Константин Калбазов - Кукловод. Князь

– Так как насчет нашего города? – вновь поинтересовался парень.

– Да понравился он мне. Понравился. Чистый, аккуратный и тихий. Отчего не понравиться.

– Тихий, потому что больших конвоев нет. А как караван придет, так сразу шумно становится.

– Понятно. Но с большим городом все одно не сравнить, – закончив собирать ружье, подвел свой итог Бекешев.

– Кхм. Артем Сергеевич, вы бы прикрепили к ружью нож, на манер штыка, – посоветовал парень.

– Это еще зачем?

– Ну, была бы «МЦшка» [2] Имеется в виду «МЦ21-12» – самозарядное гладкоствольное охотничье ружье, производимое на Тульском оружейном заводе. , то ничего страшного. Четыре патрона в магазине, пятый в стволе. Нормально в общем. А у вас только два ствола. Случится собачья стая, отмахаться проще будет.

– Ну и как тот нож прикрепить? Дробью лезвие не посеку? Да и крепление делать, наверное, нужно.

– Не нужно ничего. Серега, вымочи метра два шпагата, – приказал ефрейтор одному из стражников.

Потом вооружился своим ножом, осмотрелся и, подобрав у стены сухую ветку с палец толщиной, тут же избавил ее от коры и отрезал небольшой кусок, сантиметра в три. Действуя сноровисто, он приложил рукоять ножа Бекеша сбоку к вертикальным стволам, подложил под нее палочку почти у дульного среза и начал приматывать мокрым шпагатом. При этом лезвие ножа легло не параллельно стволам, а под углом.

– Под таким углом лезвия неудобств в работе штыком почти никаких. Зато ни дробь, ни картечь его не посекут, они просто не успевают еще настолько разлететься, – пояснял свои действия парень.

– А болтаться не будет? На шпагате-то?

– Не. Проверено. Я же вон как плотно мотаю, виток к витку. А когда шпагат высохнет, то стянется так, как будто нож намертво прикрутили. Правда, под дождем все опять размокнет. А так очень даже прочно выходит. Опять же, шпагат, он тонкий, потому и мушку не перекрывает.

– Н-да. Век живи, век учись и дураком помрешь.

– А я гляжу, дядя Толик вам велик подарил? Это самый лучший. Для себя делал. Десять передач. Сказка, а не велосипед. В любую горку, как за здравствуй, – чуть не с придыханием охарактеризовал двухколесный транспорт ефрейтор.

Анатолий оказался владельцем и главным мастером мастерской по ремонту и сборке велосипедов. Когда операция была завершена и фельдшерица авторитетно заявила, что сам Василий Петрович не управился бы лучше, велосипедных дел мастер тут же поспешил предложить оплату. Ну, Бекешев и не стал отнекиваться. А что такого? Заслужил. Разве только…

– Я его одолжил. Так сказать, взял в прокат. Скатаюсь по делам и верну, – пояснил Бекеш.

– А вот этого вы даже не могите, – перестав наматывать шпагат, тут же вскинулся Плехов. – Он вам от чистого сердца, а вы прокат.

– Так ведь дорогой велик-то. Этот будет стоить, пожалуй, под сотню рубликов. Мопед и тот двести пятьдесят. Такая операция не может стоить так дорого.

– Василий Петрович у нас единственный доктор, и если он… Короче, если бы не вы, не было бы Виталика. А жизнь дороже денег выходит.

– Ну, не стоит так сгущать краски. Лопнувший аппендикс – это, конечно, серьезно, но еще не смертный приговор.

– Не знаю. Вам виднее. А только я троих знал, у которых этот аппендицит лопнул. И всех троих на кладбище снесли. Василий Петрович, он, конечно, хорош, но может далеко не все. Да и сам этого не скрывает. Готово. Теперь на солнышке и ветерке пообсохнет, и будет красота.

– Спасибо.

– Да не за что. До скорого.

– Так уверен, что скоро вернусь?

– А чего вам не вернуться, если дяде Толику велик собирались обратно отдавать.

– Тебя как зовут-то, умник?

– Семеном.

– Ну тогда спасибо тебе, Семен. И до скорого, – повесив дробовик на грудь, Бекешев оседлал стального коня и надавил на педаль.

«А дорога серою лентою вьется…» [3] Песня о шофере – «А дорога серою лентою вьется, залито дождем смотровое стекло…». Н-да. А вот дождя в смотровое стекло не надо. Во-первых, стекла этого самого нет, как нет и кабины, способной укрыть от непогоды. Ну и во‑вторых, грязь, она всегда ни к месту. А уж когда ты едешь на велосипеде, так и подавно. Тогда ведь не ты на нем, а он на тебе кататься будет.

Странный все же какой-то этот Бекешев. Душегуб редкостный. Руки в крови не то что по локти, по самую маковку он в ней изгваздан. А велосипеду и ложащейся под колеса дороге радуется, как мальчишка. Еще и сожалеет, что, дубина такая, раньше не приобрел себе игрушку для покатушек. Хотя в детстве с пацанами носились по окрестностям родного села, будто угорелые. Вот так с утра быстренько закончишь все, что батя нарезал на день, и бегом со двора. Их село зажиточное было, так что велики имелись у всех его сверстников.

… Полевая дорога вилась вдоль старой дороги, отсыпанной гравием и когда-то покрытой асфальтом. Старые дороги все еще используют, но только тогда, когда по такой вот полевой из-за грязи не проехать. После войны дороги еще какое-то время сопротивлялись бегу лет, но в итоге начали сдавать свои позиции. Мороз, оттепель, дожди и время от времени проходивший по ним транспорт сделали свое дело. Как результат – асфальтовое покрытие разрушалось, появлялись ямы, причем порой весьма глубокие.

Словом, настало время, когда проезжий люд, вместо того чтобы трястись по бесконечным выбоинам, предпочел передвигаться по проселкам. Вот так теперь и катаются. Порой даже в непролазную грязь предпочитают переждать непогоду, пока дороги не просохнут. Угу. Езда по нынешним трассам сродни геморрою в острой стадии.

Зато сами эти трассы стали источником асфальта для тех же городов и сел. А что? Все одно в результате ливни смоют его без всякого толку. А так он еще послужит на пользу людям. Конечно, есть битум, и технология изготовления этого самого асфальта ничуть не утратилась. Но на дороге-то асфальт дармовой, только разогрей до нужной кондиции и перестилай.

Поначалу навстречу Бекешеву достаточно часто попадались крестьяне, направлявшиеся в сторону Георгиевска. В основном на все тех же велосипедах. Разве только конструкция у них была необычной для восьмидесятых. Впрочем, чему тут удивляться. До войны их производили строго по утвержденному образцу и ГОСТу. А сейчас, в условиях свободного предпринимательства, спрос рождает предложение, и никак иначе.

Трехколесные, грузовые варианты, с большой корзиной, отвечали современным реалиям, вот и были распространены в селах. До города не так чтобы и далеко, поэтому можно с утра отправиться на рынок, а после обеда вернуться обратно. Очень удобно для реализации молочной продукции. И на въезде в город пошлину придется платить только за себя. Велосипеды пошлиной не облагались. А вот если гужевая повозка, то тут уж будь любезен.