Юрий Иванович - Андрогин

«У меня ведь брюк нет! Даже трусов не имею!.. И пока я буду спускаться по лестницам, меня треть посёлка снизу прекрасно рассмотрит. Естественно, что моё странное возбуждение будет замечено… А вот как расценено?.. Ещё подумают, что у меня появились планы на эту юную нимфу, а? – И сам себе чуть ли не вслух скомандовал: – Бегом вниз!»

И всё равно бегом не получилось. Теперь уже взгляд непроизвольно задержался на детях, всё ещё продолжавших спать. Точнее не на них, а на странных птицах, которые расселись рядом и как-то слишком строго, с напряжением поглядывали на мужчину.

Возле годовалого мальца словно в гнезде сидела серая уточка с ярко-рыжим чубчиком. Величиной с крупного голубя, она имела хвост, как у сороки. Но именно за этот хвост и держали птичку детские пальчики.

Двухгодовалый ребёнок, спящий на бочке, никого не держал. Зато две другие птички, не в пример первой более яркие и красочные, использовали старшее дитя как своеобразный насест. Одна стояла у него на бедре, а вторая – на плечике. Наверняка птички много не весили, но всё-таки… Инстинкт матери сразу проснулся у Черновой:

«И чего это они вообще творят?.. Неужели вышедшая нянька спросонья не увидела этого безобразия? Может, мне самой этих птичек прогнать?.. Ведь пернатые – это главные разносчики инфекции!..»

Гляделки с птицами закончились с возвращением обнажённой девицы. Она с индифферентным видом обошла замершего на месте парня, прогнувшись, как кошка, опустилась на четвереньки на лежанку, сделала несколько шажков по ней и прилегла, собираясь явно ещё чуток поспать. Только в такой позе прилегла, что мужское начало в Арисе окончательно вышибло всё неуместное материнское беспокойство Дарьи. Ему стало не до детей с птицами и не до отсутствия трусов на нём самом. Чувствуя, как у него загораются уши и шея, парень метнулся прочь из домика.

Неловко спускаясь по верёвочной лестнице, сам поразился своему желанию:

«Лучше бы я уж работал рядом с Гютом. Будет мне наукой! Отправляться следовало вниз вместе с Дамиллой… Ведь если мне припишут совращение малолеток, то могут и высшую меру наказания применить».

Может, здесь и не было таких строгостей, вчера ему предлагали четырнадцатилетних, но мало ли что? Всё-таки строй очень похож на матриархат, и влипать в неприятности, связанные с женщинами, нельзя категорически. И вполне естественно, что женское подсознание стало поучать нынешнюю, мужскую сущность:

«Лучше с мужчинами драться, чем вызвать неудовольствие женщин. Учитывай это!..» – И словно сглазила.

Не успел Шенгаут твёрдо встать на ноги на земле, как мимо него с деловым видом лосей, объевшихся поганок, пробежали два воина. Они ничего не сделали новичку, просто легонькое касание плечом на скорости. Но и этого хватило, чтобы он отлетел в сторону, кувыркнулся пару раз по выступающим корневищам и зарылся с головой в солидную кучу опавших листьев, хвои и мелких веточек.

Ну и по ходу удаляющегося топота лосей слышался издевательский смешок из двух глоток и какие-то комментарии. Хорошо хоть не обидные, потому что… непонятные. Хуже всего, что своих недоброжелателей Арис и рассмотреть толком не успел. Не то, чтобы он сразу собирался мстить или устраивать выяснения, но уж очень хотелось в будущем избежать подобных казусов. Это ведь первый раз просто толкнули, неважно, по какой причине: шутя, бравируя силой или ещё по каким соображениям. А ведь потом могут на ходу и ножом пырнуть. Вон, все без исключения с ножами ходят как минимум.

Рассуждая таким образом, Шенгаут отряхнулся как мог от мелкой хвои, да и подался на поляну. При свете дня без труда отыскал кострище семейства своего опекуна и даже успел слопать выданную ему миску каши с мясом.

А потом опять началась работа. Тяжкая, нудная, совершенно не способствующая дальнейшему обучению местного языка. Только и оставалось, как старательно повторять в присутствии Гюта уже выученные слова, получать одно-два новых да, скрипя зубами, таскать наполненные корзинки на поляну. Адский труд, бесперспективная карьера, туманное будущее. Увы, таков удел всех нелегальных иммигрантов. И тем более тех, кто вообще попал не просто в иную страну, а в иной, совершенно новый, незнакомый мир.

Гигантский удав быстро промчался через участок «облагороженного» леса, где ветки пошли на корм зубро-мамонтам. Затем проскочил несколько участков с частичными вырубками и, не снижая скорости, вонзился в полноценный девственный лес. Хотя и в нём порой попадались каменистые поляны, торчащие из мха скальные гряды и реки с озёрами, можно было смело утверждать: по белому снегу ещё не ступала нога человека.

А вот зверья виднелось более чем достаточно. Олени, лоси, кабаны, медведи и даже несколько одиноких сольеров, которые таились, как правило, в густом кустарнике. Это из тех зверей, которые оказались знакомы землянке. А ведь ещё с пяток видов оказались для неё полным сюрпризом, обсудить который следовало в более уютной домашней обстановке. Какой-то летающий полуметровый колобок с хвостиком, колотящийся между близко стоящих стволов. Взбирающийся по стволу мелкий крокодил с головой попугая какаду. Некий средний бегемот, с двойным костяным гребнем вдоль всей спины. Прыгающий кузнечик белого цвета величиной со здоровенного мужчину. И с десяток удавов разного цвета, но не превышающих длины в пять метров.

Вот на последних Дарья и указала несколько раз взглядом:

– Собратья меньшие твоего Дончи? Или его маленькие детки?

– Не стоит даже сравнивать моего красавца с этими пиявками! – чуточку обиделась пастушка. – Совсем другие виды, совсем иные существа, и полное отсутствие разума. Только и годятся, что на мясо… О! Вон уже и Ведьмовская гора мелькнула! Вон там, левее… Мы сейчас вокруг озера обходим…

Судя по названию, гора являлась поселением для ведьм. Судя по внешнему виду, широкая, со срезанной вершиной гора попросту являлась малым, действующим (точнее говоря, почти затухшим) вулканом. Над ней висело облако сизого дыма, все склоны были свободны от снега, зеленела буйная тропическая поросль. Гора вздымалась над окружающим его лесом всего лишь метров на двести. Максимум, на двести пятьдесят. Выходов лавы, всё сжёгшей на своём пути, не наблюдалось.

Всё это отметилось мельком, попутно. Не успела Чернова ещё как следует оглядеться, как путешественницы оказались на месте: у подножия ровной отвесной скалы, внутренности которой кто-то когда-то приспособил под жилище, потому что наружу выходило с десятка два огромных застеклённых окон.

Под входы использовалось сразу два крыльца: парадное, широченное, которое венчали шикарные двустворчатые ворота метров пяти в ширину и за четыре – в высоту. Второе крыльцо возвышалось ещё выше парадного, но смотрелось неудобно, уродливо, хоть и надёжно. Ширина ступенек наверх: всего лишь сантиметров сорок каждая. Площадки как таковой нет. Ну и сама дверь – сплошной лист чёрной стали, шириной не более шестидесяти сантиметров. Такую преграду никаким тараном не пробьёшь, да и неудобно это делать на узких высоких ступеньках.