Ярослав Коваль - Чужак: Боец демона-императора. Тропа смерти. Сквозь бездну (сборник)

Мы перемазались так, что потом с наслаждением мылись чуть ли не с головы до ног в холоднющей воде, щедро бьющей в каменную чашу, и после этого грелись, прыгая, у костра, который слишком уж быстро пожирал пересохшие дрова. Рядом сохла и наша одежда, изукрашенная пятнами всех возможных форм, цветов и размеров. Аштия проснулась явно не потому, что выспалась, а от наших нервных притоптываний и сдавленных матов, и несколько мгновений молча созерцала эту картину лёжа, без тени улыбки.

– Ребята, что у вас стряслось?

Мы почему-то смущённо переглянулись.

– Да так, – с деланым безразличием отозвался Ниршав. – Поохотились чуток.

– Изрядно, вижу, вы поохотились!.. Серт, ты ранен?

– Да, зацепило немного.

– Ниш… Ну тебе-то стыдно должно было морду подставлять!

– Да вот так. За компанию. Зато смотри, сколько мы мяса добыли! Аштия приподнялась, оглядела свинью с клешнями, потом – «кенгуру». Деликатно прикрыла нос.

– А это вам зачем?

– Как зачем?! Есть!

– Ты будешь это есть, Ниш?

Выражение лица у офицера стало матерным. Женщина усмехнулась и, покосившись на меня, посоветовала:

– Давайте оттащим тушку подальше. А то она со временем станет только круче вонять.

– И что, – я, пыхтя, пристроился поднимать «кенгуру» за лапы, – совсем ничего с этой твари не возьмёшь?

– Шкуру возьмём. Пригодится. А мясо это есть нельзя. И требуху поостережёмся. Можно попробовать взять мозг… Будешь есть мозг?

– Не уверен.

– Тогда увы. У хвостатых съедобны только народившиеся или ещё даже не народившиеся детёныши. А это, кажется, вообще самец… Ребята, а обо что вы умудрились так изгваздаться?

– Об свинку.

– А постираться сразу – не судьба? Или вы реально думаете, что коль уж судьба угораздила меня родиться женщиной, я тут сыграю роль прачки?

– Я стирать всё равно не умею, – хмуро ответил Ниршав.

– Так учись, сердце моё! Всему на свете можно научиться!

Он взглянул на Аштию укоризненно.

– Ты мне мстишь, да? За то, что мы тебя разбудили?

– Есть немножко. – Она поднялась с земли со вздохом. – Однако стирать вам всё же придётся. Набирайте золы из костра и насыпайте вот в этот хвост, который вы сняли, молодцы, как положено. А теперь туда воды. И одежду. А что поделать?! Жизнь требует жертв.

– Это ужасно!

Ниршав произнёс это с таким чувством, что я заподозрил парня в издёвке. Но нет, он с угрюмым видом запихал в новую кожаную ёмкость несколько горстей золы, потом свою одежду и подсунул мне:

– Пихай и иди уж тогда за водой.

– Может, думаешь, я ещё и стирать буду? – усмехнулся я. Меня самого такая перспектива не сильно пугала. Единственное – я ещё никогда не стирал таким допотопным способом, без мыла. Ну да какая разница. Неважно, будут ли на ткани пятна. Главное, чтоб её можно было носить.

Косясь на нас с усмешкой, Аштия занялась приготовлением пищи. Аромат жаренного на углях мяса слегка подбодрил нас и расцветил реальность, в которой приходилось нудно возиться с холодной водой, мерзкой на ощупь рубахой и топать по колким камням мокрыми насквозь сапогами, потому что если их сейчас снять и сушить отдельно, они покоробятся и усохнут, на ногу уже не налезут. Это вам не прорезиненный брезент и кожа молодого дерматина на моей весёлой родине.

Ободряло то, что нам, насквозь промокшим и замёрзшим, светила впереди горячая мясная похлёбка, а это намного лучше для согрева, даже чем чай с ромом. На мой взгляд, конечно. Ниршав, похоже, думал о чём-то подобном, потому что то и дело поглядывал в источавшую ароматы жареного мяса сторону с алчным видом.

– Между прочим! – заявил он, старательно отполаскивая одну из деталей своей одежды от золы. – У меня ведь есть фляжка! Со спиртным! Вот он, случай! Нам надо непременно выпить.

– И пойти громить демонов.

– Тоже можно, но лучше просто посидеть, песни поорать.

– Эй, там! Портомои! Идите сюда, похлёбка готова!

– О! И под похлёбку – выпивка! – Ниршав оживился. Повертев в руках мокрую шмотку, плюхнул её обратно в чашу с взбаламученной водой и тут же вытащил обратно. – Как думаешь? Сойдёт?

– Сойдё-от. Тебе ж не перед императором дефилировать.

– В подштанниках, ага, – оскалил зубы офицер. Тщательно отжал бельё и натянул на себя, морщась. – Пакость. Точно надо выпить. Эй, Аше, тебя не смутит, если я не до конца оденусь?

– Видала я мужиков без штанов, ничего интересного. Идите сюда, а то околеете там от холода, и с кого я буду дальше веселиться?

Похлёбка была упоительно-горячей и вкусной. Жадно черпая в очередь, мы только переглядывались. И плевать, что разнообразием вкусов Аштия нас порадовать не могла – еда была горячей, сытной и очень вовремя приготовленной, а что ещё нужно для счастья?

– Так, – сурово заявил Ниршав, облизав ложку и рыгнув. – Давайте договоримся сразу: когда решим тут строить человеческое сообщество, я на тебе первый женюсь, Аше.

– Э-э… Прости?

– Ну, если мы тут зависнем, как я предполагаю, на много лет или навсегда, собираюсь быть твоим первым мужем и иметь на тебя больше прав. А что ты на меня так смотришь? Тут два мужика и всего одна женщина. Кто первый успел, тот и молодец. Я без женщины жить не могу. Что делать-то?

– Например, заткнуться и перестать бредить, – ласково предложила Аштия.

– А при чём тут бредить? В любом месте надо устраиваться жить, как получится. Понимаю, была бы реальная проблема, если б мы с Сертом сюда попали вдвоём. Но есть же ты, Аше…

– Ты никогда не был героем моего романа, Ниш. Мы это с тобой уже, помнится, обсуждали. Хотя ты можешь и не помнить. Ты тогда был очень пьян.

– А где ты тут видишь возможность перебирать и ломаться? Нас всего двое. И Серт инициативы не проявляет. Помимо всего прочего, он женат.

– Если рассуждать конкретно, то факт моей женитьбы в сложившейся ситуации не имеет значения, – с серьёзным видом заявил я, хотя мне очень хотелось за ржать. Шутку надо было поддержать, она получалась очень уж выразительная, а смех – он греет не хуже похлёбки.

– Не примазывайся, я был первым!

– Ниш, заткнись, ну правда. А то у меня закончится чувство юмора, и остатки супа окажутся на тебе. А они ещё не остыли.

– Ладно, – разочарованным тоном протянул Ниршав. – Отложим разговор на несколько дней.

И взялся доедать похлёбку. Я то и дело прыскал в сторону, вспоминая то выражение лица офицера, то реакцию Аштии. Женщина тоже поглядывала на нас с улыбкой, которая радовала меня и явно раздражала Ниршава. Однако он делал вид, будто ничего не видит и не воспринимает. Когда жар костра подсушил одежду, мы оделись, перемотали портянки в мокрых сапогах, хотя толку от этого было немного, и поднялись.

– Надо бы ещё дровишек принести, – озвучил офицер. – Вот что! Тут можно будет построить хоть какое-то подобие дома…