Ульян Гарный - Ни слова правды

Самое тяжелое – это лежать и ждать, а самое главное – хочется хоть одним глазком взглянуть на уродов этих безголовых, это как стараться не думать о белой обезьяне. Она тут же является и начинает строить морды и показывать красный мозолистый зад с синим геморроем.

Совсем близко заскрипели призраки, потом зашуршало, как будто дождь пошел, легкая капель была повсюду, она медленно приближалась. Я не выдержал и посмотрел, стараясь не поднимать глаз. Картина была неутешительная: вокруг от земли поднимались зловещие дымки. Длинноухие говнюки стреляли по квадратам, стараясь меня нащупать ливнем стрел.

Я снова закрыл глаза, погрузившись в спасительную тьму. Попробовал ползти вслепую и натолкнулся на большую сухую ветку, валявшуюся на земле. Почувствовал крупные ячейки коры, ощутил тяжесть древесины: явно дуб. Ну что ж, oaken shit [95]пригодится.

Если здесь все почти по-настоящему, то мне надо бежать к собственному телу, прикрываясь вот этим shit-ом. А тело мое дрыхнет в бывшем поселке эльфов, осталось только прояснить, в какой стороне руины Колючего Шара. Ведь от поляны с каменным столом нас вели с завязанными глазами.

Опять же, если здесь все по-настоящему, то над останками эльфийского поселения должен подниматься дым. Значит, нужно лезть на дерево! Я пошарил вокруг, не открывая глаз, нащупал достаточно тонкий ствол, чтобы обхватить его ногами, зажал oaken shit между пузом и деревом и принялся карабкаться вверх. После нескольких подтягиваний мне пришлось открыть глаза, гладкий ствол закончился, и началась крона, выбирая достаточно толстые ветки, чтобы выдержали мой вес, я продолжил восхождение.

Раздался обрадованный скрип дохлецов со всех сторон, как только я открыл глаза, они снова меня увидели. Только теперь стало понятно, какую дуру я спорол. Я закрыл глаза, но было поздно, призраки обступили дуб, на котором я сидел, со всех сторон, раздался зловещий шелест, листья полетели во все стороны: эльфийское воинство принялось лупить по мне из всей доступной артиллерии. Стрелы, касаясь листвы или веток, рассеивались дымками, но и листья жухли и облетали, ветки, если тонкие, сразу засыхали и после второго попадания отламывались от ствола. Ветви потолще сопротивлялись мертвечинной магии подольше, но после нескольких попаданий следовали судьбе своих худых собратьев. Раскидистое дерево быстро превращалось в столб, а ваш покорный слуга уподобился белке, убегающей от злобной куницы: забирался все выше, прикрываясь oaken shit-ом, который на попадания длинноухих никак не реагировал, оно и понятно, отваливаться ему неоткуда. Я влез на самый верх и стал ждать, что будет дальше. Хотя логика происходящего уверенно вела к ПП [96].

Дохлые вахтеры, или, если угодно, призрачные консьержи, времени зря не теряли, еще пару раз приложили меня своими стрелами в правое плечо и в левое бедро. Боль была нестерпимая, я едва держался на оставшихся ветвях, пробовал закрывать глаза, но длинноухий корм для червей только мерзко хихикал, продолжая забрасывать меня стрелами.

Я отломил тонкую ветку от многострадального дуба и бросил ее в одного из призраков, попал ему прямо по голове, ушастый отшатнулся и схватился за ушибленное темя. Вот, значит, как! Не только они мне, но и я им больно могу сделать. Это же совсем другое дело. На душе полегчало, в кистях рук потяжелело. Я уперся ногами в ствол, shit свой поставил на другую сторону ствола, оттянул руки – вжик! Только паленым запахло, и я уже на земле. Дальше последовали сцены, которые не показывают в фильмах до восемнадцати лет из-за их крайней жестокости. С удовольствием я сшибал с поганцев их не особо крепко сидящие головы, черепушки с воем и скрежетом разлетались, как конфетти на Новый год. Ослепшие тела на ощупь искали пропажи, некоторые находили и снова бросались в бой, уже тыча в меня мечами и кинжалами. Но меня уже было не остановить, вокруг меня вращался настоящий торнадо из негодующих голов, которые я неустанно (где это видано, чтобы во сне устать или хотя бы вспотеть) сшибал, и подбрасывал орущие головы, и снова сшибал, не давая паузы и роздыха.

Так продолжалось некоторое время, я и привратники замерли в состоянии пата [97]. Но лопоухие проявили смекалку, они стали скандировать команды безголовым телам, которые сгрудились вокруг меня, пытаясь наносить удары оружием ближнего боя. Но в плотной толпе и зрячему нанести точный удар сложно, а наугад и по совету принудительно летающей головы и вовсе невозможно. Так что удары моих визави доставались друг другу, деревьям, кустам, но только не мне.

Сообразив, что от их действий нет никакого толка, головы ненадолго заткнулись, но затем стали ритмично выкрикивать что-то вроде «Вольтрон, Вольтрон [98]!» Тела призраков, повинуясь заданному ритму, стали залезать друг на друга, составляя ноги, торс и руки. Через минуту передо мной красовался гигантский эльф без головы.

Великан зачерпнул из моего торнадо своей огромной клешней сразу голов пятьдесят и высыпал их себе на плечи. Головы, радостно вопя, образовали небольшую пирамидку. Громадина двинулась ко мне, снося деревья и валуны на своем пути. Я прекратил бессмысленную игру в «удержи башку» [99]и начал улепетывать во все лопатки. На глаза мне попался небольшой грот с водопадиком, куда я и забрался, скрытый от внешнего мира стеной воды.

Великан уверенно двигался в мою сторону, но остановился недалеко от моего укрытия, головы недоуменно глазели во все стороны и чего-то там противно скрипели. Похоже, вода им мешала меня обнаружить. Внезапно грудь великана неестественно вспучилась с правой стороны и раскрылась диковинным и отвратительным цветком, безголовые тела держались друг за друга, пытаясь удержаться на краях раны. Из отверстия появились четыре тонкие черные паучьи лапы и крепко обвили торс гиганта. Головы истерично завизжали, и призрачный Вольтрон стал заваливаться на спину.

Когда громадина хлопнулась, стал виден черный трос, конец которого тянула лебедка, установленная на… машину «Скорой помощи». Возле распахнутых задних дверей «рафика» стояли черти, поблескивая в сумерках красными глазами.

Призраки от удара об землю рассыпались на составляющие, головы подняли вой, тела хватали орущие головы и бросались врассыпную. Тут и бригада Жбана пришла в движение. На минуту показалось, что их не четверо, а сорок. Адские слуги замелькали среди деревьев, хватая призраков со страшной скоростью. Через две, максимум три, минуты все призраки уже при головах стояли в две длинные колонны возле машины чертей. Фельдфебель и Угур достали из темного зева своего транспортного средства устройства, похожие на арбалеты, а Жбан и Колямба укатили лебедку внутрь. «Немец» и «турок» выстрелили из своего оружия, каждый в колонну мертвецов, стоящую перед ним, стрелы с прицепленными к ним тросами пронзили полупрозрачные тела, и на спинах последних в колонне призраков раскрылись наподобие абордажных крючьев. Загрохотала лебедка, и привратники стеклянной башни со стенаниями исчезли в «рафике». Подоспевший Колябма захлопнул дверцы. Жбан подбежал к моему укрытию и, криво ухмыляясь, сказал: