Владимир Поселягин - Егерь

Заметив, что к тротуару у здания, мимо которого я пробегал, пытается припарковаться дамочка, то даже глаза широко открыл от изумления и невольно улыбнулся. Если бы я не знал, что сейчас шёл шестьдесят девятый год, точнее лето шестьдесят девятого, то невольно подумал бы, что нахожусь в привычном для себя времени. В машине за рулём сидела классическая такая гламурная блондинка. Гламурная не по-будущему, а с учётом этого времени. Чуть высунув язык от усердия, она пыталась припарковать свою машину. И несмотря на то что у неё был не «Мерседес» или «Бентли», а самый обычный серенький горбатый «Запорожец», она имела гордый вид обладательницы автомобиля.

Среагировал я сразу, выбежал на дорогу, распахнул дверцу и, подхватив девицу по ноги и под, надо сказать, прелестную попку, которую успел пощупать, просто помог ей покинуть машину. Сделал я это быстро, поэтому её закрутило вокруг своей оси, а когда она остановилась, удерживая равновесие на каблуках, то «Запорожца» рядом уже не было. Лишь мелькнули на перекрёстке стоп-сигналы поворачивающей вправо машины. Визг возмущённой автолюбительницы я уже не слышал, но он достался преследователям.

Повернув на перекрёстке, я поехал дальше с положенной скоростью, снова повернул направо и двинулся по параллельной улице и снова вправо, возвращаясь к зданию суда. Надеюсь, тот папаша ещё не покинул его. Мне повезло, чёрная «Волга» как раз отъезжала от здания суда, поэтому, немного отстав, я пристроился за ними следом.

Фуражку я бросил на соседнее сиденье, ещё когда садился в машину, однако форма всё равно дискредитировала меня, нарушала, можно сказать, маскировку. Ничего не оставалось, кроме как приспособиться, в машине её так быстро не снять, тем более портупею придётся отстёгивать, поэтому немного опустившись, чтобы торчала только голова, я двигался следом за «Волгой», стараясь не отсвечивать. Между нами всегда было три или четыре машины.

Когда служебная машина заехала во двор жилого здания для высшего чиновничьего состава, я про ехал мимо арки, заметив, как водитель, открыв заднюю дверцу, выпускает папашку. Именно такое кодовое имя я дал этому недоноску. Делать пока мне тут было нечего, ночью вернусь, поэтому проехав мимо, я поехал к одному из своих схронов, которые создал на всякий случай. Мысли покинуть Союз у меня были и раньше, поэтому я готовился. Не специально, реально готовившись свалить, просто чтобы было, запасной вариант. Всего в Москве и области у меня было шесть таких схронов. Понимаю, что мало, но что есть.

Доехав до первого, я покинул машину, запер и направился внутрь здания. Это был заселённый рабочими барак, готовившийся к выселению. Тут что-то планировали построить, и шесть двухэтажных бараков из красного кирпича планировалось снести. Схрон был на чердаке. Так что, поднявшись туда, я откопал из-под битого шифера запылённый чемодан и вернулся к машине. Потом доехал до берега реки, в кустах переоделся, форму аккуратно сложил и убрал в машину, оставшись в коричневых брюках и серой рубашке и теперь ничем не отличаясь от советского обывателя. В схроне было и оружие, вполне такой обычный «макаров», так что он отправился в карман брюк вместе с запасными магазинами. Паспорт я убрал в нагрудный карман, туда же и водительское удостоверение. Комсомольский билет тоже имелся. Более того, даже удостоверение сотрудника милиции на то же имя было. Как я уже говорил, на поддельных документах я собаку съел и являлся твёрдым середнячком в изготовлении. Так что комплект запасных ксив у меня был. Пока я являлся Сергеем Майским, младшим лейтенантом и простым, почти честным гражданином.

Тут же в речке я искупался, можно сказать отскабливая с себя воспоминания о камере, всё же не один сидел, почти сорок человек было, и сразу покрасил волосы в рыжий цвет. Не в яркий, а такой, какой обычно бывает у натуральных рыжих. Брови прошли ту же процедуру. Да что они, в паху и то покрасил, чтобы диссонанса не было, мало ли после долгого воздержания бабу приведу. Фото были у меня во всех документах чёрно-белые, так что не подкопаешься. Меня, конечно, постригли в камере, но волосы уже немного отросли, так что у меня был короткий ёжик. Не модно в это время, тут были в моде длинные причёски, но уже не так бросалось в глаза, как совсем лысая голова. Хорошо ещё, что до стрижки оставалось три дня, раньше сбежал. Успел. Не обрили. Вот доберусь до другого схрона, где парики имеются, тогда вообще от простого советского человека ничем отличаться не буду.

Отмыв чемодан от пыли, я проехал в город, укрыл машину в одном из дворов и снял номер в гостинице, дойдя до неё пешком. Документы у меня были на ленинградца, как и удостоверение, командировочное удостоверение тоже было, так что я лишь внёс в него сегодняшнюю дату и спокойно заселился. Конечно, это было не так и просто, как ни странно, ни в одну гостиницу без брони не заселят, но я знал подход к местным работникам, так что получил одноместный номер из резерва. Тут было всё просто: я позвонил из телефона-автомата от имени куратора этой гостиницы, что обычно инспекцию проводит, и попросил заселить его знакомого, то есть меня. Так что всё прошло без проблем. Это тоже мной было подготовлено, я приметил эту гостиницу на всякий случай заранее. Как видите, пригодилось.

Дальше просто. Чемодан и спецсредства остались в номере. За них я был спокоен, командировочное удостоверение было от УВД Леноблгорисполкома, так что не подкопаешься, да и кто будет проверять сотрудника милиции? Ко мне вообще старались не лезть. Пришёл пешком с чемоданом, устроился в номере, ушёл без него.

Вернувшись к машине, которую оставил в соседнем квартале, я поехал к МУРу и оставил «Запорожец» неподалёку от входа. Любой, кто заглянет внутрь, заметит форму, так что недолго ему там стоять. Кроме формы, в машине было личное оружие конвоиров, их удостоверения и даже не тронутые портмоне. Им, конечно, влепят за то, что упустили меня, возможно, уволят за несоответствие, но статьи теперь за утерю документов и личного оружия не будет. Служаки же, чего их подставлять? Вот они мне пока ничего не сделали, и своего внимания я на них не перенёс.

Таксист, который подобрал меня у здания МУРа, видимо, принял меня за настоящего сотрудника, хотя удостоверения я и не предъявлял, поэтому, когда мы доехали до названного места, он остановил машину и получил оплату точно по счётчику, сразу же после высадки уехал, оставив меня на краю тротуара. Желудок уже выдавал голодные рулады, поэтому, прислушавшись к себе, я пробормотал избитую цитату:

– А в тюрьме сейчас макароны.

Осмотревшись, я энергичным шагом направился к ближайшей забегаловке общепита. Макарон сегодня в тюрьме не было, «любимая» у зеков гороховая каша должна была быть. Расписание питания в СИЗО за эти недели я успел вызубрить как «Отче наш».