Игорь Карде - Бронелетчики. Кровь на снегу

Злобин бросил взгляд на монитор и быстро оценил обстановку. Да, финнам даже целиться не придется – бросай бомбу прямо в кучу людей и техники… Точно не промахнешься. И достаточно будет поджечь пару грузовиков со снарядами (а их тут не меньше десятка) или автоцистерну (тоже имеются), как дорога превратится в огненный ад. Мало кто уцелеет. Потери будут такие, что о наступлении придется надолго забыть…

– Молохов, слушай мою команду, – приказал Злобин, – вставай к пулемету и постарайся сбить финна на подлете, пока не начал бомбить. А ты, Сергей, – обратился он к Самоделову, – выводи машину вон на тот холмик. Оттуда прицел лучше…

Лепс понял замысел командира и кивнул – в принципе правильно, кроме них, прикрыть колонну некому. Имелась, конечно, в дивизии зенитная рота (счетверенные «максимы» на полуторках), но все они, как назло, столпились у реки и вряд ли могут быстро развернуться и занять позиции. Вот и получается: если не мы, то кто же? Как и всегда. Традиция, однако…

Мотор взревел, винт засверкал, и бронелет, развернувшись, устремился на холм. Дорога в этом месте делала плавный изгиб, лес был пониже и пожиже, с вершины холма открывался отличный вид. Вполне свободно, чтобы отразить нападение бомбардировщика…

Через минуту машина стояла на снежной вершине. Красноармейцы, гревшиеся у костров, удивленно посмотрели на странный маневр бронелетчиков – чего это они так сорвались, зачем выехали на открытое пространство? Сами же говорили – секретность! Но они даже не подозревали о грозящей им опасности…

А экипаж был уже готов к бою: Молохов откинул люк, приподнял пулемет и дослал патрон в патронник. Майор Злобин, Лепс и Самоделов рассредоточились на холме – с автоматами в руках. Хотя «дегтярев» и не был предназначен для стрельбы по самолетам, но благодаря некоторым доработкам, а также особым патронам, изготовленным в Институте времени, вполне годился, чтобы быть небольшим зенитным пулеметом…

Тем более что бомбардировщик скорее всего пойдет низко – прицельно кидать бомбы с большой высоты финские летчики еще не умели, не учили их этому – надобности не имелось. Попасть же в небольшую мишень вроде автомобиля или танка можно было лишь на бреющем полете и при невысокой скорости – иначе легко промахнуться и скинуть груз в глухую тайгу.

Дороги в Суоми узкие, извилистые, тянутся среди густых лесов, объект бомбовой атаки не сразу и заметишь, вот и приходилось идти над самыми макушками деревьев, чтобы не промазать. К тому же финны знали, что советские зенитчики не имеют опыта отражения воздушных атак – слава богу, на СССР никто никогда с воздуха не нападал и бомбовых ударов не наносил. Вот и не боялись попасть под огонь зенитных «максимов»…

Для них гораздо опаснее были краснозвездные истребители – быстрые, стремительные И-16, которые могли догнать их и изрешетить. «Дорнье» – самолет медленный и довольно неуклюжий… От шустрых «ишачков» как раз удобнее уходить на бреющем, спрятавшись за лесистыми холмами, растворившись в тумане. Вот и держались финны над верхушками елей, вот и прижимались к земле…

Герман Градский остался в машине – следить по монитору за бомбардировщиком и сообщать о его перемещении и скорости. Все члены команды четко слышали в наушниках голос Пана Профессора:

– Около километра на северо-восток, высота примерно четыреста метров, постепенно снижается. Это точно «Дорнье», значит, у него четыре бомбы. Вряд ли больше – скорее всего послали его как разведчика, а не как бомбардировщика…

– Вполне хватит, – мрачно заметил Самоделов, – даже одной будет очень даже достаточно. Если попадет в грузовик с боеприпасами или в автоцистерну… Разнесет всех к чертовой матери.

– Цель рядом, – раздался в наушниках голос Градского, – вон за той старой елью, справа от вас…

И точно – не успел Пан Профессор произнести это, как раздался тяжелый гул, и из-за верхушки громадной ели неспешно выплыл финский бомбардировщик. Он шел низко, прямо над лесом, и на его борту отчетливо виднелась синяя паукообразная свастика, знак финских вооруженных сил. В застекленной носовой части кабины была даже видна скрюченная фигура штурмана-бомбардира, припавшего к окуляру и уже выискивающего цель. Экипаж самолета приготовился к бомбометанию…

«Дорнье» медленно поплыл над переправой, сделал первый заход – прицелочный. Внизу началась обычная в таких случаях паника: командиры нервно закричали, бойцы забегали, засуетились, стали бестолково толкаться, кто-то открыл беспорядочную пальбу в небо из винтовок…

Как и предполагал майор Злобин, зенитные установки оказались совершенно не готовы к бою – столпились у реки и не могли развернуться, чтобы организовать прикрытие. Еще минута, и на колонну полетят смертоносные бомбы. А затем, когда с техникой будет покончено, экипаж спокойно добьет из пулеметов уцелевших людей…

Но осуществить смертельный план финнам не дали – навстречу им ударил пулемет Молохова. Матвей был точен – сразу попал в правый двигатель. Мотор мгновенно вспыхнул, из него повалил густой, жирный дым… Бомбардировщик резко качнулся вправо и начал заваливаться набок.

Пилот попытался выровнять «Дорнье», поднять повыше, чтобы уйти от смертельного огня, но автоматные очереди Лепса и Самоделова добили-таки его. Пули прошили кабину… Брызнули осколки стекла, дернулся, раненный в грудь, штурман, а пилот тяжело уткнулся головой в штурвал – был мертв.

Бомбардировщик «клюнул» носом и пошел вниз. И через пару секунд с жутким воем и гулом, срезав верхушки елей, врезался в гранитные скалы. Раздался оглушающий взрыв, взметнулся высокий столб черно-желтого огня, земля дрогнула от удара. Все было кончено – над деревьями поплыли едкие, горькие клубы дыма… Спастись, разумеется, никому из экипажа не удалось.

Красноармейцы радостно закричали, начали подбрасывать вверх буденовки и шапки-ушанки, даже стрелять в воздух – от избытка чувств. Каждый понимал, что только что избежал смерти. Хотя бы на сегодня. А там, даст бог, и война скоро кончится – если дело так и дальше пойдет. Одну победу только что одержали, а вот теперь и бомбардировщик даже вражеский подбили…

– Похоже, это те самые финские разведчики-диверсанты вызвали бомбардировщик, – веско заявил майор Злобин, – обнаружили нашу толчею у моста и решили нанести упреждающий удар. Все правильно, я и сам бы точно так же поступил, вполне логичное решение… У них, выходит, есть рация, и они могут оперативно сообщать своему командованию о передвижении наших частей. И отслеживать маршрут дивизии… Это очень плохо, товарищи, теряется эффект неожиданности. У финнов есть время для подготовки к обороне… Подтянуть резервы, перекинуть дополнительные силы, замедлить движение 44-й на Оулу…