Андрей Посняков - Вандал (сборник)

– Нет.

– Жаль… Ладно. Пятеро самых дюжих… Тебя тоже касается, Видибальд… На левый шкот. Пятеро – на правый.

– На что?

– Держите вот эти веревки. Будете управлять парусом по моей команде. Ингульф – быстро на ют!

– Куда?

– На нос, черт побери! Увидишь камни – подашь знак рукой. Вы все… Я тоже буду подавать знаки. Если подниму вверх левую руку – тащите левый шкот… ну, вот эту веревку… Если правую – правый. Хевдинг! Кто-нибудь управится с рулевым веслом?

– Я сам встану!

– Ну, тогда… – Александр улыбнулся. – Как вы там говорите? Да поможет нам Донар и Святая Дева Мария!

Он быстро взобрался на мачту и, усевшись на рее, махнул руками – пираты дружно отпустили шкоты, парус хлопнул, затрепетал и вот поймал ветер, раздулся, потащив за собой судно все быстрее и быстрее!

Враги недоумевали. Некоторые корабли разворачивались, естественно, на веслах, никто не поднимал паруса – на море уже начинался самый настоящий шторм. Крутоспинные волны разбрасывали суденышки, словно детские игрушки…

А вот не подставляйте волне борта!

«Золотой Бык» вот не подставлял – и мчался на скалы, словно пущенный под откос курьерский поезд!

Скалы стремительно приближались, острые, словно зубы сказочного дракона. В снастях свистел ветер, еще больше усилившийся, и едва не срывавший Александра с мачты. Огромные волны угрожающе выгибали свои покатые спины, в любую секунду грозя разбить корабль о скалы.

А между ним был, был проход! Кипел, исходил брызгами, и можно было пройти, успеть, прыгнуть на гребень волны… Только б не промахнуться.

Стоявший на носу Ингульф, вынырнув из тучи брызг, поднял левую руку – камни! Сашка на мачте повторил его жест – пираты послушно натянули шкот, и судно пошло вправо, благополучно минуя опасность… Теперь правую руку – вверх! Резко вскинуть… как в нацистском приветствии, только выше.

Вот она, волна – успеть… успеть… Ну! Дуй же, дуй, ветер!

Лишь бы не треснула мачта…

Александр вздрогнул, услыхав треск… Нет, трещала не мачта – корпус судна. Видать, зацепил-таки камень… Но волна, огромная, шипящая и злая, вынесла на своей спине «Золотой бык», буквально втянула в лагуну…

И сразу стало тихо. Спокойно. Лишь крупная рябь раскачивала кораблик да где-то высоко, в скалах, яростно свистел ветер.

Саша соскользнул с мачты на палубу:

– Парус долой! Все – на весла.

И, устало опустившись на мокрые от крови доски, грустно опустил голову.

Четыреста тридцать восьмой год. Похоже, это и в самом деле оказалось правдой!

У них оставалось очень мало времени для того, чтобы починить корабль и попытаться уйти от погони, в которой никто из спасшихся пиратов не сомневался. Шторм скоро закончится, и преследователи вновь примутся за дело. Войдут в лагуну… почему бы и нет? В спокойную воду это очень даже просто сделать. Значит, надобно перекрыть им вход… а как? Артиллерия еще не изобретена. Поставить по краям узкого пролива лучников? И что? Враги просто укроются от обстрела за повешенными вдоль бортов щитами. Нет, это не выход, нужно было срочно придумать что-то другой, что-то такое, необычное, что давало бы возможность спастись – ведь, по сути, незадачливые пираты Орестуса Тибальда получили лишь временную передышку. Да, именно так – временную.

Хотя шторм вполне мог затянуться, ведь стоял уже октябрь, месяц, так сказать «сомнительного мореплавания». Если верить Ингульфу – а не верить ему у Саши не было оснований, – таким вот образом характеризовали этот сезон римляне… никогда, впрочем, не являвшиеся хорошими мореходами. Все их морские победы это обычный абордажный бой – мощь легионов, а не судов.

Выставив охранение у пролива, люди Тибальда развели на берегу костер и, набрав из ручья воды, варили в котелке вяленое мясо. По небу бежали низкие сизо-голубоватые тучи, иногда хлеставшие дождем, довольно, кстати, теплым, Александр – так был даже рад подобному душу. Стоял, подставив тугим струям лицо, словно старался смыть с себя кровь… чужую кровь… кровь врагов.

– Я говорю, у этих трусов римлян сезон мореплавания уже закончился, – подошедший Ингульф уселся рядом на камень.

Хоть один родной человек… Александр уже воспринимал парнишку словно младшего братца.

– Римляне только и плавают от восхода Плеяд до восхода Арктура, – к удивлению Саши, «братец Ингульф» показывал недюжинные для варвара знания в области навигации. – То есть с конца мая и до середины сентября, – потянувшись, уточнил парень. – С середины ноября по середину марта они вообще стараются не выходить в море, ну а в остальное время – как когда.

– Значит, вскорости мы останемся без добычи! – ухмыльнулся Саша. – Уж по крайней мере до марта месяца некого будет грабить!

– Как это некого? – подросток удивленно моргнул. – А прибрежные города?!

– Города?!

– Ну, ладно, ладно, так и быть – селения.

– А много ль добычи можно взять в нищих рыбацких деревнях? – Саша нахмурился: не очень-то ему улыбалось грабить и убивать ни в чем не повинных людей. А ведь к тому все и шло, похоже.

– Добычи мало, – согласно кивнул Ингульф. – Но там можно взять рабов!

Рабов… Вот и поговори с ним! И этот – еще из самых лучших. Прямой, добрый и честный парень. Только варвар. Вандал – одно слово.

Четыреста тридцать восьмой год, однако!

Саша уже убедился в верности своих подозрений – проверил дату, спросив сразу у нескольких. Детинушка Видибальд ответить затруднился, а вот Эрлоин назвал дату сразу, не раздумывая – именно четыреста тридцать восемь лет и прошло с момента рождения Иисуса Христа.

– Гляди-ко! – удивился Александр. – Ты прямо этот… вундеркинд, во!

– Просто я собирался принять монашество, – потупив глаза, скромно признался парень.

– Монашество?! А что не принял? Из монастыря выгнали?

– Выгнали, – моргнув, Эрлоин неожиданно улыбнулся. – А я всего-навсего выбил зубы одному монаху… много из себя строил. А когда уходил, поджег монастырь…

– Поджег монастырь?!

– Ну, чтоб помнили, чтоб знали… Ух, как лихо горело!

Разговаривать с подобным святотатцем Александру что-то враз расхотелось. Ему вообще сейчас разговаривать не хотелось. Ни с кем, даже с Ингульфом. Хотелось просто побыть одному, подумать. О жизни подумать, о том, как выжить, чем заняться в этом жутком молодом мире! Ведь не в разбойники же идти, право слово!

А что тогда?

Наверное, прав был старик антиквар Альфред Бади – ушел себе в монастырь, и никаких забот. И крыша над головой, и пища, в том числе – и духовная. Черт! Вот же никак не надо было расставаться с антикваром! Все же – единственный человек оттуда… оттуда… оттуда… Черт побери, ну и бред!