Владимир Лошаченко - Князья Эльдорадо

– Изабелла, не теряй времени, эти молодые лейтенанты – такие душки. Представь себе, они краснеют от моих безобидных шуток. Такая прелесть, – и белокурая Элен от избытка чувств томно закатила глаза.

– Знаю я твои солдатские шуточки. Бедные юноши… – пробормотала Изабелла. – Элька, отстань, ты ведь знаешь, что мой Гоша приехал. Кроме него мне никто не нужен.

Элен негодующе фыркнула и умчалась разбивать лейтенантские сердца.

Старшее поколение, равнодушное к танцам, переместилось в соседнюю небольшую залу, оккупировав ломберные столы с зеленым сукном – перекинуться в картишки по маленькой. Возле новинки – двух бильярдных столов – столпилось большое количество зрителей, жадно внимавших разгоревшимся поединкам. Мельтешение ярких праздничных нарядов гостей и танцы несколько утомили князей – они уединились на большом балконе.

Лениво потягивая семилетний коньяк, трепались о том о сем. Кошкин между делом подкинул тему:

– Мачо, настало время перевооружать нашу маленькую армию.

Илья встрепенулся:

– Командир, ну чего тебе спокойно не живется? Что опять не так? Солдатики нормально вооружены, – бурчал он недовольно.

– Погоди, Илья, не гунди. Ты думаешь, зачем я два новых полка организовал? У них будут специфичные задачи: на девяносто процентов контакт с противником в ограниченном пространстве. Потому и готовить их станем по методу спецназа и морской пехоты. Мосинский карабин заменить на СКС не менее двухсот «калашей» на полк, каждому бойцу по пистолету ПМ, ну и по две гранаты Ф-1.

Юсупов аж поперхнулся коньяком:

– Иван, окстись, никак какую-нибудь королевскую династию свергать собрался?

– Возможно, возможно, – рассеянно ответил Кошкин, задумчиво разглядывая ночное небо.

В это же время в будуаре юсуповского дворца происходило нешуточное сражение – Гоша отбивался от Белки. Той взбрело в голову устроить первую брачную ночь здесь и сейчас. Сначала девушка невинным голоском предложила присесть на широченную кровать, застеленную шелковым покрывалом, а потом, впившись сладким поцелуем в княжича, опрокинула его на себя. Коварство и хитрость женщин не имеют границ – Гоша вмиг оценил свое незавидное положение. Вяло отбиваясь, пробовал усовестить трепещущую от страсти Белку – куда там. Да и у самого гормоны играли.

– Ой, ой, что ты делаешь?

– Раздеваю тебя, олуха.

– Не надо, я сам.

Пока юноша, отвернувшись, освобождался от лишних деталей одежды, Белка умудрилась сбросить с себя все. Гоша, повернувшись к кровати, обнаружил столь ослепительную и завлекательную картину, что у него затряслись руки. Перед ним на кровати лежало обнаженное девичье тело, покрытое легким загаром. Упругие полушария грудей взволнованно поднимались и опускались.

– Гошенька, я тебе не нравлюсь?

Юноша, невнятно мыча, отрицательно покачал головой.

– Тогда не стой столбом, иди ко мне.

И Гоша прыгнул навстречу своему счастью.

Шторки балдахина упали, занавес опустился.

Не будем, дорогой читатель, мешать влюбленным, отправимся дальше по страницам повествования.

Промелькнули праздничные дни, наступили суровые будни. Юсупов отправился на заводы, таща под мышкой папку с технической документацией на самозарядный карабин Симонова СКС-45 и автомат Калашникова АКС-74 (складной). Анна в швейных мастерских давала задания на пошив двадцати тысяч комплектов полевого обмундирования для новых полков. Кошкин с полковником Крейцем и майором Риде с утра заседали в штабе, исправляя графики курса молодого бойца. Начальник штаба, посвистывая простуженным носом, составлял смету на строительство второго военного городка с двадцатью казармами и прочей префектурой. Старым гвардейским полкам пока придется пожить в палатках. На огромном плацу выстроились новобранцы, подходившие по одному к столу, за которым восседали лейтенант и сержант. Составляли списки рядового состава. С самого начала возникли определенные трудности с признаками трагикомедии. После двух простых, казалось бы, вопросов рекруты превращались в соляной столб.

