярослав восстановил справедливость и, сев на Киевский стол, дал Руси первый писаный закон – Русскую Правду, за что и прозван был Ярославом Мудрым. Однако же, на самом деле, все было вовсе не так просто.

Имелся у князя Ярослава еще один брат – Мстислав Тьмутараканский, получивший прозвище Храбрый – личность весьма примечательная. Начать с того, что был Мстислав первым Тьмутараканским князем. Князь Владимир Святой закончил дело своего отца, князя Святослава, и окончательно уничтожил Хазарский каганат. Среди трофеев этой войны был и хазарский город Самкерц, находящийся на Таманском полуострове. Византийское название этого города было Таматарха, отсюда и славянское название Тьмутаракань. Вот в этот-то город и посадил на княжение Владимир своего сына Мстислава, а было Мстиславу тогда всего семь лет!

Воспитателем малолетнего князя назначили варяга Сфенга, и, надо полагать, воспитателем он оказался отменным. Мстислав прославился и мудрым правлением, превратившим городок Тьмутаракань в богатое Тьмутараканское княжество, и храмовым строением, и особенно воинскими подвигами. Летописи упоминают и победу Мстислава в поединке с косожским воеводой Редедей, и удачные походы на Северный Кавказ, и подавление, совместно с цареградской ладейной ратью, хазарского восстания, окончательно поставившее крест на мечтах о возрождении Хазарского каганата. И печенегам отбил Мстислав всякую охоту устраивать набеги на свое княжество, которое расширилось и на другой берег Керченского пролива.

Схватился Мстислав Храбрый и с Ярославом Киевским, хотя и встрял он в междоусобицу сыновей Владимира позже других, но зато как встрял! Вдребезги разбил киевское войско, так, что надменные нурманы и варяги бежали с поля боя, бросая оружие, доспехи и дорогие одежды – недаром пошла молва про драгоценный золотой плащ одного из ярлов, сброшенный для резвости бега.

Кончилось, впрочем, дело миром. Русь поделили – все, что на восточном берегу Днепра, от Чернигова до Тьмутаракани, отошло Мстиславу Храброму, а западный берег, вместе с Киевом – Ярославу. В дальнейшем братья жили вроде бы дружно, во всяком случае между собой не воевали, а наоборот, ходили в совместные походы, а через двенадцать лет Мстислав Владимирович погиб на охоте, не оставив наследников (единственный сын умер раньше). Действительно произошел с ним несчастный случай или «помогли», неизвестно, но Ярослав снова взял под свою руку всю Русь.

«Да, милейший герр бургомистр, все в этой истории непросто, но вы, похоже, даже не представляете себе, насколько непросто. Дело в том, что ваш покорный слуга имел сомнительное удовольствие проходить срочную службу в Советской армии в карпатском городке Сколе, недалеко от которого находится захоронение еще одного брата Ярослава Мудрого – Святослава. Естественно, солдатиков туда на экскурсию свозили, а через пару дней направили нескольких связистов в местный краеведческий музей, чтобы в порядке шефской помощи привести там в порядок электрику, телефон, радио. Директор музея, само собой, проставился и за четвертью местного сизовато-мутного пойла с очень конкретным названием „бурякивка“ поведал солдатикам жуткую историю о вокняжении Ярослава Мудрого в Киеве.

Брат Ярослава Мудрого Святослав был убит примерно в одно время с Борисом и Глебом – первыми русскими святыми. Канонизированы Борис и Глеб, по официальной версии, за то, что с христианской кротостью поехали на заклание по приказу старшего брата и сюзерена. Святослав же попытался сбежать. Итог тот же – убит, но с канонизацией облом. Чьими людьми он был настигнут и убит? Людьми Святополка Окаянного или Ярослава Мудрого? С чего бы Ярославу посылать убийц в погоню за братом? А с того, что сказано мудрыми римлянами: „Quid prodest? – Кому выгодно?“ А кому выгодно, если в междоусобице погибли девять братьев из двенадцати, десятый бежал из страны с клеймом братоубийцы и прозвищем „Окаянный“, а одиннадцатый, с которым пришлось-таки Ярославу делить власть, „случайно“ погиб на охоте?