Михаил Тырин - Самоволка

Потом начали затекать собственные ноги. Какой бы ни был удобный диван, все равно долго на нем не усидишь, не шевелясь.

В общем, привал оказался очень кстати. Степану показалось, что санграм он не очень-то и нужен. Они его устроили только ради своих подопечных-землян, а еще, может быть, для старательных животных.

Лагерь организовали очень быстро и слаженно. Привязали карраунов, распаковали нужные тюки, расстелили огромное брезентовое полотно на траве. Вместо обычного костра устроили что-то вроде печки: коротко порубленные сучья зажгли в специальном котелке. Получилось и экономично, и не особо заметно со стороны.

Через десять минут только двое сангров остались возиться с припасами. Остальные растворились среди деревьев – проверить окрестности. Кушанье, которое готовилось на ужин, напоминало шаурму. Сангры заворачивали какие-то кусочки в тонкую лепешку и подогревали, прислонив к раскаленным стенкам котелка. Пахло вкусно.

Степан с братом праздно сидели в сторонке, наслаждаясь покоем. Впрочем, мир перед глазами все еще привычно покачивался, будто они и не слезали с карраунов.

Разведчики вскоре вернулись, так же незаметно и почти одновременно материализовавшись среди деревьев. Все собрались в круг на брезенте, посередине лежало, остывая, неведомое ароматное кушанье. Все почему-то молчали и не шевелились. Эта странная пауза уже прилично затянулась. Степан поглядывал на Бориса, но и он сидел тихо. Хотя было слышно, как у него урчит в животе.

Наконец один из сангров протянул руку в перчатке и ухватил «шаурму». Следом взяли свою порцию еще двое.

Степан, истекающий слюной, тоже взял. Вдруг он ощутил, как Борис вцепился в его руку…

Дальше произошло что-то невообразимое. Был страшный удар в грудь, от которого перехватило дыхание и потемнело в глазах. Кое-как прокашлявшись и преодолев первый шок, Степан увидел, что над ним возвышается разъяренный сангр. Он вдавливал Степану в горло кончик длинного – в полметра – узкого клинка и что-то яростно проговаривал.

Разобрать его речь было сложно. Степан уловил лишь что-то насчет «полоумного старца».

Потом перед глазами мелькнуло лицо Бориса, тот оттаскивал сангра, раз за разом повторяя, что этот чужестранец не хотел зла, он просто не знает правил…

…Степан пришел в себя шагах в двадцати от места трапезы. Он сидел на траве, привалившись к древесному стволу. Борис был рядом.

– Что… что это было?! – прохрипел Степан.

– Говорил я тебе – не высовываться, – горестно изрек брат.

– Что я сделал? Я просто взял еду…

– Ты взял его еду! Он этот кусок полчаса молитвами заклинал. А ты цапнул – и зашкварил.

– Что-что?

– Осквернил, говорю, воинское хлёбово. Испоганил. Теперь он это есть не будет.

– Они совсем психи? Пусть другой кусок возьмет!

– Степа, я тебя предупреждал. У них в голове свои тараканы. Тебе бы тихо посидеть, подождать. А ты кинулся на жратву, как жертва голодомора.

– И что теперь? Расстреляют меня или просто зарежут?

– Сиди спокойно и не отсвечивай. Пойду, пожевать тебе раздобуду.

Борис порылся в тюках и принес «сухой паек»: пару плоских сухих лепешек и миску с непонятной субстанцией, внешне напоминающей давленые макароны.

– Это называют птичьим сыром, – пояснил Борис. – Очень питательно, и хранится долго. Правда, вкус своеобразный…

– Вкус – как у ссаной тряпки, – уточнил Степан, разжевав крохотный кусочек.

– Ну, дело привычки. Здесь это основная еда в походах.

– Скажи-ка, с какого перепуга меня называют «старцем»?

– А кто ты? Для них ты и есть старец. Кстати, предупреждаю, это вовсе не почетное звание, и уважения не жди. У них дома считают трусами тех, кто доживает до нашего возраста.

И снова в путь. Степан уже сроднился со своим каррауном, он чесал его за ухом и говорил какую-то невразумительную ерунду, подбадривая.

Смысл этого долгого и заунывного перехода оставался непонятен. Борис обещал, что сангры-следопыты найдут след. А они его и не искали. Просто подгоняли своих животных, изредка обмениваясь непонятными сигналами.

Ничего не происходило.

Красное солнце уже собиралось прятаться за горизонт, лес становился темным и тревожным. Пора бы и остановиться, перекусить и, пожалуй, уснуть под треск уютного костерка…

Но неутомимые сангры, похоже, и не собирались отдыхать. Они словно видели какую-то цель и стремились к ней. Они двигались то вместе, то вдруг разъезжались в стороны. Серо-зеленая одежда и невзрачные накидки делали их почти невидимыми среди деревьев.

Однажды сквозь зевоту Степан ощутил, что вокруг что-то изменилось. Сангры, казалось, засуетились, начали чаще описывать круги под кронами, прислушивались, застывая на месте.

Наконец сгрудились под деревом с мощным раздвоенным стволом. Приблизившись, Степан увидел, что двое роются в корнях, разгребая пальцами листву и принюхиваясь.

– Что-то интересное? – спросил он у брата.

– Сам-то запах не чувствуешь?

Степан втянул воздух.

– Вроде дерьмом пахнет…

– Так и есть, нашли лошадиный навоз. Свежачок!

– И почему такой ажиотаж вокруг навозной кучи?

– Степа, Степа… – разочарованно вздохнул Борис. – Ну, сам подумай, откуда тут взяться лошади?

– Да понятия не имею.

– Ладно, помалкивай лучше…

Сангры тем временем расползлись в разные стороны, снявшись с карраунов. Лишь один остался охранять братьев и животных. Степан хотел еще кое-что спросить у Бориса, но сангр тут же приложил палец к губам и очень выразительно посмотрел. Так что сразу захотелось стать тихим.

Вскоре вернулись, снова возбужденные и резкие. Запрыгнули на животных, уверенно направились по склону.

– Взяли след, – негромко прокомментировал Борис.

– Чей?

– Скоро узнаем. Какашки совсем свежие.

Стремительно темнело, попутчики угадывались в виде прыгающих темных пятен на фоне частокола стволов. Над головой шумно перепархивали какие-то крупные птицы, заставляя вздрагивать.

– Тс-с-с-к! – послышалось спереди.

Все мгновенно остановились. Степан ощутил запах дыма в воздухе. Стало очень тихо, даже животные послушно замерли.

Откуда-то раздавались голоса – приглушенные, но явственно различимые среди шелеста листвы.

Один из сангров соскочил на землю, разбежался и стремительно взобрался на дерево. У Степана просто челюсть отвисла. Сангр не карабкался, не цеплялся, а просто взбежал на высоту в полтора десятка метров, как белка.

Потом так же ловко спустился. Что-то сообщил товарищам своими шипящими и цыкающими сигналами.

Похоже, его прекрасно поняли без слов. Все немедленно спешились, начали привязывать животных. Поснимали с плеч ружья, накинули на лица темные сетки и тронулись вперед легким бегом.