– Тьфу на вас, – сердился лейтенант Сашка Кузнецов. Мало что русский язык коверкаете, так вдобавок без фамилий живете, – и осекся. Вспомнилась Русь-Матушка – люд простой обходился кличками, чаще всего по роду занятий или по фамилии боярина, на чьей земле он жил.

Кузнецов пхнул сидящего рядом сержанта Отто Книппеля:

– Напрягай мозги, сейчас всей этой ораве будем фамилии придумывать.

Старый гвардеец рванул в бега, но был пойман за ногу ушлым лейтенантом.

– Дезертируешь? Смотри у меня, – и помахал здоровенным кулаком перед носом несчастного немца.

– Я что, тут должен один отдуваться? – бурчал он недовольно.

– Ну-ка, подходи по одному! Имя?

– Ян.

– Фамилия?

Рекрут беспомощно пожал плечами.

– Род занятий?

– Ась?

– Балда, чем занимаешься?

– На земле работаем, хлеб растим, ну, овощ разный, – лицо лейтенанта озарилось счастливой улыбкой.

– Будешь Хлебовым.

– Лет сколько?

– Осемнадцать зим.

– Пиши: сержант, рядовой Ян Хлебов, восемнадцать лет. Следующий.

Ядвига, забрав с собой Белку от греха подальше, на «России» отправилась в Нант на ежегодную ярмарку. Ей предстояло закупить большую партию тонкого сукна и парусины на обмундирование солдат.

Один Гоша неприкаянно мотался с удочкой по берегам реки.

Анна, обратившая внимание на апатию сына, поделилась с мужем.

– А, ну это мы быстро вылечим, – и определил Гошу в первый полк, командовать второй ротой. – Служба, она любую дурь из башки выбьет. Гы.

Анна в ответ обозвала Кошкина деспотом и сапогом и отвернулась на свою подушку, на минуту.

По вечерам Юсупов жаловался Кошкину:

– Задолбали меня посланцы царя Михаила. Лезут везде, где ни попадя: «Это чо? Это зачем?» Тьфу. Мне делом заниматься надо, а не следить, чтобы какого дьяка в станок не замотало.

– Ладно, Мачо, не ной, завтра переговорю с князем Долгоруковым. Раз не соблюдают технику безопасности, то делать им в цехах нечего. Пусть смотрят на обучение молодых бойцов.

– Кстати, – оживился Илья, – как тебе новые полки?

Кошкин лишь раздраженно мотнул головой:

– Пока пушечное мясо, будем надеяться, что вылепим из них настоящих вояк.

Князь Кошкин абсолютно не кривил душой. Через месяц сержанты и капралы ходили с осипшими глотками. Рекруты не знали элементарного – где лево, где право, пока Гоша не внес рациональное предложение – утром перед занятиями на плацу, мазать сажей тыльную часть ладони левой руки новобранца. Пришлось открыть начальную школу, и дело сдвинулось с мертвой точки. Постепенно деревенские увальни приобретали навыки и умения воинов. Нагрузки и сложности полос препятствий увеличивали медленно, но верно. Прошло полгода, и вчерашних Янушей-Иванков стало не узнать – раздались в плечах, появилась молодецкая стать, поумнели глаза. В начале обучения выяснился прискорбный факт – в большинстве своем рекруты не умели плавать. Хорошо, здесь, на юге Франции, теплая осень. Два месяца перед завтраком полки загоняли в реку под присмотром суровых сержантов и капралов. С началом весны, когда просохли дороги, с большой охраной из гвардейцев отправили, наконец, в Московию опостылевших посланцев Романова – князя Долгорукова и дьяков. В княжеском саду зацвели яблоки и вишни, деревья, казалось, запорошило чудным бело-розовым снегом.