Ярослав Коваль - Чужак: Боец демона-императора. Тропа смерти. Сквозь бездну (сборник)

Офицер, видимо, выбрал себе цель ещё до того, как рванул из-за камня, потому что он очень точно и сильно обрушил меч на хвостатое существо, слегка напоминающее того «кенгуру», с хвоста которого мы снимали шкуру. Я смутно вспомнил, что того «кенгуру» мы не ели, ограничились его нерождённым детёнышем. Аштия, кажется, говорила почему. Я не запомнил.

Но вмешиваться было поздно. В три удара, со всей яростью голодного мужика, Ниршав сбил с ног свою жертву. Я подоспел вовремя, чтоб накинуть на тушу петлю и сразу отскочить обратно в безопасное место. Вернее, попытался отскочить. Ощущение опасности заставило меня нырнуть в землю и перекатиться, путаясь в собственной верёвке, хорошо хоть не сильно. Прикосновения я сперва и не почувствовал, и лишь когда попытался вскочить, осознал, что ноги действуют как-то не так. К тому же меня сильно кособочит…

Тварь, накинувшаяся на меня, напоминала помесь свиньи и большого краба. Клешней у существа, кстати, было три – и это в придачу к щупальцам, торчавшим в разные стороны, как щетина. Я увернулся от клешни и попытался ударить «когтями». Попал по «пятачку». Через мгновение над свиньекрабом свистнул меч – Ниршав, покончив с намеченной жертвой, переключился на охотника.

– Мотай! – гаркнул он мне.

Да пожалуйста. Я ускакал в область пониженного фона на карачках, не особо заботясь о том, как это вы глядит со стороны (да и перед кем тут красоваться?), и уже только там обнаружил, что подцепил с собой и конец верёвки. Через секунду на меня свалился Ниршав с искажённым, залитым кровью лицом – и тоже с верёвкой. Со второй.

– Тащи! – взвыл офицер.

Мы налегли на верёвки. Почва почему-то ушла у меня из-под ног, ноги соскользнули в ту сторону, откуда я только что сбежал. Пришлось выдёргивать их чуть ли не из лап самого быстрого и сообразительного демона. Благо хоть, наткнувшись на незримую преграду, отшатнулся, словно его ошпарило, а там и попятился. Утвердившись снова на ногах, я потянул тушу за верёвку с удвоенным упорством. «Кенгуру» забился на границе фонов, хотя до того казался дохлым, и эта агония не помешала, а наоборот, помогла мне справиться с задачей.

Ниршав с рёвом, достойным какого-нибудь раненого быка, волок на себе свиньекраба. Он свалился в нескольких шагах от меня, но уже за пределами опасной для нас зоны. Твари, которых мы выволокли в область пониженного фона, быстро затихли – похоже, для них действительно смерти подобно попасть к нам сюда. Ну и хорошо. Значит, если фон не рухнет, мы будем преспокойно сидеть под его защитой – неуязвимые для смертоносной магии и местных обитателей.

– У тебя бок в крови, – прохрипел мне Ниршав, отдуваясь.

– О! – Я оглядел себя. Действительно, по рёбрам покарябало, рассекло рубашку. Вот почему ноги сперва не слушались. Странно, что боли не было. – Хорошо аптечка при себе. Кстати, ты без шлема.

– Твою мать! – Ниршав выговорил и более крепкое ругательство, когда схватился за макушку и убедился – да, шлема действительно нет. – Итить твою налево! Надо выручать как-то!

– Да, иди, попроси их вернуть нашу единственную кастрюлю! – Аптечка так и лежала за валуном, где я её оставил. Перевязочный материал, кровоостанавливающее полотно, мазь – всё под рукой. Я поспешно за драл рубашку, прижал к длинной ране лоскут плотной ткани, которая мгновенно напиталась кровью, связала её в себе и закрыла разрез плотно, надёжно. Теперь достаточно было примотать поверх бинт и подождать.

