Юрий Иванович - Андрогин

– Скажу… – вроде как легко согласилась молодая женщина. – Но вначале мне надо где-то устроиться, помыться, поужинать. Да и спать я предпочитаю в удобстве.

– Милая! – чуть не прослезился старик. – Ты теперь мне сродни любимой дочери или внучки. Считай себя уже принятой в род Сторжан! И я готов тебя официально не просто удочерить, а дать тебе родовое имя!

«Ну вот, – подумала землянка, мысленно вздыхая. – Может, и хорошо, что не успела наведаться к старейшине Тейморану? Не придётся смывать имена своих муженьков. Сразу мне и нарисуют… как он сказал? Сторжан? Ничего так звучит: Жармин Сторжан!.. Ещё бы свою настоящую фамилию «Чернова» добавить – и полный комплект!»

– И живём мы тут рядышком, – продолжал нежданный папенька. – Сейчас распоряжусь, чтобы ужин накрывали. Эй! – Отдав приказы самому юному подмастерью, мастер обратил внимание приёмной дочери на двух только что явившихся в цех мужиков. Оба здоровенные, прокопчённые, в специальных фартуках и с банданами на голове. Внешний вид сразу говорил об их профессии:

– Кузнецы пришли! Может, сразу для них задания дашь?.. Вот и бумагу уже принесли… И карандаши!

Чернова не могла похвастаться знаниями о механике стекольного производства, но уж как модернизировать имеющиеся валки, понимала прекрасно. Так что в течение ближайшего часа нарисовала устройство, которое с натяжкой следовало назвать «безлодочное вертикальное вытягивание стекла». Самое сложное там было подвести воду для охлаждения валиков и стекла. Да и лента при ожидаемой толщине стекла в три-четыре миллиметра должна была расшириться до полуметра.

Кузнецы почесали затылки, с сомнением посмотрели на подобострастно кивающего Льюта Сторжана и заявили:

– Ничего сложного. Если надо, за три дня сделаем.

После чего, напутствуемые восторженным бормотанием мастера, захватили чертежи и отправились прочь. Похоже, их всеобщая боевая тревога в стойбище не коснулась.

А там и юный парнишка примчался, с сообщением, что ужин готов, ждут только самого мастера и его почётную гостью. Вот с ним Льют и отослал Жармин, отдавая новые распоряжения:

– Поселить мастера в гостевую комнату! Предоставить возможность помыться и переодеться в чистое! А я тут отдам последние распоряжения, проконтролирую кое-что и через полчасика тоже подойду, как раз к столу.

Дарья ничего не имела против личного времени, а потому без раздумий поспешила за парнишкой. А вот на улице оказалось совершенно темно. Очередной остров пролетал по небу, полностью перекрыв сияния лун, и большинству передвигающихся к ущелью и обратно воинов приходилось пользоваться факелами.

Подхватил свой факел и мальчонка, тут же вприпрыжку помчавшийся вперёд. Да так бежал, что и Черновой, чтобы не отстать, пришлось перейти на бег. И ничего страшного вроде не случилось, когда она вдруг споткнулась и упала. Начав подниматься, обозвала себя разиней и курицей, но тут же и замерла, не увидев никакого факела впереди себя.

А ведь они уже находились на улочке посёлка, между массивными, в два этажа, сплошными линиями домов. И никого вокруг!.. Кроме странных теней… И подозрительного шороха…

– Кто здесь? – постаралась Жармин громким голосом придать себе уверенности.

На ноги она встать успела и даже два шага сделать в прежнем направлении. Но вот на этом всё и закончилось. Ещё только поняла, что её чем-то ударили по затылку, и тут же стала проваливаться в пустоту бессознательности.

Потом вроде вынырнула в смутную реальность. Поняла: её куда-то несут.

Попыталась крикнуть. Тут же к лицу приложили тряпицу с чем-то едким, дурманящим:

«Не эфир, – сумела сообразить. – Но тоже забористое…»

Второй раз очнулась в совсем уж привычной за последние ночи ситуации: её ретиво охаживало двое мужчин. Причём настолько ласково и нежно это делали, что мысли появились самые разнообразные:

«Мне что-то снилось? А что именно?.. Стекольный завод?.. Или это мне Серж с Зордеваном приснились?.. Да нет, мужья вроде натуральные, наяву… Или это не они? – От этой мысли всё тело сразу сжалось и заледенело. И это сразу почувствовали партнёры. Потому что стали совершенно незнакомыми голосами перекидываться между собой вопросительными, полными вульгарного содержания репликами. – Точно! Не они!..»

Жармин попыталась в панике дёрнуться, вырваться, но тут же поняла, что она не просто хитро привязана к лежанке, но ещё и удерживается на месте силой. После чего оставалось только завыть от понимания безысходности своего положения и забиться в истерической панике! При этом лишь чудом Дарью не стошнило от омерзения.

На теле ни лоскутка одежды! Кругом неизвестно кто! И мраморного яйца нет под рукой! А без него и умереть не получится… Точнее, получится, но уже без права повторного оживления в ином теле.

«Мамочки! За что же мне такие испытания?» – только и успела подумать Чернова, опять проваливаясь в омут беспамятства.

Утром Дамилла не стала церемониться, всеми правдами и неправдами заставив героя заниматься сексом. Утверждала, что у неё рана не болит и на боку можно всё. Но на «всё» лечащий врач не согласился, за что был награждён некоторыми частностями.

А вот после этого Арис нечаянно обидел свою женщину заявлением:

– Сегодня никуда из дому не выходишь, постельный режим у тебя… И не надо на меня так смотреть, словно я шестилапый лапотень! Рана у тебя глубокая, беспокоить её нельзя! Во время обеда приду, сделаю перевязку.

Через три минуты он уже пожалел о своей принципиальности. Потому что колдунья-охотница буквально набросилась на него с руганью. Утверждала, что он много о себе возомнил, забыл, что это она тут главная, что это она опекает его и командует, а не он. И вообще она сама лучше знает, как поступать, что делать и кому какой постельный режим прописывать.

Но самое плохое: женщина соскочила с кровати, начала двигаться с поисках одежды, а рана-то, несмотря на наложенный с вечера шов, и открылась! На повязке сразу появилось пятно крови, всё больше увеличивающееся и вызывающее беспокойство у Шенгаута:

– Ну как ты себя ведёшь? Посмотри на повязку, там выступает кровь. Я тебя очень прошу, приляг и хоть немножко полежи спокойно.

– Ну… если просишь… – с высокомерным и независимым видом Дамилла всё-таки улеглась обратно в кровать и великодушно позволила заняться раной.

После этого парень понял, что надо воздействовать на красотку только уговорами, ни в коем случае не переходя на приказной или менторский тон. Слишком превалирует в ней желание верховодить и невероятно чувствительно реагирует самолюбие.

Размотал бинты, что надо подправил в ране, засыпал её местными аналогами антисептиков из мха и вновь плотно забинтовал. Затем обнял, погладил и стал шёпотом уговаривать сегодня остаться в постели и никуда не вставать.