Олег Волков - Страна восходящей Геполы.

- Глядеть. Путь. Глаза. Затылок.

- Э-э-э… извините, - Саян слегка поклонился, нужные слова с трудом пришли на ум. – Случай. Прощение. Глаза, видеть, лавка, товар.

Тассунарец тут же сменил гнев на милость и приветливо улыбнулся.

- Внимание. Завтра. Путь хорошо, - мужчина вежливо поклонился.

Великолепно! Саян на местный манер сложил руки у груди и ещё разок поклонился. Однако тассунарец уже развернулся и пошёл своей дорогой вдоль торговых рядов.

Местные совершенно не боятся иноземцев. Мужчина, не богатый, но и не бедный горожанин и в самом деле решил, будто матрос с иноземного корабля засмотрелся на разложенные на прилавках товары и случайно задел его плечом.

Одной проблемой меньше! Саян широко улыбнулся целому миру. На душе сразу же стало легко и приятно. Однако… Мимо прошествовал важный самурай. Следом слуга в простеньком кимоно тащит большой кулёк. Осталось выяснить, насколько глубоко Тассунара погрязла в феодализме. И без расспросов видно, что местное общество носит ярко выраженный сословных характер. Самураи и только они носят накидки с накрахмаленными плечами и чудные причёски из загнутых вперёд косичек, не говоря уже о паре мечей за поясом.

Как рассказывал утус Ковжан, капитан шнявы «Морской охотник», в Давизуне всего одной гильдии купцов разрешено торговать с иноземцами. Её так и называют «Иноземная гильдия». И никому более под страхом смерти.

Шататься по рынку без цели и дела надоело, Саян свернул на первую же попавшуюся улочку. Похоже, здесь живут ремесленники, мастера по дереву. Небольшие почти одинаковые одноэтажные домики. Соломенные крыши, стены из бамбука и глины под тонким слоем белой штукатурки. Тассунару часто трясут землетрясения. Если что, выскочить на улицу можно прямо через стену. После лёгкий каркасный домик легко и дёшево отстроить заново.

Под навесами прямо на земле работают легко одетые ремесленники. Саян на минутку притормозил возле ближайшего дома. Давно немолодой столяр в коротком зашитом кимоно умело орудует массивным рубанком. Длинная доска лежит прямо на земле, ремесленник, вытянув левую ногу, прижимает её ребром стопы. Рядом, среди завитков свежей стружки, валяются пила и короткий нож со скошенным лезвием.

У другого навеса на противоположной стороне улицы каменотёс с железным долотом и молотком в руках сосредоточено вырезает из большого куска камня голову льва. Короткие точные удары, плоские колотые осколки только так отлетают от будущей скульптуры. Работа только, только началась. Не видно ни намёка на туловище и лапы, лишь из бесформенного куска камня торчит распахнутая пасть с острыми зубами.

Звон от монотонных ударов железа по камню отдаётся в ушах. Саян торопливо зашагал прочь. Главный вывод всё тот же – торжество феодализма. Господствует исключительно ручной труд. У каждого ремесленника в лучшем случае пара взрослых подмастерьев и несколько учеников, мальчиков от восьми до пятнадцати лет. Ни малейшего признака мануфактуры, как самого первого капиталистического производства.

Хотя… Саян остановился перед раздвинутыми в стороны ставнями. Внутри дома не мелкая лавка, а самый настоящий магазин. На прилавках в большом количестве разложены стопки почти белой бумаги, разнообразные камни для натирания туши, связки кисточек и сухая тушь, спрессованная для удобства в круглые короткие палочки. При виде покупателя продавец, мужчина лет сорока в добротном хлопковом кимоно, тут же отложил в сторону книгу.

- Купить? Хотеть?

Продавец льстиво улыбается, будто перед ним не простой матрос с иноземного судна, а местный даймё с грозными катаной и вакадзаси за поясом.

- Нет. Глядеть, - Саян демонстративно отвёл глаза.

За спиной продавца высокий книжный шкаф. Полки плотно заставлены книгами. Наружу торчат разноцветные корешки. Тассунарские надписи похожи на узоры. Слева, на стене, висит сразу восемь одинаковых картинок: на заднем плане гора, точнее, потухший вулкан с широкой горловиной; на переднем плане река, лодка с фигуркой гребца и заросли бамбука вдоль берега.

Хотя, Саян забегал глазами с картинки на картинку, возможно в Тассунаре всё же есть некое подобие мануфактур. Может они все находятся за пределами города. В своё время во Фатрии, Гилкании или Марнеи самые первые мануфактуры возникли за пределами городских стен. Сами города ещё долго оставались оплотами цехов, профессиональных объединений ремесленников, которые упорно держались за индивидуальный ручной труд.

- Так? Брать? – льстивая улыбка уже слезла с лица продавца.

- Нет, - отрезал Саян.

Вот так незаметно, с интересом разглядывая непривычные дома, лавки и людей на улицах, Саян добрался до городских ворот. В разгар рабочего дня створки распахнуты настежь. По пыльному проходу в обе стороны струится поток людей. В стороне под небольшим навесом с соломенной крышей скучает самурай. Страж ворот с равнодушным и отрешённым видом взирает на поток простолюдинов. Ни что, даже молодые симпатичные женщины, не возбуждает его интерес.

В голову стрельнула шальная мысль: выпустит или нет? Саян осторожно, словно по шаткому мостику через пропасть, шагнул в направлении ворот. Глубоко в душе любопытство и настороженность скрутились в тугой узел. Самурай всё так же внимательно смотрит и не видит поток людей мимо себя. Ещё шажок. Ещё полшага. Выпустит или нет? До ворот осталось метров пять. Грозная катана за поясом стража ворот лениво покачивается из стороны в сторону. Говорят, тассунарские мечи настолько острые, что одним взмахом разрубают людей на две аккуратные половинки. Ещё шажок…

- Стоять!

Грозный окрик пригвоздил к месту. Людской поток тут же послушно замер. Самурай под навесом самым решительным образом преобразился. Брови грозно сдвинуты, губы плотно сжаты. От былой скуки и отрешённости не осталось и следа.

- Иноземец! Ходить, нет. Смерть, быть.

Самурай выразительно ухватился за рукоять катаны. Зато поток людей через ворота тут же возобновился с удвоенной скоростью. Крестьяне с большими коробами с любопытством пялятся то на Саяна, то на грозного самурая, однако чуть ли не бегом пролетают мимо.

Проклятье. Страж ворот не дремлет. Саян задёргался на месте. К горлу холодным кольцом подступил страх. То, что ещё минуту назад казалось гениальной идеей, на проверку вышло полной ерундой. Ну не драться же с местным дворянином на мечах. Придётся прикинуться чайником.

- Туда, хочу, - Саян ткнул пальцем в сторону распахнутых ворот.

- Нельзя! – гаркнул самурай, несколько простолюдинов испуганно шарахнулись в стороны.

- Почему?

Саян, словно артист погорелого театра, постарался изобразить на лице самое глупое удивление, на которое только способен. Прокатит или нет? Вместо ответа самурай ткнул пальцем в сторону большой доски с глубокими трещинами. На серой поверхности красными буквами на фатрийском, марнейском и даже гилканском языках неумелой рукой выведено: «Иноземца нельзя ухадит за предэлы города стен. Нарушиние курается отсечением головы».