Ярослав Коваль - Чужак: Боец демона-императора. Тропа смерти. Сквозь бездну (сборник)

– Ошизеть можно от ваших форм вежливости, – громко пробормотал я, неуклонно просыпаясь. – Разрешит, разрешит, куда денется. Входи, Аканш. Как у вас дела?

– Ещё трое погибших, в остальном же всё отлично, – ответил мой зам, заглядывая в комнатушку и сразу впиваясь взглядом в демоницу. – А, да, ещё двое раненых. Один из них – Миргул. Но не опасно, оба выкарабкаются.

– Ну и славно. Эрмах в порядке?

– Целёхонек.

– За это бы хорошо выпить. Но я не знаю ни где тут кухня, ни дадут ли мне там выпивку. Да и лень…

– Можно пленницу отправить, – корректно предложил мой зам, с трудом отлепляя взгляд от её бюста.

– Эту-то? Да она тут же ноги сделает. Это же бывшая местная шишка.

Аканш сперва взглянул на меня недоумевающе, но уже через несколько мгновений – понимающе.

– В том-то и дело, что бывшая, – мой зам решительно поднял демоницу с пола и поставил вертикально. Распустив ремни на её запястьях, щёлкнул пальцем по широкому стальному браслету, который я до сего момента не замечал. – Из-за пределов замка не выйдет. Кто ж её выпустит? А вздумает прятаться, найдут, и дальше уже твоя воля, как её проучить. А ну-ка, марш на кухню, и чтоб полный поднос принесла. Запомни – только воля и жизнь господина Серта отделяют тебя саму от смерти.

Демоница презрительно скривилась.

– А что, сам он говорить не умеет?.. – но закончить вопрос не успела – сказанное утонуло в сильной пощёчине, швырнувшей стреноженную девицу на пол.

– Ещё какие-нибудь вопросы есть? – уточнил Аканш, малозаметно подмигнув мне. По его поведению я понял так, что в традициях Империи считалось вполне приличным, чтоб заместитель заменял своего босса даже в таком деликатном деле, как необходимость поставить на место пленницу.

Девица злобно, но при этом молча зыркнула на него и, самостоятельно распутав ремень на щиколотках, вышла из комнаты. Я ожидал любых проблем, связанных с нею – в том числе и того, что через время мне приволокут её с жалобой на побег или погром. Менее всего ожидал, что через полчаса она появится в дверях с подносом в руках. К тому моменту мы с Аканшем успели обсудить кучу вопросов, сойтись во мнении, что Эрмах – первоклассный проводник, и об этом надо обязательно сообщить госпоже Солор лично, пусть поощрит. А также пришли к выводу, что в нашем путешествии потерь оказалось не так много, как могло бы, за что поощрения заслужили уже мы с моим замом.

Лицо у демоницы, притаранившей поднос с едой, было такое, что я заподозрил – не яд ли. Успокаивающей мыслью стало упоминание господина двухсотника о том, что жизнь этого нечеловеческого, но вполне себе разумного существа связана с моей, и пришёл к выводу – демоница не станет травить меня. Поостережётся.

Аканш, оценив взглядом принесённое, погнал бывшую владелицу замка за добавкой и выпивкой, сам же принялся расставлять миски и тарелки на столике и, расшвыряв ногой тряпьё, уселся на пол.

– Слушай, друг, – а как зовут эту демоницу? – спохватился я.

– Кто ж её знает. А почему ты заинтересовался?

– Надо ж как-то её звать. Ладно, спрошу…

– Она не ответит. Личные имена у демонов – это достояние. Сообщить их – знак высочайшей милости, приязни там, близости. Или подчинения. Не унизится она настолько, чтоб сообщить тебе личное имя. А официальное, которым её именовало большинство… Так она его потеряла вместе с замком! Какое у неё сейчас может быть официальное имя? Личная рабыня господина Серта? Так что именуй её как хочешь.

– Совсем как хочу?

– Совсем.

– Это соответствует местным традициям?

– Вполне.

– Ладно, тогда она будет Маша. Слышишь? Ты теперь Маша. Ставь бутылку на стол.

Демоница высокомерно поджала губы и, освободив поднос, отступила с ним в обнимку в дальний угол комнаты, где уселась прямо на пол и затихла. Аканш залихватски разлил вино по кружкам.

– Ну, за нашу удачу и победу.

– Ага… И что теперь предстоит?

– А кто ж его знает… Может, на второй замок дуги пойдём, а может, сразу на центр, на Базальт. Так называют крепость, которой правит местный высший лорд. Вот её, – кивнул на Машу, – бывший сюзерен. В смысле, сюзерен-то он и сейчас, только не её.

Маша изобразила ненависть пополам с презрением, но безмолвно.

– Мясо-то какое нежное. Чьё-то местное?

– Окстись, разве будут такого благородного господина, как ты, травить демонятиной?!

– Нашёл благородного господина!

– А как же, я ж слышал! Без пяти минут Солор-младший… Об этом всё войско говорит. Новость! Говорят, что теперь, когда госпожа Солор вышла замуж и тем упрочила своё положение, она может не бояться провозглашать кого-то братом.

– Разве ж Аштия не упрочила своё положение прямо-таки железно в тот момент, когда приняла диск главы Вооружённых сил Империи? Или когда… кхм… женилась?

– Это да, конечно. Но объявила-то о принятии тебя в семью только теперь, после свадьбы…

– Сам знаешь, почему только теперь. Я ж рассказывал.

– Естественно. Но разговоры не могли не пойти. Вот они и пошли. Вообще госпожа Солор давно уже может позволить себе всё, что ей в голову придёт, положение у неё действительно, как ты выразился, железное. Но низшие всегда будут судачить о высших. Болтать будут всегда. После её теперешней свадьбы говорили, что раз уж у мужеподобной дамы появился господин, то она наконец превратится в нормальную женщину. А вот теперь смотришь и осознаёшь – ничего ж не изменилось. Ещё кто у кого в этой паре господин, вот большой вопрос.

– Да ни у кого. Нормальная равноправная семья.

Аканш посмотрел на меня с большим недоумением.

– Так не бывает, в семье всегда кто-то главный.

– Ты не говори «не бывает», а посмотри на ту же Аштию и Раджефа. Кто у них главный в семье?

– Кто бы знал…

– Если один другого подмял, это всегда заметно. Раз не заметно, значит, равноправие.

Мой зам с сомнением хмыкнул.

– Просто госпожа Солор единственная на моей памяти женщина, умеющая не выносить супружеские отношения за пределы домашних стен. Здесь они – не супруги, а глава Генштаба и высший офицер императорской гвардии. Уже в этом одном видно, насколько она превосходит любую другую женщину. И силой духа, и характером.

Под вино приятно было болтать о том, о сём, не обращая внимания на демоницу Машу и едва ли занимая себя смыслом и причинами постоянного шума в коридоре. Потом в моей крохотной комнатке появились Химер и Эрмах, чуть позже – Миргул, бледный до зелени, но весёлый, двигающийся осторожно и неловко. Ему остался последний клочок места – на лежанке, к которой бедолага долго не мог пристроиться.

Я с удовольствием разглядывал лица этих ребят, с которыми пусть и недолго послужил, но успел уже до определённой степени сродниться. После любого рейда, тем более боевого, по-новому начинаешь смотреть на людей, с которыми благополучно прошёл через всё и остался в живых. Наши жребии судьба встряхивала в одной ладони, и трудно было теперь не относиться к этому всерьёз и с почтением.