Юрий Корчевский - Атаман царского Спецназа

– Быстро снимай седло – и на купленную лошадь. Сумки тоже на нее, хоть чуть лошадь от когтей прикроют.

И не успел я договорить, как Павел соскочил с лошади. На помощь ему кинулся Герасим. Вдвоем они быстро переседлали лошадь, забросили на нее переметные сумы. Освобожденная лошадь Павла отошла от ели несколько шагов и рухнула. Павел аж зубами от злости заскрипел.

– Я с ней в добрых сечах бывал, а тут – какая-то тварь…

Он не договорил. Послышался шелест крыльев, мерзкие крики, и мы увидели трех крикс. Они летели метрах в десяти над дорогой, явно высматривая нас. Андрей вытащил из петли трофейную охотничью рогатину.

– Сейчас я попробую снять одну птичку!

Он взял рогатину на изготовку. Конечно, это не сулица – легкое метательное копьецо и не копье. С рогатиной ходят на медведя. Тяжело метать толстое древко, увенчанное лезвием – широким и коротким мечом. Но Андрей был здоров, как бык, и полагался на свои силы.

Криксы пролетели бы мимо, но их явно привлек запах крови павшего коня. Описав полукруг, они направились к нам. Выждав, когда твари будут в досягаемости броска, Андрей размахнулся и метнул рогатину. Лезвие вошло прямо в грудь мерзкой твари, и, завизжав, крикса упала недалеко от Андрея, в агонии разевая пасть и шипя. От нее шло зловоние. Две оставшиеся резко взмыли и пролетели над деревом. Похоже, мы удачно выбрали место для обороны. С трех сторон нас прикрывает лес, и нападения можно было ждать только со стороны дороги. Сверху не дает напасть высокая верхушка ели.

Мы выстроились в ряд – слева от дерева Андрей и Герасим, справа – я и Павел. Описав полукруг, криксы снова пошли в атаку. Эх, не хватает коней. Не ожидал я встретить такого врага, копье хорошо для конной сшибки, когда одна конная лава несется на другую.

Все, твари рядом. Герасим одну за другой стал пускать стрелы, но они застревали в мохнатой шкуре, не причиняя особого вреда криксам.

– По глазам бей или в пасть, коли разинут.

– Понял, атаман!

Андрей поднял палицу, мы же с Павлом направили вперед лезвия сабель, прикрывшись щитами.

Крикса ударила в мой щит. Удар был очень силен, так что я еле удержался в седле. От щита снова щепки полетели. Боюсь, он не выдержит еще одного удара.

Из-под щита я ударил криксу в брюхо. Сабля вошла почти на всю длину клинка, из живота брызнула какая-то жидкость. Кровь? В темноте и не разберешь. Крикса с громким воплем отскочила. Пару ударов успел нанести и Павел, но из-за большого расстояния оба удара пришлись по крылу, но не по перепонке, а по кости. Теперь тварь пыталась взлететь, но перерубленное крыло не слушалось.

– Добиваем! – крикнул я и соскочил с лошади.

Тварь уже сидела на земле и, неловко подвернув левое крыло и разинув пасть, шипела. Два зеленоватых глаза ее зло уставились на нас.

Мы подступили с двух сторон одновременно, но крикса успевала уворачиваться от нас обоих, ловко вертя головой и клацая зубами. Такой попади на клык – вмиг оттяпает, зубки-то по пяди, как не более.

Павел исхитрился и рубанул по раненому крылу, окончательно его обрубив. Тварь резко повернулась к Павлу, а я, изловчившись, со всей силы ударил ее саблей по шее. Голова твари отскочила, и из перерубленных сосудов хлынула густая жидкость, здорово нас забрызгав. Крикса еще сучила в агонии ногами, и мы отбежали в сторону – если заденет когтями, все мышцы на ноге располосует.

Что там у соратников? Мы оба повернулись к ратникам. Оттуда неслись яростные крики. Мы рванулись на помощь, но дружинники справились сами. Просто вошедший в раж Андрей боевой палицей добивал криксу. Вернее – она уже была мертва, а Андрей наносил ей все новые и новые удары. Герасим спокойно сидел на лошади и с азиатской невозмутимостью наблюдал за Андреем.

