Константин Калбазов - Кукловод. Капер

Капитан оказался прав. Для того, чтобы высадиться, пиратам хватило одного часа. Несмотря на то, что их было многовато, благодаря мелкой посадке корабли смогли подойти к берегу достаточно близко. Так что шлюпки сновали между судами и берегом довольно проворно.

Убедившись, что высадка завершилась, Данн поспешил с докладом к своему командиру. И нашел его не так чтобы далеко. Да и не искал он, а просто спустился по обратному скату холма. Потому что практически весь батальон сейчас находился у его основания. Да и обратный скат, в отличие от того, что сбегал к бухте, был менее протяженным, хотя и несколько круче.

– Господин капитан, они высадились. По-моему, их там не меньше пяти сотен, а то и больше. Четыре пушки на морских лафетах. Но пока толпятся на берегу. Наверное, поджидают своих разведчиков.

– Скорее всего, – согласился О’Хара. – Найди четвертую роту. Там уже пятеро наших, будешь шестым и старшим. Головой отвечаешь за то, чтобы никто из ополченцев не побежал. Умер, но не побежал. Ты меня понял, Данн?

– Я все понял, господин капитан.

– Вот и хорошо. Иди.

Едва только Данн успел найти своих подопечных, как поступила команда на выступление. В лоб должны были атаковать четыре роты, построившиеся в четыре линии, каждую из которых составлял взвод. В просветах между ротами выдвигалось по две пушки, которые довольно резво катили мулы. Еще две роты должны были ударить на флангах. Но только чуть позже, когда начнется бой между основными силами. Таким образом, они еще и отсекут возможность бегства, замыкая полукольцо и прижимая пиратов к морю.

Диспозиция была предложена капитаном О’Хара, хорошо знакомым с местностью. Им уже как-то доводилось уничтожать пиратов на этом берегу. Правда, масштабы были тогда намного скромнее. Но ведь это не может сказаться на знании местности. А шесть десятков или шесть сотен, разница не столь уж и велика. В принципе.

С парнями и их настроением пришлось знакомиться уже на ходу. И то, что увидел Данн, ему совершенно не понравилось. Ополченцы были мрачными, словно их вели не в бой, а на казнь. Н-да. Если бы их взвод с таким настроем встречал пиратов, то их бы уже давно доедали черви.

– Чего приуныли, парни? – подмигнув своим до зубов вооруженным соратникам-егерям, громко обратился Данн к ополченцам, идущим перед ними.

– А чему радоваться-то? – буркнул один из солдат, мужчина лет тридцати, в середине строя.

– Ты кто есть? – спросил его егерь.

– Адам.

– Нет. Чем ты занимаешься?

– Ферма у меня. Через неделю должны были начать собирать первый урожай тростника.

– И семья есть?

– Ну, есть. Жена.

– Повезло. Бабу сумел отхватить, не всем так улыбается. Наверное, тяжелая уже.

– Есть такое дело.

– Мужчина ты не такой уж молодой, значит, и на нашем острове у тебя тоже семья была? – имея в виду Ирландию, спросил Данн.

– Была, – уже совсем сердито пробурчал мужчина.

– И там ты ее защитить не смог. Ну чего ты на меня так зыркаешь? Думаешь, я лучше тебя? Я понятия не имею, где мои жена и сын. Может, в Ирландии, а может, как я, угодили в рабство. Там мы своих защитить не смогли. Но здесь можем за них постоять. И это дорогого стоит.

– Угу. Много ей будет от меня проку, если меня сегодня грохнут, – огрызнулся мужчина.

– Много, конечно. Грохнут тебя, так она себе другого найдет. Бабы у нас и без того дорогого стоят, а уж с фермой за плечами – так и подавно.

– Вот именно.

– Но тебе-то какая разница, Адам? Ты же семью заводил, чтобы детишек нарожать. Ясное дело, что ты о старости думал, а тут получается, что и до сроку в землю можешь сойти. Вот только какая теперь-то разница. Разве ты не порвешь любому глотку за своего ребенка? Разве позволишь обидеть его снова? Да не верти головой, шею сломаешь. Говорю тебе, и вы все запомните, если кто даст слабину, убью без раздумий. Прихлопну, как жалкого комара, только кровью брызнете. Хотите выжить – идите вперед, стреляйте, рубите, режьте. Броситесь назад – точно сдохнете.

Слова о том, что трусов и паникеров будут убивать на месте, за сегодняшний день они слышали уже не раз. Но одно дело, когда это говорил командир роты, пусть и очень серьезный на вид. Или капрал, командовавший взводом. Все это воспринималось как дурной сон, как нечто ненастоящее.

А потом появились эти шестеро, обвешанные оружием, словно деревенская девка на празднике сбора урожая нарядными лентами. Егеря смотрели на ополченцев, как на пустое место, как мясник смотрит на тушу, которую ему предстоит разделывать. При этом каждому было известно, что эти парни прошли через не одну схватку, и руки их по локоть в крови. Ведь это их стараниями на остров перестали захаживать чужаки. Так что слова о расправе над трусами в их устах звучали намного весомей.

Когда роты появились из-за гребня холма, на берегу тут же началось движение и поднялся шум. Нет, паники не было. Но внезапное появление противника не могло не взбудоражить расположившихся на берегу пиратов. Однако они довольно быстро сориентировались и начали образовывать нечто походящее на строй и разворачивать свои пушки.

Если для них появление противника было неожиданностью, то об ополченцах этого не скажешь. Роты замерли на вершине холма, в четырехстах шагах от пляжа, по открытому склону. Артиллеристы быстро установили свои пушки, привычно действуя сноровисто и слаженно. Они да егеря. Только этих на всем острове можно было назвать профессионалами. Была, конечно, еще и команда «Охотника», но те стояли особняком.

Не успели пираты полностью оправиться от неожиданности, как глухо и протяжно рыкнули все шесть пушек. Картечь с визгом устремилась в сторону противника. Какая-то ее часть врезалась в плотную людскую массу, сея смерть. Конечно, гранаты внесли бы большую сумятицу и, скорее всего, нанесли бы куда большие потери, чем сильно разлетевшаяся картечь. Вот только использовать их на песчаном пляже было неразумно из-за несовершенного взрывателя.

– Первый взво-од! Целься-а! – раздались команды ротных, едва только дым от пушечной пальбы отнесло в сторону и вверх. – Ого-онь!

Цепь ополченцев заволокло полосой дыма, который быстро истаивал, поднимаясь вверх. Казалось бы, стрелять на таком значительном расстоянии глупо. Но, с другой стороны, благодаря патрону с пулей, обернутой в пластырь, введенному графом, удавалось получить весьма приличные результаты на дистанции в сто пятьдесят шагов и даже больше. А потому и на расстоянии в четыре сотни шагов далеко не все пули уходили в неизвестность или взбивали фонтанчики песка. Были и те, что находили на своем пути мягкую, податливую и кровоточащую плоть.

Шума от мушкетной стрельбы вышло не так много, как от пушек. Но вот эффект… Пляж отозвался криками боли и ярости. Справедливости ради нужно заметить, что в той плотной массе, что представляли собой сейчас пираты, пострадали немногие. Но, тем не менее, они были. Долгие тренировки в обращении с мушкетами и многие бочонки сожженного пороха не пропали даром.