Батарейка (СИ)

Пока стол накрывался, Дальхем обратился к Дальрину со словами:

- Слушай, прекрати строить из себя девственника-недотрогу. Я хочу, чтобы завтра ты улыбался своему наречённому жениху. А когда помолвка будет провозглашена – он поцелует тебя. И не дай тебе Небеса выглядеть так, как сейчас – будто тебя вот-вот вывернет. Я хочу, чтобы ты выглядел, как счастливый жених, довольный своей судьбой.

- Есть одна проблема – довольно дерзко ответил явственно позеленевший от мысли о поцелуе с женишком Дальрин, - я НЕ счастливый жених. И я НЕ доволен своей судьбой.

Однако Дальхем не обратил на отчаяние, звучавшее в словах брата ни малейшего внимания. Точнее обратил, но совсем не так, как тот рассчитывал:

- Послушай меня. Я уже тебе не раз говорил, что эта помолвка необходима ради интересов Семьи. Но ты, глупый, эгоистичный сопляк, не желаешь этого слышать. Зайдёшь после ужина в нашу комнату и примешь наказание. И не смей за него вступаться! – а это он уже попытавшемуся раскрыть рот Дальхашу, - Дальрин должен понять, что я Старший в семье, и что меня нужно слушаться беспрекословно!

Дальхаш не попытался больше ничего сказать, и всё семейство уселось ужинать. Меня тоже заставили сесть за стол вместе со всеми, но у меня кусок в горло не лез. У Дальрина, понятное дело, тоже. Дальхем разозлился ещё больше и рявкнул уже на меня:

- Мне не нужен Источник шатающийся от слабости! Ешь, или тоже будешь наказан!

Я с огромным трудом впихнул в себя всё, что было передо мной на тарелке, и получил разрешение удалиться. Да, и ещё я до последнего надеялся, что Дальхем не будет наказывать брата. Неужели он такая сволочь, и не понимает, что Дальрину страшно? Но надежды мои были напрасными, когда я поспешно уходил в свою комнатушку, то услышал слова Дальхема, обращённые к Дальрину:

- Я закончил ужин, так что пошли.

Я уже хотел было возмутиться, Дальрина было жаль, но Фехт, оказавшийся рядом втолкнул меня и Гатту в мою комнатушку и шёпотом сказал:

- Сидите смирно! И не вздумайте привлекать к себе внимание Господина! – после чего он захлопнул дверь, да ещё и на ключ закрыл.

Перепуганный Гатта прошептал:

- Если Господин Дальхем разозлится ещё больше, он может потребовать к себе тебя… или меня… Экор, я боюсь, у меня же ещё не было никогда этого, меня даже Стражники не трогали – говорили, что маленький я ещё для этого дела.

М-да, вот уж не подумал бы никогда, что в этих уродах – Стражниках осталась ещё хоть какая-то порядочность. Но Гатта действительно выглядел дитё-дитём, уж на что я глиста в обмороке, но по сравнению с ним смотрелся образцом крепкого телосложения. Маленький, тощенький, волосы какого-то мышиного цвета, аккуратно собранные в короткий хвостик, только глаза хороши – большие, тёмно-синие, и ресницы длинные. Конечно, когда подрастёт – станет красавчиком – но пока это мелкий тощий мышонок. Какие тут постельные игры? Натуральная педофилия с уклоном в садизм. И вот такого здоровяк Дальхем может захотеть трахнуть? Козёл он натуральный и больше никто.

- Тебе сколько лет-то, дитятко? - спросил я.

Гатта запальчиво вспыхнул и заявил, что ему тринадцать лет, и что он уже большой и практически взрослый мужчина. Да–а… кто бы сомневался…

- А в замке ты почему? Где твои …эээ…отцы?

- А я долг отрабатываю, - доверчиво ответил Гатта, - мои отцы взяли в долг денег у Господина Дальхема, а год неурожайный случился. Вот я и отрабатываю долг. Если в этом году они смогут всё Господам отдать, то я вернусь домой. У меня там жених есть, только если меня Господа девственности лишат – он от меня откажется и мне тогда придётся в Весёлый Дом идти - на приданое зарабатывать. Если очень большое приданое – тогда и после Весёлого Дома кто-нибудь возьмёт в Младшие. А если я много заработать не смогу – придётся к кому-нибудь вторым или третьим супругом идти. Но это хуже – тогда всю жизнь придётся работать с утра до ночи и всех гостей Старшего ублажать. И ребёночка тогда не будет, а я хочу ребёночка. У меня младшему братику четыре года – он такой забавный. Я его с пелёнок вырастил. Я по нему скучаю очень.

- Слушай, а почему Младшим, а не Старшим? – только и смог выдавить я.

- Ты что, Экор, с Небес свалился? Старшим супругом только старший сын может быть. Или второй. А я третий. Братик мой – четвёртый. Так что быть нам Младшими Супругами. Но это ничего, я всё уже умею. Только вот не хочу девственности лишаться. И в Весёлый Дом не хочу. Если мои родители долг Господам отдадут, значит, я домой вернусь, и мы с Кримтом обручимся.

- Кримт – это твой жених?

- Ага. Он хороший, но меня порченым не возьмёт. У него семья богатая – у них земли много и мельница. И ещё они скот на бойню в Столицу гоняют – они у нас в селе самые богатые.

- Ясно, - вздохнул я, - А что твои братья не подсуетятся и денежек не заработают, чтобы тебя от этой службы избавить?

Гатта вздохнул:

- А они говорят – от тебя не убудет. Деньги-то им на свадьбы отцы брали. Так что теперь у них свои семьи, они для своих Младших и стараются. А отцам трудно сейчас без помощников, но они просить больше ни у кого ничего не будут. Но в этом году непременно урожай будет… Я думаю…

А так в замке совсем не плохо. Одевают хорошо, голодом не морят и работы не так чтобы уж очень много. И меня никто не трогает – ни другие слуги, ни Стражники. Только вот Господин Дальхем…

М-да. Ну и семейка у пацана. И я притянул к себе Гатту и стал гладить его по голове, как ребёнка. Парнишка доверчиво пристроил голову мне на плечо и просто сидел тихо. Так продолжалось некоторое время, Гатта совсем уже успокоился…

Но тут в замке повернулся ключ, и мы вскочили. К счастью, тревога оказалась ложной. Это был Фехт.

- Всё в порядке, - сказал он, - Господин Дальхем успокоился. Господин Дальхаш убедил его, что перед Кругом ему стоит как следует выспаться.

- А где Дальрин, - с подозрением спросил я.

- В своей комнате, спит. Я оказал ему помощь.

- Ему нужна была помощь? – вырвалось у меня.

Фехт кивнул:

- Господин Дальхем очень рассердился на него за непослушание. Он его выпорол. Но Господин Дальхаш не дал ему… эээ… перестараться.

Да уж. Воистину тёплые братские отношения. Бедный Дальрин. Я решил пригорюниться, но Фехт погладил по голове уже меня и сказал:

- Не расстраивайся. Мне тоже жаль Дальрина, тем более, я-то знаю, что за урод ему достался в женихи. Но сейчас нам всем нужно выспаться. Завтра очень трудный день.

И мне не осталось ничего другого, как послушно улечься в постель. Фехт ушёл в комнату Дальрина – всё-таки он беспокоился за него, хоть и не очень это показывал, а Гатта попросил разрешения остаться у меня, я позволил – на моей кровати можно было роту разместить, а не то, что одного худенького пацана. Гатта радостно пристроился клубочком ко мне под бочок, и мы заснули.