Михаил Дулепа - Господин барон

Может, в самом деле этот замок проклятый?

– Ты, между прочим, на работе.

– Это эски живут, чтобы работать. Французы работают, чтобы жить!

– Гасконец, или ты будешь работать, или тебе не жить! Это я тебе как румын обещаю! Отчет к вечеру предоставь!

– Что-то случилось?

– Черт его знает. У меня предчувствие.

– Серьезно. – Он уже вскочил, сунул мне полный стакан и приглашающе протянул тарелку с мясной нарезкой. – Комиссия, да? Да бросьте, это просто говорильня, реальной власти у них нет, а если что – камеры пустуют!

– Кацмант, до выборов чуть больше месяца, а потом за все сотворенное придется отвечать.

– Ваша милость, вот только не надо заливать бедному гасконцу, что вас это хоть сколько-то беспокоит!

– Тебе предложений не делали?

– Пару раз, от веллешвармцев, ничего серьезного.

Я посмотрел в его глаза, Изя, как впрочем и положено, смотрел абсолютно прямо и честно, убедительно доказывая, что места для совести у него в организме не предусмотрено.

– Смотри, господин бравый усач, повесят тебя на воротах, если что.

– Нашему роду нет переводу!

– Ну-ну…

Мы сидели, перебрасываясь фразочками, глядя на город и море, минут десять, а потом меня, наконец, нашел фон Шнитце.

– Господин барон…

– Иду.

Сегодня управляющий хотел показать мне часть подвалов, которые можно сдавать под склады.

Подвалы были знатные! Древние, сводчатые, с непонятным мусором, вычистить который мы собирались силами волонтеров. Может, пустить слух, что тут есть какие-нибудь клады? Охотнее копать будут.

– Кстати, Александэр, вы, наверное, не в курсе, «неистовая дева Гравштайна» опять натворила дел.

– Трупы спрятали?

– Не настолько натворила. Один турист с юга отпустил ей очень лестный, но сомнительный комплимент. Что-то там о форме ягодиц.

– Боже… бедняга!

– Ему всего-то и досталось два удара кочергой. Эдгар успел утащить фрекен Марти из кухни.

– Выпишите ему премию, едой. У Исабеля возьмете. Кстати, где мы и что это за пролом?

Старик удивленно огляделся, потом раскрыл папку и вдруг нервно схватил меня за руку.

– Стыдитесь, старина! Мы только-только заблудились, а вы уже начинаете примериваться, с какой стороны я вкуснее?

– Господин барон! Этого прохода нет на моем плане подвалов!

Я взвесил в уме возможности. Разумнее всего было бы отметить дыру и пойти дальше… но азартный любитель истории уже лез в узкую щель, вытащив из кармана маленький фонарик.

– Александэр! Тут кости!

– Только не говорите, что это какой-то турист потерялся!

– Ну, думаю, его можно было бы назвать и так. – Старик наклонился к груде костей и тряпья, поворошил их, разглядывая. – Шестнадцатый век, испанец. Испанец? Ох ты, да неужели?! – Он подхватил с пола продолговатую железяку, выхватив у меня фонарь и тут же начал что-то скрести, очищая вековую грязь. – Не может быть! Не может этого быть!

– Чего не может? – Старик даже подпрыгивал на месте, что заставляло меня нервно дергаться – вдруг расколотит наш единственный фонарик? – Я ошибался! Невероятно! Легенда о Мигеле де Альвареце – не выдумка, вот же она, вот!

И он сунул мне под нос железяку, повертев ее с торжествующими возгласами.

– Точнее – это шпага де Альвареца, а это, значит… – Он примолк, глядя на лежащие у стенки останки. – Сам несчастливый дон Мигель, так и не ставший когда-то владетелем Гравштайна.

Вдруг старик оглянулся вокруг, быстро осветил все углы:

– Да, кажется, сюда никто не заходил уже сотни лет.

– А я говорил вам, Эгельберт, что служащие из рук вон плохо занимаются уборкой. Посмотрите вниз. – Луч фонаря тут же осветил пол. На нем виднелась цепочка ясно читаемых следов. – Первым после этого несчастного сюда свалился я. И притомившись, сидел всего в шаге от своего предшественника.

Представив, как в полной темноте нашарил бы эти кости, я содрогнулся.

– Скорее всего, вы свалились в один проем. Легенда гласит, что дон Мигель, незаконнорожденный сын очень высокопоставленной особы, отличившись в войне, проходившей неподалеку, получил от отца во владение этот замок, но в первый же день исчез вместе со своим слугой.

– Череп слуги, видимо, валяется там, под лестницей.

– Вероятно, именно так и есть. Они упали в потайной колодец, слуга разбился насмерть, а господин заблудился в подземелье и остался здесь навсегда. По преданию, следующие сто лет призрак являлся жителям замка и просил показать ему выход, но вид его был столь ужасен, что никто не мог ответить, все в страхе кидались прочь. Однако последнее упоминание о призраке де Альвареца относится к семнадцатому веку.

– Останки никто не тревожил с тех самых времен.

– А ведь испанцы тогда подняли изрядный шум, пропавшего долго искали, он доводился родней через отца едва ли не самому королю. Но не нашли!

– Зато мы теперь можем спокойно пройти по моим следам, так замечательно видимым в этой пыли. Не забудьте прислать сюда человека, забрать кости… лучше Фиска. Лень шариться, но один золотой я здесь нашел, вдруг еще что-то ценное отыщется?

– Так и сделаю, Александэр. Кстати, вот эта железяка – меч самого короля, пожалованный дону Мигелю за славные подвиги!

– Вот как? Ну, тем более надо достойно похоронить храбреца. Идемте!

Теперь, с фонариком в руке прослеживая по отметинам в пыли путь, проделанный некогда на ощупь, я поражался своему везению. Даже при свете я несколько раз бился головой о балки, а ведь тогда прошел более-менее без потерь. Впрочем, сейчас путь оказался гораздо короче, чем тогда. К тому же вскоре мы наткнулись на спасательную группу.

Впрочем, эти шестеро сюда пришли спасать не меня, а что-то другое.

Что-то, что можно найти металлоискателем, который нес Дэн. Сейчас он исследовал какую-то дыру, а остальные пажи азартно его подбадривали.

– Здорово, орлы!

Хорошо прыгают. Экие они у меня живчики, право слово.

С иронией разглядывая машинально выстроившихся ребят, я задал вопрос:

– А что вы здесь делаете? По случаю выходного можно было бы и в город метнуться, погулять?

– Мы решили… подготовиться к ремонту. Вы с господином фон Шнитце так много о нем говорили.

– С металлоискателем в руках?

Пажи начали старательно изображать непонимание, мол, а что тут такого? Эх, молодые! Ну кто же начальнику такой повод дает? Было бы у меня настроение похуже, то готовились бы вы отсюда и до вечера. Марти углубленно изучала что-то в бумагах… между прочим:

– Марти, наш незабвенный боевой подруг! Я как-то до сих пор не удосужился спросить – а как твое имя звучит полностью?

Девушка отчего-то замялась, а потом, быстро оглянувшись на остальных пажей, отчеканила:

– Мартиша!

Все пятеро стоявших за ее спиной парней, не сговариваясь, одновременно пропели короткое «Та-да-да-дам!» и два раза щелкнули пальцами. Марти, как заправский хамелеон, тут же сменила цвет лица с гордо-бледного на мрачно-багровый. Мартиша Адамс? Знакомо, только никак не вспомню откуда.