Юрий Корчевский - Самоход. «Прощай, Родина!»

– Военная у тебя фамилия. А меня Сергей – Котельников. Все, разговоры прекращаем, надо слушать.

– Что?

– Как «что»? Шорохи и бряцание оружия, разговоры – да мало ли… Если услышишь что подозрительное, молчи. Ну рукой меня толкни, что ли… Но ни звука!

– Понял.

Ночь тянулась томительно долго. Ноги в сапогах замерзли, и Виктор досадовал на себя. Видел же в блиндаже у немцев теплые носки, надо было надеть. Побрезговал. Белая кость!

После полуночи ветер разогнал облака, вышла полная яркая луна. Чистое, звездное небо обещало к утру похолодание, и Виктор зябко поежился – куда уж холоднее?

Внезапно ему почудился шорох, и он осторожно выглянул из траншеи. Ему показалось, что по снегу скользнули тени.

Притронувшись к рукаву ватника капитана, он показал на тени, пригнулся к его уху и прошептал:

– Людей не вижу, а тени есть.

– В белых маскхалатах потому что. Сними автомат с предохранителя, только аккуратно. Поближе подберутся – откроем огонь.

Оба пристально вглядывались – не показалось ли Виктору? Нет, однако, не показалось, это луна отбрасывала тень от фигур немецких разведчиков. Кабы не она, увидеть их было бы невозможно – маскировочные халаты в темноте полностью сливались со снегом.

Уже был слышен хруст, или, скорее, поскрипывание снега. Дистанция до вражеской разведгруппы – метров двадцать пять – тридцать.

Капитан повернулся к Виктору и прошептал:

– Дай гранату… Бросать будем разом обе.

Виктор достал одну из двух гранат и отдал ее капитану. Тот выкрутил с торца ручки фарфоровый колпачок. Виктор синхронно повторил все его движения, потом резко дернул за колпачок – сработал терочный запал.

Гранаты бросили оба одновременно. Секунда, вторая, третья – потом одновременно два взрыва.

Немцы закричали, раздались стоны.

Штрафники стали стрелять из автоматов. Они выпустили по магазину, пока не стихли крики и стоны.

Со стороны соседнего блиндажа прибежал штрафник:

– Вы чего вытворяете?

– Разведка немецкая.

– Где?

– Да побили мы их! Вон – перед траншеями лежат.

– Не может быть!

– А ты сползай, посмотри…

Штрафник и в самом деле пополз. Вернулся с трофеями – несколько гранат и отличные ножи золингеновской стали в ножнах.

– Шесть человек, куртки и штаны белые. Кабы не кровяные пятна, даже вблизи не увидеть. А вы-то как узрели?

– А мы не спали, как некоторые… Вырезали бы они вас, как курят, а одного бы в плен уволокли.

Штрафник поежился – перспектива быть зарезанным или попасть в плен явно не прельщала.

– Спасибо, парни, выручили… Должники мы ваши.

Когда штрафник ушел, капитан повернулся к Виктору:

– Тебе ничего странным не кажется?

– Нет.

– Мы же немецкую разведку расстреляли, а они молчат. Обычно в ответ минами забрасывают или из пулемета поливают, сейчас же – тишина. Но ведь поняли, что группа обнаружена!

Виктор никак не мог понять, к чему клонит капитан.

– Ну, лейтенант, дошло?

– Никак нет.

– Простим за неопытность. Поясняю: еще одна группа есть, где-то на соседнем участке. Вот почему немчура даже осветительные ракеты не пускает. Делай выводы. А мы сейчас нейтралку из пулемета прочешем, глядишь – и выдадут они себя.

Капитан встал за пулемет и дал длинную очередь веером. Потом приподнял ствол и сделал это еще раз – в пол-ленты по нейтралке.

Оба прислушались. Показалось или на самом деле крик послышался?

Справа от них, в траншее, раздалась стрельба, и все стихло.

– Вторая группа была? – спросил Виктор.

– Хочешь узнать – сходи.

Бродить ночью по траншее Виктору не хотелось – с перепугу какой-нибудь штрафник мог всадить очередь из автомата. Свои винтовки штрафники в угол окопа поставили и пользовались трофейным оружием: и удобнее, и патронов к нему полно.

Уже под утро, когда их стало клонить в сон, сзади послышался шум, и капитан сразу перебросил пулемет на другую стенку траншеи.

– Стой! Кто идет? Стрелять буду!

– Свои! – И густой матерок.

Немцы так ругаться не могли, стало быть, на самом деле свои – это привели на смену штрафникам пехотный батальон.

Вновь прибывшие бойцы сразу рассыпались по траншее.

Капитан взял свою винтовку:

– Ты автомат положи. Все равно отберут – не положено штрафнику с оружием. Винтовку выдали – вот ее и сдай, чтобы утрату оружия не приписали.

– Консервы остались. Забрать?

– Надо съесть, пока нас не вывели, иначе отберут.

Ножом они вскрыли банки и съели их содержимое.

Пехотинцы смотрели с завистью, и капитан, облизав пальцы, сказал бойцу:

– По блиндажам пройдись. Штрафников много полегло, не все обшарили. И вам чего-нибудь перепадет.

За штрафниками явился ротный, прошел по траншее.

– Всем идти назад со своими винтовками.

Когда они возвращались назад, Виктор поразился, сколько лежало убитых штрафников на поле перед траншеями.

Всех вернувшихся построили, пересчитали. Раненых не оказалось. Раненые всерьез, не дождавшись помощи, умерли или замерзли в поле. Из батальона в живых осталось сорок два человека.

Винтовки погрузили в грузовик, штрафников вернули в барак. После траншей здесь было тепло и безопасно, можно было выспаться на нарах. Бросать в бой оставшийся от батальона взвод было бесполезно и бессмысленно – сил мало, но почти каждый день с маршевыми ротами и просто группами прибывали осужденные. Батальон быстро пополнялся.

Первоначально новички пребывали в шоке – слишком быстр и разителен был переход от командира роты, полка, дивизиона или батареи к бесправному осужденному, а ныне – штрафнику, если откровенно – смертнику. И провинность многих была невелика. За серьезные проступки, вроде трусости в бою или дезертирства, просто расстреливали, зачастую – перед строем своих сослуживцев. Целью трибуналов и штрафных рот было запугать людей, запрессовать жесткой рукой государственной машины. Зачастую с пленными немцами обращались лучше – хотя бы в плане питания.

Как только батальон пополнился до штатной численности, штрафников снова погрузили в грузовики. Фронт, как Молох, требовал новых жертв, и штрафники были самыми бесправными. Их посылали на самые опасные, порой неприступные позиции немцев, до того безуспешно атакованные обычной пехотой. У штрафника же путь один – только вперед. Залег под огнем или, хуже того, назад попятился – пулю от своих в затылок получишь.

На место приехали в сумерках. Комбат выстроил штрафников.

– Буду краток. В километре отсюда – село Сергеевка. Его штурмовали несколько дней, но безуспешно. Вам предстоит ночной бой. Раздать оружие!

Штрафники подходили к замыкающему колонну грузовику с оружием и патронами, получали винтовки.

Виктор держался рядом с капитаном Котельниковым. Командир опытный, у него есть чему поучиться. Кто такой Виктор? Наводчик пушки, окончивший краткосрочные курсы. А капитан – кадровый офицер, училище полноправное окончил, академию. Виктор чувствовал себя рядом с ним учеником и хотел стать похожим на него. Котельников замечал мелочи, на которые другие не обращали внимания, и умел делать выводы на основе этих мелочей – качество, нечасто встречающееся у людей.