– Все, Андрюша, хватит, от твари только мокрое место осталось.

Андрей с трудом остановился; бросив палицу на землю, вытер пот со лба.

– Тоже завалили тварь? Мы свою навеки утихомирили.

Мы вышли на дорогу, огляделись, прислушались – тихо, не слышно шелеста крыльев, нигде не мелькают тени.

– Что, дружина? Справились вроде?

– Хорошо, что их только три было. А если бы больше? Да если ночью на спящих такая эскадрилья нападет и люди не готовы к поединку? Так любой обоз уничтожить смогут. Вероятно, и князь Хлыновский с дружиной так смерть свою нашел.

Все умолкли, переживая схватку с тварями.

Голос подал Павел:

– Други мои! Мы что, до утра здесь торчать будем? От этих птичек зубастых такая вонь идет! Да и от нас всех попахивает! Надо скорее на постоялый двор – и в баньку. Интересно, одежда отстирается?

В пылу схватки я и внимания не обратил, что обляпан кровью – или чего там у нежити в жилах, – а после слов Павла запах ударил в ноздри с такой силой, что меня чуть не стошнило. Как мог, я обтер тулуп и сапоги снегом. Глядя на меня, то же сделали и ратники.

Мы вывели коней на дорогу и не спеша двинулись к Мошкино. Нам думалось, что с тварями на дороге покончено. Напряжение схватки ушло, и все разговорились, вспоминая смешные случаи из жизни.

К утру добрались до деревни, заехали на постоялый двор. Эка незадача, с трудом купили лошадь для раненого Михаила, а теперь, после схватки с криксами, у нас снова некомплект лошадей. Ничего, лишь бы все ратники были целы-здоровы, а лошадей купим.

Прислуга завела лошадей в конюшню, мы же направились в трапезную. Пока я делал заказ полусонному хозяину, Андрей побежал на второй этаж, в комнату, справиться о здоровье Михаила и пригласить его на завтрак. Но вскоре Андрей вернулся, вид у него был растерянный.

– Что случилось? – забеспокоились мы.

– Михаила в комнате нет.

– Экая беда! В отхожее место пошел, а может – без нас девку какую нашел да у нее под теплым боком десятый сон видит!

– Нет, прислуга сказала – он вечером ушел, хромал, был без оружия.

– Как – без оружия? На задании и вне воинской избы оружие было всегда при себе, пусть не щит и копье, но сабля и нож – обязательно.

– Я в комнате посмотрел, все его оружие там, как и переметные сумки.

– Тогда где же он?

– Я и сам хотел бы это знать!

Мы поели, ожидая, что объявится Михаил, но его не было, и мы отправились спать – все-таки всю ночь в седле, а еще битва с криксами притомила, заставила понервничать. Уснули, как младенцы, сразу, едва успев подпереть дверь лавкой и снять сапоги.

Когда стало смеркаться, я проснулся от того, что дергается одеяло. Рядом с кроватью стоял уже виденный мною несколько дней назад домовой. Он дергал одеяло и сердито бормотал:

– Просыпайся!

– А, что? Что случилось? Почто спать не даешь?

– Берегись Михаила!

– Это почему?

Но домовой ушел в тень и пропал. Сон как рукой сняло. Мало того, что выспаться не дал – еще пару часиков можно было поспать, – так задачу задал. Приходит, огорошивает, не объясняя до конца сказанного, и исчезает. Почему надо опасаться Михаила? Нормальный ратник, надежный товарищ – ведь это он принял на себя удар старушки-волкодлака, ранен был. В голове как щелкнуло – ранен был волком-оборотнем! Говорил же мне волхв, что некоторые твари при укусах могут передать свою…. м-м-м… не знаю, как и назвать – болезнь, что ли? Как бы не обернулся Михаил таким же оборотнем! Вот это дела! Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Как его теперь найти, да и найдя – убить? А как к этому отнесется брат его единокровный – Андрей? Если брата защищать кинется, нам плохо будет. Оба здоровы, как быки, а с саблей против Андреевой палицы – и делать нечего. Ну как братья объединятся?