Юрий Корчевский - Ратибор. Забытые боги

– Согласен.

– Тогда едем, есть у меня такой на примете.

Дом был на Эквилине. Тихая улица – вполне приличного вида.

Подъехали удачно. Хозяин был дома, хотя наезжал периодически. Владельца интересовали деньги, а с семьёй будет проживать Илья или один, его не интересовало.

– В доме двое рабов будут жить. Будут за домом приглядывать, убирать, а если скажешь – то и готовить. Но оплачивать продукты будешь сам.

– Согласен.

Хозяин, по виду – крупный торговец, написал на восковой табличке расписку о сдаче дома внаём и о получении денег. И никаких свидетелей-видаков, как было принято на Руси. Делопроизводство и учёт были в империи на высоте, везде и всегда всё записывалось.

Получив деньги, хозяин крикнул:

– Нуби, Урсула!

На зов хозяина явились пожилой негр и мулатка.

– Теперь вашим хозяином на год будет вот этот господин. Выполняйте его указания, как мои.

Хозяин откланялся и ушёл.

Илья был поражён – так быстро! А он мучился: где притулиться на ночь?

Слуги смотрели на него как на хозяина.

– Продукты есть?

– Есть немного муки, можно испечь лепёшки, – сказала мулатка – она была кухаркой. Негр же занимался охраной дома, уборкой территории, следил за водой в небольшой терме.

– Сколько денег надо, чтобы закупить продукты на неделю?

– Два сестерция.

– Сомневаюсь, что за такие деньги они приобретут хорошее мясо или свежую морскую рыбу, – вставил Кантор.

– Тогда вот вам три сестерция, и приготовьте обед.

– Будет исполнено.

Когда они остались одни, Илья поблагодарил диакона:

– Даже не знаю, что бы я делал без тебя, Кастор. Благодарю!

– Моя забота – не только окормлять паству духовно, но и по мере сил помогать ей в мирских делах.

Илья не ожидал от диакона толкового ответа, но всё-таки решил спросить – так, на всякий случай.

– Тогда подскажи, куда пристроить деньги?

– Хочешь приумножить?

– Хочу, чтобы не пропали. Не носить же мне их с собой?

– Разумно. Есть несколько вариантов. Купи лавку, открой торговлю.

– Не по мне это, душа не лежит.

– Купи судно-зерновоз, вози из Египта зерно. За год утроишь состояние, если не столкнёшься с пиратами-берберами.

– Неужели донимают?

– Империя ежедневно выводит на судоходные пути целую флотилию, однако случается, за всеми участками не проследишь.

– Похоже, есть другие варианты?

– Отдай Мордехаю. За год удвоишь деньги.

Складывалось впечатление, что Кастор изначально говорил о вариантах, которые не устроили бы Илью.

– Рискованно. А тебе-то какой в том прок?

– Прямо скажу: пока ты был гол и нищ, о том речи не шло. Но разве ты забыл, что десятую часть своих доходов ты должен отдавать Церкви? И чем больше доход, тем лучше тебе и христианской общине.

Илья фыркнул:

– Так уж и общине! Скорее – Церкви, клиру…

– А на какие деньги кормили тебя и твоих парней в лагере, покупали оружие? Расходы всегда есть, и иногда они большие…

Кастор вздохнул:

– Вот сейчас опять нужны деньги для подкупа. В обмен на деньги получим мебелус.

Мебелусом называли папирус, где подтверждалась публичная клятва человека императору и принесение жертвы.

Илье стало интересно:

– А можно посмотреть этот мебелус?

– Так мы едем к Мордехаю? Если да, там и увидишь.

– Отлично!

На этот раз Мордехай выглядел по-другому. Илья ожидал увидеть крашенного хной патлатого ростовщика, а он предстал перед ними наголо обритым с небольшими вислыми усами. Внешне – вылитый араб из Сирии, кабы не нос.

Мордехай встретил гостей приветливо, усадил, а как узнал, что Илья пришёл с деньгами, и вовсе обрадовался:

– Угощу вас шербетом. Приходится соответствовать образу… – И Мордехай развёл руками, как бы извиняясь.

Илья приготовил монеты, оставив себе две – теперь о пропитании надо думать самому.

Мордехай вернулся с подносом, на котором дымились три чашки.

– Пристрастился я к шербету… Угощайтесь!

Илья отпробовал. Странный напиток – сладкий, тягучий, пряный, но приятный. Видимо, у Мордехая это был ритуал – угощать клиентов.

Когда за неспешной беседой чаши опустели, ростовщик поинтересовался:

– Так в чём твой интерес?

– Деньги хочу дать, приумножить.

– Сколько и на какой срок?

– Тридцать золотых ауреусов на год.

Прикрыв глаза, Мордехай несколько секунд посидел молча.

– Через год получишь тридцать золотых доходом. Можешь забрать, а можешь приложить к основному капиталу.

– Мордехай, он заберёт доход – Церкви нужна десятина, – вмешался Кастор.

– Как же, как же, обязательно! – в знак уважения Мордехай сложил ладошки и отвесил гостям поклон – по-восточному.

– Это ещё не всё, – дополнил Кастор, – мы хотим посмотреть твой мебелус.

Мордехай открыл ящик стола, достал из него папирус и протянул его Кастору.

На выбеленном листе, доставленном из Египта – каждый обходился недёшево, – шёл текст латиницей, скреплённый сургучной печатью с чётким оттиском.

Илья посмотрел на просвет – никаких водяных или тайных знаков.

– Кастор, у вас в общине кто-нибудь может писать так же?

Текст был написан тушью, почти каллиграфическим почерком.

Кастор текст осмотрел, кивнул:

– И папирус есть такого же качества, и писчие.

– Тогда приготовьте десяток листков, и останется только вставить имена. Мордехай, я на пару дней заберу папирус с твоего разрешения?

– За него плачена изрядная сумма серебром, но если надо для дела…

– Верну в целости.

В знак почтения Мордехай проводил их до двери.

Когда вышли, Илья поинтересовался у Кастора:

– Где можно купить свинец и сургуч?

– Сколько надо?

– Свинец с кулак размером, а сургуча – вот такой комок. – Илья показал руками объём с небольшой мяч.

– Ты что задумал?

– Если получится, печать подделывать. Тогда эти мебелусы будем десятками делать.

– А сможешь?

– Попробую.

Кастор подвёз его до арендованного дома, и оба расстались, довольные друг другом.

Пока Илья отсутствовал, мулатка сходила на рынок, купила продуктов, и с кухни тянуло ароматами готовящегося обеда.

– Какое вино господин предпочитает? На всякий случай я купила кувшин белого и кувшин красного.

– Неразведённое белое. Красное можете пить сами.

Мулатка готовила вкусно, но обедал Илья в одиночестве. Кастор его предупредил, чтобы он рабов за один стол с собой не сажал – не принято в империи, не поймут.

Потом он отправился в дом и стал разглядывать сургуч. Можно сделать с печати восковую отливку, обмакнуть в тушь и сделать оттиск на толстой свиной коже. Быстро, но оттиск будет нечёткий. Поскольку в империи находились умельцы, подделывающие монеты, за оттисками следили строго, и потому лучше сделать липовую печать на свинцовом бруске. Это и дольше, и работа кропотливее, но зато потом не отличишь.