Ярослав Коваль - Чужак: Боец демона-императора. Тропа смерти. Сквозь бездну (сборник)

К моему изумлению, Аштия восприняла моё пояснение в совершенном спокойствии.

– Понимаю. Обычное дело. У нас ведь тоже есть подобные бранные выражения. «Делить хлеб золотаря», я верно сказала?

– Не совсем. – Раджеф поменял лепёшку и взял себе кусок индюшатины. – «Доедать за золотарём». В форме пожелания. Доброго такого…

– Ещё есть вариант: «Доедать за кожевенником», – вклинился Ниршав. – Поймёт тот, кто хоть раз побывал вблизи дубильных чанов. Ароматы с ног сшибают за квартал. А что это тебя заинтересовало, Аше?

– Мне интересно, как и чем живут в других мирах. Получается, мы мало чем отличаемся от обитателей других миров, не так ли, Серт?

– Кхм… Если бы сильно отличались, я б тут не прижился, наверное. Но отличия вообще заметные.

– Но это ж понятно…

Смеялись и брали на кончике ножа ломтик за ломтиком. Слуги, приносившие новые яства когда на огромных блюдах, а когда и просто на деревянных досках, отнюдь не все принадлежали к человеческой расе – некоторые были демонами. Работали при этом столь же старательно и даже более невозмутимо, более аккуратно. Адъютанты в красивых мундирах косились на них презрительно.

– Ты совладал с пленницей? – тихонько спросила меня Аштия, когда Ниршав и Раджеф занялись обсуждением чего-то окологвардейского.

– Не столько я, сколько Аканш.

– С демоницами нельзя церемониться, запомни. Они воспринимают только язык силы. У нас, в общем, то же самое. Просто местные обитатели ещё не умеют проводить параллель между силой и законом. Им это понятие знакомо мало.

– Скажу откровенно, мне бесцеремонность даётся с трудом.

– А ты вспоминай, что она не человек. И если будешь давать слабину, можешь в один печальный день не проснуться.

– Тебя это сильно тревожит, да?

– Изрядно. Я к тебе уже успела привыкнуть, – и она улыбнулась так открыто, что я на время забыл о её высоком положении и разделявшей нас пропасти.

Конечно, пропасти! Мало того что она уроженка чужого мира, так ещё и представительница потомственной знати. Иное положение, иное воспитание и привычки, иные взгляды на жизнь. Всё иное!

Продолжая есть уже скорее по инерции, а не потому, что хотелось, я рассеянно разглядывал сидящих вместе со мной за столом. Все они – высокопоставленные офицеры Генштаба или же имперская знать. Смотреть на них было так же любопытно, как интересно было бы взглянуть на королеву Англии вживую, а не сквозь экран телевизора. Затуманенный романтическими представлениями о знати взгляд тщился найти в них что-нибудь особенное. Если оно и было, то я способен был увидеть его только в Аштии.

Наверное, пока просто был плохо знаком с имперской знатью.

Когда я вернулся, в моей комнате уже никого не было, кроме демоницы Маши, даже Аканш ушёл. Наверное, обустраивает сотню, то есть оставшиеся от неё неполные девять десяток. В какой-то момент я ощутил стыд – по идее, именно командир должен думать о своих людях. Успокоило меня столь же быстро возникшее соображение, что для подобных мелочей, вроде вопросов размещения и кормления, как раз существуют замы. А я зато буду нести ответственность за всё. И хорошо, если это будут только успехи. Что тут делают с неудачниками? То, что госпожа Солор не пощадит меня лишь из-за возникших у меня с ней особенных дружеских отношений – очевидно.

Она, кстати, и с супругом общалась вежливо, сердечно, ласково… Но не настолько, чтоб можно было предположить какое-то особое отношение к нему с её стороны. Я почему-то был уверен, что и Раджеф это понимает. Наверное, странно он должен чувствовать, обнимая женщину и при этом зная, что та даже не попытается отмазать его, если он сделает серьёзную ошибку.

Маша подползла ко мне, когда я затушил светильник (магический, но я уже знал, где и как нужно потрясти, чтоб он погас).

– Ты меня забрал только затем, чтоб я подавала тебе еду? Или всё-таки хоть чем-нибудь порадуешь?

– Мне ещё женщины никогда так откровенно не предлагались.

– Я постараюсь пережить твою неопытность, – она вдруг накинулась на меня и попыталась сорвать рубашку – грубо, словно это я был женщиной, а демоница – насильником.

Я перехватил её руки. В этот момент мне вспомнились слова Аштии. Вряд ли она шутила. Наверное, она лучше знает.

Не так-то просто оказалось развернуть Машу лицом вниз – сопротивлялась пленница всерьёз. Правда, теперь к моей чисто физической силе прибавилось умение, и, хоть не без труда, я совладал с нею, ничего ей не сломав. Спутал руки, но слегка, лишь для того, чтобы утихомирить на несколько минут. Она извивалась, и близость её тела, тёплого и ароматного, словно настоящее человеческое, без обмана, вспыхнуло пламенем и во мне. Может быть, сперва я не собирался её касаться, но через несколько мгновений уже решил для себя, что мне ничто не мешает.

И действительно – не мешало ничто.

Опрокинув демоницу, я впился в её губы, едва осознавая, как страсть и жажда вытесняют сознание. Ничто больше в мире не существовало, кроме этого крохотного пятачка реальности, где женщина отбивалась, но не потому, что отказывала, а я давил не затем, чтоб сделать больно. Ошеломлённый своей поразительной тягой к этому существу, но без намёка на нежность или приязнь, я просто подчинился своему желанию.

Насилие всегда было мне чуждо, как и взгляд на жертву чужой агрессии как сторону провоцирующую. Но сейчас всё происходящее было до шока органично ситуации, а также взаимным ожиданиям. Демоница явственно не просто ждала насилия, но добивалась его. В её глазах загорались яростные огоньки, но порождало их не отвращение, отторжение, омерзение. Наоборот, их зажигала та же страсть, которая дышала мне в затылок.

– Ты послушный, – выдохнула она самодовольно.

«Напрашивается», – мелькнуло у меня в сознании. Но рука сама поднялась и отвесила пощёчину. Первый раз в жизни я бил женщину. Не понравилось.

Она сверкнула глазами, и словно бы даже удовлетворённо. Ждала ведь чего-то подобного, напрашивалась. Интересно, зачем ей это нужно?

– Глупо, – проговорил я с ленцой, поднимаясь. – Мне надоест, и я ведь бить не буду. Я просто пущу в расход.

– А ты думаешь, я хочу жить вот так? Из положения госпожи в положение рабыни – немного удовольствия, а?

– Думаю, ты всё равно хочешь.

Она улыбнулась без малого лучезарно, облизала губы. Засранка…

– Много ты понимаешь.

– Тут и понимать особо не надо.

Я улёгся на лежанку, поёрзал, ища удобное положение, и смотрел, как она склоняется надо мной.

– Ты слабый, человек. Ты очень слабый.

– Глупышка, – усмехнулся в ответ. – Так у тебя ничего не получится. Иди на своё место.

Послушалась. Поразительно – но послушалась. Значит, по большей части я всё сделал правильно. От сердца немного отлегло. Действительно нервно находиться в комнате с демоническим существом. Мало ли что ей придёт в голову.