– Блин… Мне тоже дай, – Ниршав прижимал руку к щеке. – Спасибо… А приклеить нечем?

– Поищи сам, хорошо?

– Ладно-ладно… Вот… Слушай, надо шлем-то выручать!

– Ну, видимо, надо. Идеи есть? Нет? Можно камнями закидать.

– Хорош прикалываться!.. Блин, больно! Обезболивающего нет?

– На хрен тебе обезболивающее? Потерпишь.

– Я потерплю, конечно, но предпочёл бы обезболивающее… Не жадничай.

– Откуда ты знаешь, сколько нам тут ещё сидеть? А если придётся что-нибудь отрезать – как это можно будет сделать без обезболивающего? Ты же загнёшься от болевого шока.

– Блин… Оптимист. Ничего не позволю себе отрезать! – Ниршав раздражённо нахмурился, но руку от аптечки отдёрнул. – Ладно. Давай шлем выручать. Давай попробуем веткой подцепить.

– Ну давай…

Первая ветка, которую сцапал мой спутник, сломалась у него в руках, вторая лопнула при попытке подцепить ею шлем, действительно валявшийся неподалёку. Конец третьей ловко перехватил один из толпившихся по ту сторону демонов, но, к счастью для Ниршава, эта ветка тоже оказалась ненадёжной. Мы переглянулись с ним – задача, не имевшая простого решения, уже начинала злить.

– Так, пошли за камни, – позвал я и первым нырнул в укрытие.

– Эй. А шлем?!

– Погоди! Надо всё обмозговать. Так у нас не выйдет. Давай вот что сделаем – ты отойдёшь в сторонку и там начнёшь шуметь – камни кидать, мечом махать, но границу не переступай. И когда они отсюда схлынут к тебе, я выскочу и попробую твой шлем поймать.

– Э-э… Ну, давай попробуем.

И, пригнувшись, мужчина порысил в ту сторону, откуда, как нам обоим казалось, лучше всего было начинать шуметь. Сидя за валуном, я не мог не оценить его артистический дар – выйдя на открытое пространство, Ниршав развернул перед демонами представление: «Богатырь Пересвет вызывает на бой Челубея и всю челубейскую родню, включая такую-то матерь». Разорялся он так, что я едва не рухнул от хохота и не пропустил подходящий момент. Однако, сообразив, к чему всё идёт, опомнился, выскочил, подцепил шлем и умотал обратно. В пятки мне первые два шага дышало что-то змееподобное со щупальцевой гривой, но мигом отстало, стоило мне окунуться в пространство разрежённой магии.

Меня начинала веселить эта поразительная в своей неправдоподобности ситуация.

– Эй, лицедей! – крикнул я. – Кончай развлекать фауну, она не оценит твоего словарного запаса!

– Добыл?

– В лучшем виде. Держи свою кастрюлю.

– Повежливее к предмету доспеха! Если его не будет, придётся жрать одно мясо, сожженное над углями. А похлёбка в нашем положении – самое лучшее, что только может быть.

– Ну да, да, твоя незаменимая кастрюля! Вот она!.. Надо бы тушки освежевать. Ты это умеешь?

– А как же! Давай, ты хвостатого потрошишь, а я – свинку.

– Не буду я этого делать. Не знаю эту тварь и не представляю, что у неё можно взять. Вот хвост сниму. А с остальным даже не знаю, как мы будем разбираться.

– Да элементарно! Что пахнет более или менее пристойно, то и возьмём, – Ниршав решительным и, надо отдать ему должное, почти профессиональным движением вспорол «кенгуру» брюхо.

Омерзительный смрад ударил нам в лицо из недр дымящихся внутренностей. Мы отпрянули, переглянулись.

– Мда-а, – протянул Ниршав. – Согласен, согласен. Давай разберёмся со свинкой, а потом все втроём решим, что делать с хвостатым. У свинки есть клешни – наверняка это вкусно.