Андрей Земляной - Стратег

Но командир «Гнейзенау» капитан-цур-зее Отто Фейн спасаться бегством не собирался. Маленький линкор яростно стрелял куда-то туда, где, по прикидкам немецких артиллеристов, находились противники. Впрочем, Лютьенса это уже не волновало: из-за горизонта, едва различимые на фоне серых туч, появились самолеты. Японцы шли, разбившись эшелонами по высоте, и немецкий вице-адмирал понимал – это конец.

Три десятка торпедоносцев и столько же бомбардировщиков набросились на поврежденный «Бисмарк» с разных сторон. Линкор огрызался как мог, 105-мм орудия остервенело били в зенит, заходились хриплым лаем двадцатимиллиметровые эрликоны, но все было напрасно: бронебойная бомба ударила в крышу башни «Бруно», две торпеды угодили в правый борт, одна – в левый.

Линкор почти совсем потерял ход и накренился направо. Японские самолеты, потеряв семерых, ушли, но теперь снова грянули залпы тяжелых орудий. Неподвижную мишень – ход в три узла и ходом-то назвать было тяжело, артиллеристы Страны восходящего солнца накрыли со второго залпа. И началось избиение…

Один из полуторатонных снарядов «Ямато», точно консервным ножом, вскрыл башню «Антон», другой пропорол борт ниже ватерлинии, и пылающий линкор еще больше накренился. Но ни вице-адмирал Лютьенс, ни его штаб, и никто из тех, что были в боевой рубке, этого уже не видели – еще один снаряд угодил именно туда, где броня была «всего-то» двести миллиметров. Полторы тонны стали вломились в боевую рубку, и взрыв тринтроанизола разметал на молекулы все и всех.

Увидев, что «Бисмарк» быстро превращается в пылающую развалину, командир «Гнейзенау» наконец осознал, что бегство – единственный путь к спасению. Правда, теперь выполнить это было несколько сложнее, чем три часа назад: два фугасных снаряда, выпущенных «Конго», опровергая утверждение о двух снарядах и одной воронке, угодили один за другим в одну и ту же точку борта немца. Двенадцатидюймовый броневой пояс, рассчитанный на попадание даже снаряда в 406-мм, выдержал, но вал правого винта погнулся, и исправить его на ходу было решительно невозможно. Теперь на двух винтах «Гнейзенау» не мог дать больше двадцати узлов, и значит, шансов оторваться от двадцатишестиузловых «Ямато» и «Конго» у него не было. Отчаянная же попытка уйти «Принца Ойгена» была с ходу пресечена японской дивизией тяжелых крейсеров. Соотношение восьмидюймовых орудий сорок к восьми не оставило немцу ни одного шанса. Ни малейшего.

Через полчаса бойня закончилась. Эскадренные миноносцы русско-японского флота полосовали хмурые волны Северного моря в поисках уцелевших немецких моряков. Всего из воды было извлечено пятьсот шестьдесят человек, но с «Бисмарка» и «Адмирала Шеера» не спасся никто. Так же, как и с «Кельна»…

На кораблях объединенной коммунистической эскадры царило приподнятое настроение. На «Акаги» и «Конго» даже раздали командам саке, а на «Разъяренном», который добил торпедным залпом «Бисмарка» – двойную порцию водки. В адмиральском салоне «Ямато» успевшие отмыться и переодеться вестовые раскладывали на столе подносы с сайсими, моти, маленькими бутербродиками с рыбным и мясным балыком, красной и черной икрой. Офицеры штаба церемонно кланялись друг другу, а прикомандированные русские моряки, радостно улыбаясь, козыряли. Чашечки саке чокались о рюмки с водкой и ароматным коньяком…

Общей радости не разделял лишь ее главный виновник – тюдзю Косиро Оикава. Он оставался невозмутим и безмолвен, точно изваяние в храме, а единственное, что он взял со стола – рюмка с грузинским коньяком, так и осталось не тронутым. Остальные заметили это не сразу: общее ликование было слишком велико. Первое же столкновение в море – и такая славная победа! Уничтожены вражеский новейший линкор, линейный крейсер, авианосец – и это только крупные корабли! Флот Социалистической Империи Япония в очередной раз доказал свою непобедимость, а ВМФ СССР подтвердил боеготовность своих, пусть и немногочисленных кораблей и выучку их экипажей.

– Оикава-сан, что-то не так? – вежливо поинтересовался командир «Ямато» дайса Гихати Такаянага. – Вы чем-то встревожены?

– Нет-нет, уважаемый Такаянага, все прекрасно, – тюдзю коротко улыбнулся уголками губ. – Ваш великолепный корабль – истинный меч в божественной длани Сына Неба, – при этих словах Оикава повернулся туда, где висели портреты императора Хирохито и Сталина, и отвесил глубокий поклон.

– Возможно, я заблуждаюсь, – продолжал настаивать дайса, – но я уверен, что видел тень тревоги, осенившую ваше чело…

Оикава помолчал, затем негромко произнес:

– Скажите, Такаянага-сан, вы считаете адмиралов Германии глупцами? А если нет, то зачем они послали столь малые силы против нашей эс кадры?

Гихати Такаянага замер, осмысливая услышанное, но затем совершенно спокойно ответил:

– Они не совсем глупцы, достопочтенный Оикава-сан, но даже хитрую лисицу может подвести ее нюх, и она не учует собак охотника. Западные дьяволы думали, что они все знают, что их разведка всеведуща, словно мудрый барсук, сумевший украсть луну. А в результате им натянули нос, точно глуповатому тэнгу. [62] Такаянага упоминает распространенных персонажей японских детских сказок и некоторые из их сюжетов. Тэнгу – сказочное существо, летающий оборотень, обладающий очень длинным носом. Он глуповат и частенько попадает впросак.

Тюдзю молча покачал головой и сложил руки так, словно собирался молиться. Такаянага тоже молчал, и постепенно смолкли все, кто был в салоне. Теперь офицеры объединенного флота внимательно смотрели на своего командира.

Оикава оглядел всех и опустил веки. Затем негромко, но веско произнес:

– Мы попробуем вернуться обратно в Мурманск. Если, конечно, у нас получится…

Вице-адмирал Ланселот Эрнест Холланд поднял взгляд от карты и обратился к флаг-офицеру лейтенанту [63] В Британском флоте соответствует званию «капитан-лейтенант». Хокинсу:

– Больше от немцев никаких известий не было?

– Никак нет, сэр. Последнее, что мы получили, была радиограмма, подписанная кодом «Гнейзенау». Они сообщали, что «Бисмарк» потерял ход, у него взорвалась носовая башня главного калибра, и что они с остатками эскадры попытаются оторваться. На этом радиограмма закончилась.

– Координаты места отправки определили?

– Так точно, сэр. Мы связались с патрульными крейсерами и станциями на берегу. По триангуляции «Гнейзенау» был вот здесь, – Хокинс указал точку на карте.

– Вот и прекрасно.

Холланд удовлетворенно откинулся на спинку кресла. На губах его блуждала легкая усмешка.