Юрий Корчевский - Ратибор. Забытые боги

– Поговорим? – предложил он дьякону. Внутри у него всё кипело, но он заставлял себя быть спокойным и сдерживаться.

– Может, завтра? Устал я сегодня.

– Дело важное и отлагательства не терпит.

– Хорошо, пусть будет так.

– Был я у сенатора и услышал интересные вещи.

– Поделись.

– Он сказал, один из клира предатель, помогает римлянам в борьбе с христианами.

– И кто же это? – голос кастора предательски дрогнул, и он отвёл глаза в сторону.

– Ты! – Илья ткнул пальцем в грудь дьякону.

Илья ожидал реакции бурной: станет отрицать, бить себя в грудь, возмущаться тем, что его подозревают. Но Кастор опустил голову, долго молчал, а когда Илья уже стал терять терпение, заговорил. Говорил он медленно, роняя слова, как булыжники.

– Я знал, что этим кончится. Слаб человек, вот и я не выдержал.

– Давно?

– Пытались сбить с пути истинного полгода назад. Сулили деньги, даже дом. Отверг всё я тогда. А потом, когда Корнелий уже был у них, схватили меня. Буквально на следующий день, когда ты с группой ушёл. Я к смерти готовиться стал, с молитвами к Господу обращался, да видно, не дошли до Вседержителя мои молитвы.

Нас, нескольких священников, привезли в город на побережье. Какой – не знаю, только воздух морской ни с каким другим не спутаешь.

Два дня всех вместе нас держали в каком-то сарае. А потом – эта жуткая казнь. Я крови с детства боюсь, курицу зарезать не мог. На наших глазах преторианцы спросили понтифика – не хочет ли отречься от веры Христовой? Корнелий не согласился, твёрдо стоял на своём, и тогда один из римлян мечом снёс ему голову. Жутко! Эта картина до сих пор стоит у меня в глазах.

Потом они выволокли из группы захваченных псаломщика – и он в вере упорствовал. Они и его казнили усекновением головы…

Мы все в голос молиться стали, просить о быстрой смерти, а нас снова под замок, да не всех вместе. Два дня ни еды, ни питья не давали, били. Если бы меня казнили вслед за Корнелием, клянусь Святой Марией – выдержал бы. Но, видно, дьявол-искуситель сильнее меня оказался. Согласился я с римлянами сотрудничать. И, думаю, не я один. Как встретились, всё порывался тебе рассказать, да убоялся.

– Чего? Смерти?

– Что смерть? Лишь миг! Презрения твоего убоялся и собратьев по вере. Особенно когда узнал, что вся группа твоя погибла. Выходит, парни твои, хоть и паства, которую я окормлять должен, крепче меня оказались.

– Мордехай на твоей совести?

– Что ты! – Кастор отшатнулся, как от удара.

– Кого предал? Чьи имена римлянам назвал?

– Десять человек из клира: экзорциста, псаломщика, привратника, пресвитера, поддьякона.

– Много! Их кровь на тебе будет, Иуда!

Кастор вздрогнул.

– Что делать мне? – взмолился он.

– Живи! Не судья я тебе, у меня у самого руки по локоть в крови. Но не сторонников своих, а противников. Сам же говорил мне слова Христовы: «Не мир я принёс, но меч!»

Илья покинул Кастора и прошёл в свою комнату. На душе было невыносимо горько. Тот, кому верил почти безоглядно, предал. Наверное, судьба забросила его сюда, в этот мир, для дел полезных и добрых. А что на деле? Он только и делал, что воевал. Римлян положил не меньше, чем православных в бытность свою служителя Макоши. Для чего пролилось столько крови, если в мире ничего не изменилось? Разве он лучше, чище? Да ничего подобного! Большинство алчет денег, удовольствий. Процветает работорговля, а предатели делают карьеру. Уходить надо из Рима, и не одному, с Немезидой. Обосноваться в небольшом городке на побережье и наслаждаться миром, теплом, своей женщиной – за делами он не всегда уделял ей должного внимания. Пожалуй, он так и сделает. Вот только завершит завтра одно дело – визит к сенатору, обменяет расписку на информацию об изменниках, сообщит их имена клиру – и всё, он свободен от каких-либо обязательств. И вон из этой клоаки!

Спал Илья беспокойно, часто просыпался. Однако утром, прихватив лист папируса, отправился к Сервилию Гракху.

– Аве, сенатор!

– Салют! Ты принёс?

– Как договаривались…

– Садись, покажи расписку.

Илья достал из-за выреза туники лист папируса, скрученный трубочкой, развернул и показал его Сервилию.

Сенатор привстал с лежанки, убедился, что расписка подлинная, с сургучной печатью и подписями, и, успокоенный, улёгся снова.

– Запомнишь все имена или вызвать писца, он запишет?

– Зачем вовлекать лишних людей? Постараюсь запомнить.

Сенатор стал произносить имена – память у него оказалась хорошей. Он помнил, кто кем служит, когда стал служить римлянам и при каких обстоятельствах переметнулся.

Илья прикрыл глаза и мысленно повторил услышанное.

Предателей веры оказалось восемь человек – это не считая Кастора и Филемона. Много, если учитывать, что община христианская не так велика.

Он повторил про себя имена всех ещё раз, для верности, и ужаснулся. Римляне опутали своей сетью многие ключевые точки Церкви. Обида, ярость, негодование, презрение к предателям бушевали в душе. Илья постарался напустить на лицо безразличное выражение, но, видимо, ему это плохо удалось.

Сенатор оказался хорошим физиономистом:

– Что, не ожидал?

– Не ожидал… Это весь список?

– Кого я знаю. Заслуживают имена этой расписки?

Илья поднялся, вручил сенатору расписку. Тот схватил папирус, пробежал глазами текст:

– Всё верно, расписка подлинная. Сделка завершена к обоюдному удовольствию сторон, и это надо отметить. Эй, слуги, вина!

Слуга внёс поднос с кувшином вина и фруктами, разлил вино по серебряным кубкам и удалился с поклоном.

Сенатор поднял кубок:

– Славный конец венчает дело! – и отпил.

Илья тоже пригубил. Отличное вино, сенатор понимает толк в винах. И такое не может стоить дёшево.

Сервилий Гракх так и лучился от удовольствия. Получить за несколько имён предателей расписку на огромную сумму – это ли не удача? Выгоднейшая сделка! Что будет с предателями, сенатора не интересовало. Их услугами пользуются, но кто их ценит и уважает? Предавши раз, кто тебе поверит? Тем более что на кону большие деньги, а деньги дают власть, силу, комфорт.

Задерживаться Илья не стал, на сегодня у него были запланированы важные встречи. Он откланялся, хотя сенатор склонен был продолжать возлияния – он благодушествовал.

– Ты заходи, коли потребность будет. Всегда приятно иметь дело с серьёзными людьми.

– Кто убил Мордехая? – вырвалось у Ильи.

– Тебе легче жить будет, если узнаешь? Не скажу, мне этот человек самому нужен.

Понятно, для грязных дел есть убийца, и сдавать его сенатор не хотел бы. Было подозрение у Ильи, что это Юлий, из телохранителей сенатора. Силён физически, не глуп, отлично владеет оружием – чем не кандидат? Но… не пойман – не вор.