Анатолий Логинов - Путь лекаря

– Приблизимся – бейте всеми заклинаниями в левого, а потом подкрепите магщит, – передал Олегу приказ Кротина прибежавший матрос…

– Дварф ок фраген, говорила мне матушка: «Держись подальше от воды, Трори», – ворчал гном. – Права была, точно. Вот куда мы лезем прямо в пекло? Сейчас как начнут нас бить с двух бортов сразу. И пойдем мы кормить Нептуновы стада.

– Трор, ты что, опять недоволен? Мы ж теперь не на земле, с чего бы тут ворчать? – пошутил, поднимая тяжелый арбалет и размещая его на фальшборте, Вулф.

Между тем имперские авизо согласованно брали «Борея» в клещи. Идя строем фронта на расстоянии не более полусотни четей друга от друга, они готовились к бою. Олег ясно различал стоящие у баллист и в нетерпении размахивающие руками расчеты, шлемы и небольшие круглые щиты имперских морских пехотинцев, готовых к стрельбе арбалетчиков. Вот бушприты имперцев пронеслись мимо носа авизо…

Корабли приблизились настолько, что уже были видны глаза стоящих на палубах противников. Громко стукнули, ударяясь об ограничители, рычаги баллист, ударили, разнося магщиты в клочья, огнешары. Гордеев бросил свое заклинание и с удивлением увидел, что чей-то баллистический снаряд, пользуясь отсутствием прикрытия, врезался в борт левого противника, разнеся его вместе со стоящей на палубе баллистой. Обернувшись на громкий крик, он успел заметить не только то, что и второму имперцу досталось, но и начало стрельбы баллист «Борея». Неожиданно для Олега приподнятые над палубой так, чтобы снаряды летели практически по прямой, обе баллисты были повернуты на левый борт и дали дружный залп…

Рядом с шипением вонзился в палубу арбалетный болт. Выругавшись, Гордеев подхватил арбалет, с натугой забросил его на фальшборт и выстрелил навскидку. Тут же снова выругавшись, подхватил второй и развернулся направо. Даже если он попал, его меткий выстрел уже ничего не решал – левый имперский корабль, завалившись на борт, тонул. На правом, уже лишенном части фальшборта и одной баллисты, разгорелся было пожар, но тут же потух. Рядом щелкали арбалеты его товарищей, и Олег, усмехнувшись и прошептав заклинание, выстрелил. Арбалетный болт, ускоряясь, врезался в борт противника, пробил его и исчез где-то в трюме неприятельского авизо. Имперский корабль резко потерял ход, корма его, мелькнув напоследок вспышкой взрыва, исчезла за кормой разогнавшегося «Борея».

– В реактор?! – спросил подошедший Марк.

– Туда, – утвердительно кивнул Олег и начал расстегивать шлем.

– Думаешь, всё?

– Конечно, третий в одиночку за нами не погонится, – ответил, сняв шлем, Олег. В этот момент до них донеслась команда отбоя.

– Что я говорил? – сказал Олег, распуская завязки доспеха.

– А что ты говорил? – поинтересовался Трор. – Что имперцы нам на один зуб?

– Примерно, – улыбнулся Гордеев. – Трудные задачи мы решаем сразу, а невозможные требуют чуть больше времени.

– Хорошо сказал, – осклабился Трор. – Девиз твоего рода?

– Что-то вроде того, – ушел от ответа Гордеев.

– И все в роду были такими сильными магами? – спросил уже Марк.

– Да я и сам не знал, что маг, пока в Новороманию не попал, – отбился Олег. – И вообще пошли оружие складывать, нас уже зовут. А наш капитан настоящий гений – как он ловко втиснулся между двумя имперцами, что они обстреляли сами себя. Ладно мы, люди сухопутные, но даже имперские моряки не смогли понять, в чем дело. – Он усмехнулся, припомнив мельком увиденную морду врага с торжествующим оскалом, мгновенно сменившимся испугом.

Вечером, осмотрев раненых и поужинав, Гордеев оказался на палубе почти в полном одиночестве, если не считать стоящих на вахте и занимающихся своим делом матросов. На корабле царила тишина, прерываемая только плеском забортной воды и редкими командами вахтенного начальника. Олег некоторое время бездумно любовался звездным небом, отдыхая. Кто-то из матросов запел грустноватую песенку:

Олег прислушался к пению и подумал, что эти слова как нельзя лучше характеризуют его нынешнее положение. «Черт побери, как же получилось, что я застрял в этом мире надолго? И почему вдруг я оказался в столь высоких сферах? Этот артефакт, забросивший меня сюда, смог сделать меня магом, или такие способности просто дремали в нашем мире за невостребованностью?» Ветер обдувал разгоряченное лицо, слова песни будоражили и заставляли задуматься. А матрос пел:

Олег просидел до самой смены вахты, осмысливая произошедшее и пытаясь понять скрытые пружины событий. «Неужели я тоже черный вестник, – неожиданно пришла в голову Гордеева мысль. – Друзья вынуждены бежать вместе со мной, две женщины после встречи со мной погибли, не рожденное дитя. Если подумать, то достижения мои какие-то… некнижные. В прочитанных книгах все попавшие в другой мир становятся по меньшей мере графами, властелинами трех и более замков, сыновьями могущественных оркских вождей, а то и вообще принцами и даже императорами. Ну, на крайний случай миллионерами или советниками товарища Сталина. А я? Советником так и не стал, максимум получил те же знания, что и на четвертом-пятом курсах мединститута, семью потерял и даже отомстить пока не знаю кому. Прямо хоть плачь, а придется идти спать, вахта уже сменилась. Над всем остальным я подумаю завтра».

А назавтра стало не до размышлений. Барометр резко упал сразу после завтрака. Спустившийся в каюту Вулф заметил, что ветер усиливается. Заглянувший вслед за ним боцман подтвердил, что свежеет и посоветовал принайтовать (увидев обалделые глаза пассажиров, он тут же перевел – привязать покрепче) или убрать в рундуки все лежащие вещи. Олег, прибравшись, решил посмотреть, что творится на море, и вышел на палубу, стараясь держаться ровно, так как качка усиливалась.

По небу с огромной скоростью неслись тяжелые черные облака. Первый удар огромной волны потряс корабль. Стемнело, а ветер усилился настолько, что сбивал с ног. Олег ухватился за ванты, потом подбежавший матрос помог ему зацепиться страховочным концом. Волосы на голове Олега заискрились и встали дыбом, а на концах рей и мачт появились холодные голубоватые огни. Удар! Огромная ветвистая молния ударила прямо в воду совсем рядом с «Бореем». Все выше поднимающиеся белыми гребнями горы волны, неожиданно сломившись, падали с размаху и били в борт и палубу корабля, рассыпаясь пенистыми струями, обдавая вцепившегося в снасти Олега едкой соленой водой. Буйство стихии привлекало и пугало одновременно. Однако досмотреть зрелище Гордееву не дал неведомо откуда возникший боцман, заставивший спуститься вниз. Оба они при этом обменялись выражениями, весьма далекими от используемых в Сенате.