Роман Злотников - Пушки и колокола

Разбредаться начали поздней ночью. Сигизмунда пригласили в княжьи палаты, а сопровождавших гонца, за хмельным своим состоянием, решили оставить у радушного хозяина, благо места в доме хватало. А тут как раз и повод второй этаж опробовать. Зря, что ли, трубу выводил да крышу утеплял. Не курорт, конечно, но все равно…

Впрочем, и сами литовцы оказались не избалованными, а потому, укутавшись принесенными рогожами и шкурами, живо поотрубались, наполнив помещение смачными переливами молодецкого храпа.

– Владимир Андреевич навстречу литовцам отправился. Сполохи пока недалече протянулись, так что завтра уж и ждем Ягайло, – уже оставшись наедине с Булыцким, поведал Дмитрий Иванович. – Завтра тебе – Сигизмунд. Я с братом да владыкой с гостями дорогими в хоромах замкнемся. Тебе меду сегодня доставят еще. Ты уж для Сигизмунда его не жалей. Хорош медок, да гостю нашему зело как люб оказался.

На том и распрощались. Минут через двадцать к крыльцу подкатили сани с бочонком пузатым, в коем еще меду привезли заместо уже выпитого. Проследив, чтобы его отгрузили в подклет, и распрощавшись с посланцами княжьими, Булыцкий отправился спать. Впрочем, долго еще заснуть не удавалось ему, все мысли беспокойные мучили. И сон этот, и слова про Иуду; по всей видимости, первого из четырех, упомянутых Сергием в том самом сне. Ягайло. Изворотливый лис, которому еще только предстояло сделать свой выбор. При этом, чью бы сторону он ни принял, все равно кого-то он да предавал: либо польскую шляхту, либо Великого князя Московского. А раз так, то при нем – еще двое должны быть: Корибут и Свидригайло. Тоже ведь предатели. А четвертым по такому раскладу должен был быть Витовт. Выходило так, что и развязка, о которой теперь и думать боялся пенсионер, близка. До утра промаялся мыслями темными, лишь ненадолго проваливаясь в короткое неспокойное полузабытье-полудрему. Уже когда Аленка поднялась, да челядь зашумела, смог ненадолго задремать. Хотя и то – ненадолго.

Утром уже самым возле ворот появился большой хорошо вооруженный отряд московитов и литовцев, во главе которого были два бледных всадника, судя по виду, проведшие в седлах всю ночь: Ягайло и Владимир Андреевич. Тут уже Булыцкого, наблюдавшего за встречей с крепостной стены, как током прошибло, едва только сообразил, что Ягайло – один из тех змеев, что во сне вещем привиделся. А второй – теперь уже готов был чем угодно поклясться пожилой человек – его двоюродный брат Витовт. А раз так, то и сомнений больше не было в цели визита Великого князя Литовского. А еще в том, что скоро ждать в гости и потомка Кейстута, одержимого идеей сведения счетов с обидчиком да жаждой власти.

– Иуды, – зло сплюнул Николай Сергеевич, снова вспоминая тот вещий сон.

Навстречу визитерам вышли князь с Киприаном. Коротко приветствовав друг друга, все направились к хоромам, где путников уже поджидала жарко натопленная княжья баня, после которой – застолье, на которое никто, кроме князей, Киприана, да братьев Ягайло, допущен не был.

После затянувшегося пира гости, по приглашению князя, отправились на демонстрацию литых орудий. Запланированные стрельбы, которые едва не отменились из-за беспокойных новостей, теперь удачно приурочили к визиту высоких гостей.

На огневых рубежах уже стояли четыре грозных орудия, возле которых, поглядывая на установленную неподалеку цель, – фрагмент деревянной стены, – выхаживали бомбардиры. Перекидываясь отрывистыми фразочками, они, сплевывая себе под ноги, красовались друг перед другом, пытаясь таким образом скрыть собственную неуверенность. Ведь всего опыта за плечами – выстрелов по пять; уж порох больно дорог! Вот и запретил князь много жечь. А бомбардиры, поперву готовившиеся меж собой в удали стрелецкой соперничать, теперь, предупрежденные о важных иноземных гостях, заметно мандражировали.

Князь, цели уже озвученные преследуя, перед визитерами во что бы то ни стало решил показать удаль молодого, но уже грозного княжества. И пушки для этой цели подходили как нельзя лучше. Отлитые колокольных дел мастерами из бронзы разбившегося колокола, они были щедро расписаны рельефными изображениями на тему Страшного Суда и наказаниями грешников в Аду, на чем не преминул заострить внимание князь Владимир Храбрый.

– Орудия, что трубы архангельские, мертвых поднимающие. Хоть и порох [51] Огнестрельное оружие к тому времени в Европе уже знакомо. Другое дело, что оно – редкость и достаточно примитивного исполнения (бомбарды). Длинноствольные литые пушки появятся только в следующем веке. да бомбарды, а паче – тюфяки – не диво уже, а поди ты такие, – кивком указал он на покоящиеся на примитивных лафетах орудия, – сыщи. И мощны, и грозны, и бьют – не устоять!!!

Гости, уважительно поглядывая на грозные пушки, о чем-то там перешептывались.

– Великий князь Московский втрое более грозен, чем о нем говорят, – пытаясь сохранить каменное выражение лица, обратился к Дмитрию Донскому Ягайло. – Волю твою принял не только недруг, но и металл. Я восхищен мастерством московских кузнецов, сумевших заставить его принимать нужные формы.

– Я готов принять твоих мастеров, – с непроницаемым лицом отвечал Дмитрий Донской. – Целовавшему на верность крест – вера, как родственнику близкому. Православие принявшему – как себе самому.

– Православие принять – не только честь, но и великая ноша. А ношу на себя взять ту можно, лишь от грехов очистившись, – уходя от прямого ответа, негромко отвечал Ягайло. – Мне мои грехи отмолить прежде надо, с тем чтобы и перед владыкой, и перед Господом с чистой душой предстать.

– Епитимьи невыполнение – грех тяжкий, – загадочно добавил Киприан, не сводя глаз с напрягшихся гостей. – И хоть смертным не признан, а все одно Бог на Суде Страшном за такое втрое спросит.

– Я пришлю тебе мастеров, великий князь, – склонился в ответ Ягайло.

– Отныне, присно и во веки веков наши судьбы – рядом быть, – подытожил Донской. – Заряжай, – коротко кивнул он Владимиру Храброму.

– Заряжай! – передал команду Владимир Андреевич, и все пришло в движение. Вокруг ствола забегали подручные, подтаскивая мешки с порохом и четыре специально для демонстрации подобранных ядра; все, что удалось получить после бесчисленных попыток литья. Суетливо забив по заряду, мужики встали поодаль. Теперь уже бомбардиры, прильнув к стволам, принялись еще раз выверять прицелы, убеждаясь, что ядра достигнут целей.

– Хороши орудия, – впервые за все время подал голос Свидригайло. – Бомбарды таким – не ровня, – подойдя поближе, тот принялся тщательно изучать ствол. – И в княжестве Литовском литье – не новинка. Но лишь твои люди достигли таких высот. Научи меня, – неожиданно попросил муж.