Владимир Свержин - Личный враг императора

– Дно проверяет, – невесть зачем пояснил ротмистр. – Местные жители говорят, тут брод имеется, да только ила на дне много. Вот и смотрят, пройдут тут возы или нет.

Между тем адъютант закончил писать, опрометью бросился к стоявшим выше на берегу офицерам, что-то сказал одному из них. Тот вскочил в седло и умчался туда, откуда прибыла кавалькада.

– Должно быть, гать положат, – внимательно следя за событиями на противоположном берегу речушки, предположил гусар. – А может, камнями завалят да настил соорудят.

– Может, и так, – согласился я. – Сейчас тут итальянцы отступают, а у них, сам видел, порядка куда побольше, чем у остальных, так что заторы на мосту создавать им не с руки, вот обходные пути и высматривают, прикидывают, что здесь переправить можно, пехоту, конницу, или же, может, пушки и обоз тоже выдержит. Только генерал этот явно не из корпуса Богарне.

– Ну, вот возьмем да и расспросим, – улыбнулся Чуев. – Есть ли какие идеи, как брать его будем?

– Известное дело, есть. – Я потер замерзшие руки, затем вновь отхлебнул из фляги. – Мои парни сейчас в итальянских мундирах. Так что через мост, покуда суд да дело, переправимся без лишнего шума. Обойдем с тыла. А вы их от берега шуганете. Там мы их и примем.

– Опасно, – вздохнул Чуев. – Не ровен час, Богарне со своей гвардией подойдет.

– Согласен. Вот мы, как передовой отряд Богарне, через мост и перескочим. А дальше – волка ноги кормят, солдата они спасают.

Я еще раз кинул взгляд на генерала, промеряющего пикой брод, штабных офицеров и пяток улан, изображающих эскорт, – справиться с этаким войском представлялось делом несложным. Хотя кто знает, военная фортуна переменчива. Я отвел подзорную трубу чуть в сторону.

– Смотри-ка, кто-то скачет.

Ротмистр видел это и без меня. Уланский офицер и два солдата мчали во весь опор к месту «генеральской охоты».

– Интересно, что там у них происходит? – настороженно проговорил гусар.

Между тем офицер осадил коня и что-то закричал. Ветер, рванувший в этот момент в нашу сторону, донес его слова:

– Пакет генералу Жомини!

– Проклятье! – Я хлопком сложил подзорную трубу.

– Что не так? – встревожился Чуев.

– Ерундовина получается. Прошу любить и жаловать, – я указал на генерала, – Анри-Антуан Жомини, бригадный генерал и барон Империи.

– Крупная птица?

– Да уж не воробей. Уроженец Швейцарии. В свое время Наполеон, восхищенный его трудами по военной теории, принял его в Великую армию сразу полковником, некоторое время он служил начальником штаба у Нея. Но потом из-за свары с маршалом Бертье был отставлен от этой должности. В этой кампании сначала был губернатором Вильно, теперь вот переведен в Смоленск. Как видишь, на своей должности не перины пролеживает. Во многом именно благодаря его деятельности остаткам Великой армии удастся в конце ноября уйти через Березину.

– Так что ж мы медлим?! – Чуев положил руку на эфес сабли. – Такого-то знатного фазана если не в плен взять, то прикончить – в самый раз.

– Оно бы, конечно, так, – вздохнул я. – Но есть одна закавыка.

– Какая еще закавыка? – подозрительно нахмурился ротмистр, уже горевший желанием начать атаку.

– Видишь ли, там у себя на родине в Швейцарии Жомини раздумывал, поступить ли ему на службу России или же Франции. За этими двумя странами он признавал великое будущее. Но с Суворовым он разминулся, встретиться с французами оказалось проще.

– Да какая теперь уж разница? – Мой собеседник жестко ухмыльнулся. – Стало быть, такова его судьба.

– Вот как раз судьба эта загвоздка и есть. Если мы сейчас его захватим или, того хуже, порешим, то Россия в будущем вполне может остаться без Академии Генерального штаба, да и вообще без современной военной школы.

– Это еще почему? – Глаза ротмистра изумленно распахнулись.

– Дело в том, что в следующем году бригадному генералу Жомини суждено перейти на нашу сторону безо всякого принуждения. А затем стать военным советником императоров Александра и Николая.

– Константина, – поправил меня ротмистр. – По законном престолонаследии следующий великий князь Константин Павлович.

– Не будет императора Константина Первого.

– Нешто помрет?

– Не помрет, но императором не станет. Однако это совсем другая история. А вот Жомини, в будущем российскому генералу от инфантерии и кавалеру ордена Андрея Первозванного, суждено учредить в Санкт-Петербурге Академию Генерального штаба – кузницу наших военных кадров.

– Проклятье! – выругался ротмистр. – Сергей Петрович, вы, часом, с устатку не бредите? Простите, не шутите?

– Какие уж тут шутки.

– И что ж делать будем?

Я вновь раскрыл подзорную трубу и поглядел на барона Жомини, читающего доставленный ему пакет.

– А устроим-ка мы с вами очередную машкарадную баталию. Полагаю, свести знакомство с их будущим высокопревосходительством нынче не помешает.

Всадники в светло-зеленых мундирах вылетели на берег, с разворота паля в лес из пистолей. Их командир в лейтенантском мундире, еле застегнутом на широкой груди, привстал в стременах и замахал руками людям на противоположном берегу.

– Уходите, генерал! Уходите, тут партизаны! Много!

Дождавшись заветного слова «партизаны», из лесу на рысях вылетел эскадрон ротмистра Чуева. Вернее, не весь эскадрон, а лишь полусотня. Но вполне достаточно при больших от страха глазах.

– Уходите! – кричал лейтенант. – Я задержу их.

Заняв кромку берега, солдаты итальянского корпуса вели беглый огонь по наступающим гусарам. Лейтенант, обнажив саблю, бросился навстречу командовавшему партизанами ротмистру, и клинки их зазвенели похоронным звоном для одного из бойцов.

– Ради бога, не частите, Сергей Петрович! – Ротмистр Чуев взял защиту и оттолкнул меня свободной рукой. – И без того едва поспеваю.

– А я вам говорил, тренироваться больше надо.

– В бою нареканий не было, – прокомментировал Чуев, рубя наотмашь. – Да в бою это ваше фехтование и не нужно. Когда лава сквозь лаву проходит, этак не порубишься.

– Пустые отговорки. – Мой клинок со свистом пронесся перед носом гусара. – Скажи-ка лучше, они отходят?

– Генерал не хочет, адъютанты его оттаскивают. Кажется, он посылает улан нам на помощь.

– Дай знак фланкёрам, пусть отстрелят этих молодцов.

Чуев отпрянул, взмахнул рукой, резко опустил ее. Лучшие стрелки эскадрона грянули залпом по переправлявшимся через речушку уланам. Двое из них, ломая хрупкий лед, упали в воду, еще один, запутавшись в стремени, волочился за конем воистину мертвым грузом. Мои люди один за другим картинно рушились в снег, расплескивая вокруг нацеженную у коней алую кровь.

– Все, уходят, – сообщил Чуев. – Улепетывают.